Желая покончить с этим разговором, он быстро подошел к дверям гаража и, отомкнув их, движением руки пригласил Колю следовать за ним.
Стоило лишь мальчику переступить порог гаража, как он сразу повеселел. Ярко вспыхнувшая под потолком лампа осветила множество самых удивительных и увлекательных предметов. Гараж у Симагина был оборудован с щегольской шоферской тщательностью. В каждой мелочи — в переносной с длинным шнуром лампочке, что висела у входа, в аккуратно расставленных вдоль стен строго по росту канистрах, в бесчисленном множестве до блеска начищенных инструментов, лежавших на специальных полках, полочках и подставках, — буквально во всем чувствовалась здесь заботливая рука человека, хорошо знающего и любящего свое дело.
— Вот, навел порядочек, — с довольным видом оглядываясь по сторонам, сказал Симагин. — Капитанский мостик, а не гараж! Блестит, а?
— Блестит! — восхищенно произнес Коля. — Борис Федорович, а можно мне… — Руки мальчика невольно потянулись к стоявшему у стены совсем новенькому, поблескивающему красным лаком мотоциклету.
— Ага, разглядел! — обрадованный эффектом, который произвел на Быстрова мотоциклет, усмехнулся Симагин. — Игрушка, а не машина! Легкая, быстрая, тянет что твой трактор. — Симагин испытующе взглянул на Колю. — Небось станешь просить сейчас, чтобы дал прокатиться? А если помнешь или покарябаешь? Это ведь не старый драндулет, на котором я тебя ездить учил.
— Не помну! — с волнением сказал Быстров, осторожно дотронувшись руками до новеньких, будто затянутых в замшевые перчатки, рукояток руля. — Честное слово… Я бы осторожно, по-тихому…
— Ну ладно, выкатывай, — выждав с минуту для пущей важности, великодушно разрешил Симагин. — Так уж и быть, попробуй.
Коля этого только и ждал. Через секунду мотоциклет был выведен из гаража, и мальчик, нетерпеливо выслушивая последние наставления шофера, готовился уже запустить мотор.
— Значит, уговор наш помнишь? — придержав Быстрова за плечо, спросил напоследок Симагин.
— Помню, — мрачнея, кивнул Коля.
— Ну смотри! Я-то тебе ни в чем не отказываю, а ты — чуть о чем попрошу, сразу уж и нос в сторону. — Симагин беспечно улыбнулся, желая показать Быстрову всю несостоятельность его сомнений, но беспечная улыбка, едва появившись на лице Симагина, тут же и исчезла. «Кто это?» — направил он настороженный взгляд на появившегося во дворе незнакомого ему человека.
Через двор, спокойно, медленным шагом, словно и не замечая гонявших вокруг него мяч ребят, не слыша их пронзительных возгласов, шел следователь Константин Юрьевич Беляев. С видом человека, которому некуда спешить, он шел себе и шел длинным двором, изредка, будто бы без всякого интереса и внимания к окружающему, поглядывая по сторонам. Вот завернул он в садик, мимоходом наклонился над цветочной клумбой, мимоходом же помог какому-то карапузу встать на ноги, вежливо улыбнулся его встревоженной маме и двинулся дальше — к гаражам, к машинам, где стояли Симагин и Быстров.
Все время, пока Беляев шел к ним, Симагин не спускал глаз с этого незнакомого и чем-то встревожившего его человека. Но вот Беляев стал против него, тщательно выбритый, с белым воротником рубахи, отложенным на ворот пиджака, с руками, глубоко опущенными в карманы аккуратно отутюженных белых брюк, — мирный и скучный на вид гражданин с какой-нибудь тоже весьма мирной и скучной профессией. Да и наделил Беляев Симагина таким безразличным, скучающим взглядом, что у того разом исчезли колючие искорки в глазах.
— Вот, приучаю парнишку, — добродушно сказал Симагин, кивнув на Быстрова, в нетерпении переминавшегося с ноги на ногу возле мотоциклета.
— Так, так, — равнодушно обронил Беляев. — Приучаете? А если машину разобьет?
