каменном коридоре «заповедника». Часто на лавочке, что стояла здесь у стены, располагались на отдых взрослые. Тогда на грязную доску лавки стелилась газета, а на нее выкладывалась нехитрая снедь и со звоном ставилась бутылка водки. Так уж повелось, что все случайные поллитровки, перепадавшие иной раз работавшим в доме малярам, полотерам или водопроводчикам, распивались на этой лавке.
Все матери в доме как огня боялись «заповедника» и строго-настрого запрещали своим ребятам даже близко подходить к этому месту. Но мальчики постарше далеко не всегда подчинялись материнским запретам.
Колины друзья были все народ мужественный, самостоятельный. Крепкие, рослые ребята, у которых уже и пушок над верхней губой потемнел, они считали себя полновластными хозяевами двора, да и всей улицы. И, конечно же, не было для них во дворе места интереснее, чем «заповедник». Здесь они чувствовали себя на короткой ноге со взрослыми, бывалыми парнями и оттого вырастали в собственных глазах.
А взрослые, бывалые люди, что забредали сюда распить случайную бутылочку, то ли по легкомыслию, а то и просто по недомыслию подвыпивших людей частенько сами же и давали ребятам закурить, не стыдясь их, разнообразили свою речь бранными словами или же гоняли ребят за водкой, забыв, запамятовав о собственных детях, глупо полагая, что уж их-то дети здесь не появятся.
Коля подошел к товарищам и сразу включился в игру. Кто-то подал ему мяч, кто-то принял его подачу, а суматошный кудрявый паренек, прозванный ребятами за смуглое свое лицо Цыганенком, как ни в чем не бывало торопливо пожал Коле руку и просительно шепнул:
— Колька, подкинь! Буду гасить!
Коля же, как и всегда в игре, только бровью повел: куда, мол, тебе, коротышке! — и перебросил мяч долговязому флегматичному парню, который лениво поднял руку, лениво подпрыгнул и «вложил» мяч чуть ли не под самую сетку.
— Есть, Сашок! — радостно крикнул Коля, довольный удавшейся комбинацией, а еще больше тем, что все так просто и хорошо получилось, что ребята ни о чем его не спрашивают, не ругают и не сочувствуют — Коля боялся и того и другого, — хотя наверняка уже знают обо всех его злоключениях.
— Комбинационная игра! — по-своему истолковав то, что Коля не внял его просьбе и отпасовал мяч не ему, а Саше, громко провозгласил Цыганенок. — Пас как бы на меня, все меня блокируют, но я уклоняюсь и завершающий момент отдаю Дылде.
— За что и получаю вознаграждение, — заметил Сашок, с неожиданной для него быстротой шлепнув ладонью расхваставшегося приятеля по спине.
— Порядочек! — строго сказал Коля. — Счет восемь — десять!
Коля забыл сейчас все свои горести. Мяч летал и летал через сетку, игра становилась все упорнее, а разрыв в счете все увеличивался. Команда, где Коля был капитаном, проигрывала.
— Четырнадцать — десять! — горестно выкрикнул Цыганенок, потеряв мяч с подачи. — Эх, я!..
— Взять мяч! — жестко произнес Коля, и все его тело напряглось в ожидании подачи.
Он стоял у левого угла сетки, и мяч, посланный сильным ударом, шел прямо на него. Не оглядываясь, Коля чуть подался назад и принял мяч. Привычным движением рук он мягко подбросил его над собой и присел, давая игроку, который должен был стоять у него за спиной, место для удара. Но мяч, взлетев над сеткой, медленно покрутился в воздухе и, никем не тронутый, упал на землю.
— Игра! Игра! — радостно закричали ребята по ту сторону сетки.
— Проиграли, — уныло сказал Сашок. — Кому же ты, чудак, пасовал?
Коля молчал. В азарте игры он совсем забыл, что эта комбинация с выводом нападающего на мяч разыгрывалась им всегда с Володей Мельниковым.
— Нет, не взять нам кубка без Володьки! — убежденно сказал кто-то из ребят.
И Коле показалось, что вся команда с укором смотрит сейчас на него.