— Зачем же я ее стану разбивать? — вызывающе взглянул на него Коля. — Ездил, не в первый раз. — И по-мальчишески, не удержавшись, похвастал: — Я и на автомобиле могу!
— Ого! — без всякого, впрочем, интереса воскликнул Беляев. — Молодец, видно, ваш ученик?
— Ничего парень, — смеясь, сказал Симагин. — Слушаться будет — толк получится…
— Так, так, — кивнул Беляев. — Получится, значит, толк?..
Он ненадолго задержал свой взгляд на лице Быстрова и медленно пошел назад в садик, уселся там на свободной скамейке, не спеша извлек из кармана коробку папирос, не спеша закурил.
16
В этот день Коле Быстрову так и не удалось хорошенько опробовать новый симагинский мотоциклет. Едва успел он сесть в седло и тронуться с места, как Симагин остановил его. Шофер снова был чем-то встревожен.
— Погоди-ка, — сказал он и, ссадив недоумевающего мальчика, подкатил мотоциклет поближе к дверям клуба.
Там только что кончилось собрание. Его участники, оживленно переговариваясь между собой, стали выходить во двор.
Симагин, делая вид, что чинит что-то в своей машине, остановился за столбом неподалеку от клубных дверей.
— Вот, понимаешь, — сказал он Коле и ткнул пальцем в мотор, — перебои дает, надо проверить. — Но, сказав это, он даже не взглянул на мотор. Все его внимание было сейчас направлено на появившихся во дворе Кузнецова и Орешникову. — Не о тебе ли разговор? — шепнул Симагин мальчику, давая понять, что если он и встревожен чем, так это только его же, Колиными, делами.
Насторожился и Николай: рядом с судьей и пионервожатой он увидел свою бабушку и Настю, которая шла нога в ногу с Кузнецовым, а несколько поодаль от них шли домоуправ и какой-то незнакомый, сердитый на вид старик.
— Да, наверно, обо мне разговор, — сказал Коля. — Жалуются…
— Давай-ка послушаем, — предложил Симагин, не спуская глаз с Кузнецова и его спутников.
— Алексей Николаевич, Леночка, — говорила в это время Анна Васильевна, — зашли бы вы ко мне. Уж так мне нужно с вами поговорить, уж так нужно!..
— Прямо сейчас? — спросил Алексей.
— Хорошо бы, — кивнула Анна Васильевна. — Дома никого нет, вот бы и поговорили. — Она вышла вперед и открыла перед Кузнецовым и Леной дверь на лестницу. — Отсюда, с черного хода, и поднимемся.
Внимательно посмотрев в печальное лицо старухи, Алексей вспомнил свою недавнюю размолвку с матерью и догадался, что Анна Васильевна и есть та самая женщина, о которой хотела поговорить с ним мать.
«Чем же я ей сейчас могу помочь?» — подумал он, но, не желая огорчать и без того подавленную горем женщину, с готовностью шагнул к дверям.
— Папа, — обернулась Лена, ожидая, когда отец и домоуправ подойдут поближе, — я ненадолго задержусь.
— Хорошо, хорошо, — отозвался старик Орешников. — Иди. И у меня тут тоже знакомый нашелся. — Он глянул на домоуправа. — Вот и живем мы с Князевым чуть ли не на одной улице и знаем друг друга давно, а встречаемся редко.
— Занятой мы с вами народ, Михаил Афанасьевич, — почтительно заметил домоуправ.
— Это я-то занятой? — усмехнулся Орешников. — Нет, брат, я вроде тебя — отдыхающий.
— «Отдыхающий» вроде меня? Это как же понимать прикажете? — обиделся Князев.
— Ну, я пенсионер, а ты лодырям пример — вот так и понимай, — насмешливо сказал старик. — Вон дворик-то какой выходил — любо-дорого посмотреть! — Орешников потянул домоуправа за рукав. — Пойдем-ка, брат, к тебе в контору да побеседуем, — сказал он, увлекая Князева за собой. — Есть дело.