— А вы что, к месту все приросли? — с вызовом спросил он. — «Володька, Володька»! Тогда и играйте с вашим Володькой, если он вам так нравится!
— Да ведь ты же ему руку сломал, — сказал Сашок. — Сам пасуешь, а сам руку сломал — усмехнулся он.
— А тебе смешно? — двинулся к приятелю с кулаками Коля. — Получить хочешь, да?
— Ну, бей, — не сходя с места, спокойно сказал Сашок.
И всем ребятам стало ясно, что он нисколько не испугался, а просто не хочет ввязываться в драку.
Это спокойствие товарища мигом охладило Колю. Пальцы его разжались, и он, чувствуя, как краска стыда заливает его лицо, в замешательстве опустил голову, не зная, что же ему теперь делать, потому что он не умел вот так просто взять да и признать, что был неправ.
— Перемена площадок, — тихонько сказал Сашок.
Но все ребята и по эту и по ту сторону сетки его услышали и стали поспешно меняться местами.
— Спасибо, — еще тише, чем Сашок, сказал Коля, не смея взглянуть на товарища. И радостно: — Цыганенок, готовься — буду выводить на тебя!
— Финт? — понимающе спросил Цыганенок.
— Нет, взаправду.
— Я — гасить? — испугался маленький стратег.
— Комбинационная игра, — смеясь лишь глазами, сказал Сашок. — Пас как бы на меня, все меня блокируют, но я уклоняюсь и…
— По местам! — крикнул Коля. — Подача!
И игра началась. Но тут же и прекратилась.
По проходу, приближаясь к ребятам, шли Лена Орешникова, Ангелина Павловна Мельникова, дворник и невзрачного вида мужчина с утомленным, точно навсегда чем-то опечаленным лицом и странной манерой даже на ходу виновато разводить руками. Следом за этой группой, чуть приотстав, шла Настя.
— Вот, полюбуйтесь — он уже тут и, нимало не смущаясь, играет со всеми в волейбол! — послышался громкий голос Мельниковой. — Дети! — подходя, повелительно сказала она, обращаясь к примолкшим ребятам. — Знаете ли вы, что Володе, вашему товарищу, этот вот хулиган сломал руку? И вы с ним играете? Да как же вам не стыдно!
— Ангелина Павловна, — хватая Мельникову за руку, которой та нацелилась на Колю, возмущенно сказала Лена, — подумайте, что вы говорите!
— Да, да, хулиган! — еще более возвысила голос Мельникова. — И его будут судить!
— Но не мы и не здесь, — спокойно, но как можно тверже сказала Лена. — Я прошу вас, Ангелина Павловна, умерить сейчас свое возмущение и не мешать мне…
Она не договорила. Медленно, согнувшись, как если бы к его ногам были привязаны пудовые гири, уходил Коля с площадки.
— Быстров! — окликнула его Лена. — Коля!
Но он даже не оглянулся.
— Коля! — позвал товарища Сашок. — А как же тренировка?
Коля не оглянулся и на голос товарища. Тогда Настя, не раздумывая, бросилась догонять своего друга. Поравнявшись с ним, она взяла его за локоть и что-то быстро-быстро заговорила, возбужденно размахивая свободной рукой. Так, вдвоем, они и скрылись за углом.
— Вот и чудесно! — провозгласила Ангелина Павловна. — Все матери в нашем доме скажут мне только спасибо за то, что я прогнала этого хулигана.
— А мать Быстрова? — очень тихо спросила Лена.
— Ну, знаете ли… — презрительно скривила губы Ангелина Павловна. — Что посеешь… Словом, вы меня понимаете…
— «Словом»! — не в силах сдержать себя, возмутилась Лена. — Мне очень стыдно за вас, товарищ Мельникова!
— За меня? Ну, знаете ли, если вы решили начать свою педагогическую деятельность с заступничества за хулигана, то вас ждет впереди…
Лена не стала слушать, что, по мнению Мельниковой, ждало ее впереди. Она подошла к ребятам и, словно Мельниковой здесь и не было, весело оглядела их нахмуренные лица.
