Потом встала, обошла стойку и взяла кофейник, чтобы снова наполнить их кружки.
– Не сомневаюсь, Поппи рад, что ты ему здесь помогаешь, – сказал Трэвис.
Фрэнсин снова села на место.
– Честно говоря, мне нравится работать. Да и вообще, я никогда не возражала против работы здесь. – Она усмехнулась. – Тут как-то заходила Гленда Снайдер. У меня едва сердце не разбилось, когда я увидела, что наша главная заводила набрала лишние пятьдесят фунтов, у нее такой задерганный вид, и она все время суетится со своими тремя ребятишками…
Трэвис засмеялся.
– Сердце чуть не разбилось, говоришь? Держу пари, нет. Ты же такая злючка, Фрэнсин.
– Злючка? – Она покачала головой. – Нет, я простой человек. Гленда была самой противной девчонкой в старших классах. И я не могу удержаться от того, чтобы не почувствовать удовлетворения при мысли, что она уже не та прежняя красотка.
– Я полагаю, ты ей сполна отомстила, когда подала ей пирог с мороженым.
Фрэнсин засмеялась, догадавшись, о чем он говорит. Однажды днем, после занятий, Гленда и несколько ее поклонников зашли в ресторан. Как обычно, их обслуживала Фрэнсин, они же вели себя грубо и отвратительно. Фрэнсин, которой они надоели до смерти, умудрилась, якобы «случайно», уронить заказанный Глендой пирог, а вдобавок большой шарик мороженого, который с размаху плюхнулся Гленде на колени.
Она перестала смеяться и посмотрела на Трэвиса, припомнив дополнительные подробности этой истории.
– Она так разозлилась, что бросилась домой и рассказала все своему старшему брату, а тот пригрозил отлупить меня.
Трэвис кивнул.
– А я сказал ему, что, если он тронет хотя бы волосок на твоей голове, я размажу его по асфальту. – Он не сводил с нее глаз.
– Да, мы были подходящей парочкой, – произнесла Фрэнсин, печально покачав головой. Потом, склонив голову набок, она пристально поглядела на него. – Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, не будь тогда рядом тебя, – искренне призналась она, понимая, какими одинокими были бы ее детские годы без Трэвиса.
– Думаю, мы просто защищали друг друга против целого света. А потом выросли.
– Да. Выросли. – Фрэнсин соскочила со стула и обошла стойку.
Слишком много чувств нахлынуло на нее, слишком много преследовало воспоминаний. Опасно ходить по этим закоулкам памяти!
– Ты знаешь, что у Поппи случился сердечный приступ после твоего отъезда?
При этих словах Фрэнсин едва не уронила кофейник.
– Что?!
Трэвис покончил с пирогом и отодвинул в сторону тарелку.
– Он целую неделю провалялся в больнице. Вот тогда-то я и начал работать на его полях.
Фрэнсин почувствовала, как рушится весь ее мир, вся окружающая реальность. Поппи болел? Я не припомню, чтобы он когда-нибудь просто неважно себя чувствовал. Сердце ее сжалось, когда она представила его себе на больничной койке, одинокого, без близких, которые могли бы ему помочь.
– Но теперь с ним все в порядке? – тревожно спросила она.
– Похоже, в порядке, – согласился Трэвис. – Не беспокойся, он не заставит тебя остаться, спекулируя на твоем чувстве вины.
Фрэнсин напряглась.
– Ты пытаешься заставить меня почувствовать себя виноватой? – Она наполнила раковину мыльной водой, потом погрузила стеклянный графин в пену. – Поэтому ты рассказал мне о его сердечном приступе? Или ты пытаешься заставить меня и на сей раз остаться здесь?'
– Ничего я не пытаюсь, – ответил Трэвис, и в голосе его прозвучала нотка раздражения. – Я просто подумал, что тебе следует узнать, что Поппи было плохо.
– Мне жаль, что Поппи болел, однако его здоровье не остановит меня: я все равно уеду в Нью-Йорк, вернусь к моей прежней жизни. – Она протерла тряпкой кофейник внутри. – Он пять лет жил без меня и переживет, если я снова уеду. – И добавила про себя: а кроме того, Поппи сейчас себя неплохо чувствует.
– Правильно. Да помогут небеса любому, кто встанет на пути у Фрэнсин Уэбстер и помешает ее мечтам стать кинозвездой.
Вдруг все остатки прежней дружбы, все воспоминания о прошлой любви исчезли, растворились в этих суровых, горьких словах.
Она отвернулась от раковины и посмотрела на него.
– Знаешь, о чем я думаю, Трэвис? Я думаю, ты завидуешь, потому что я набралась мужества пять лет назад и уехала отсюда, чтобы добиться для себя лучшей жизни. – Вся обида, что таилась у нее на сердце, мгновенно выплеснулась, перейдя в злость.
Трэвис встал, распрямив плечи. На скулах его заиграли желваки.
– А ты злишься потому, что я не поехал с тобой. Потому что в первый раз за всю нашу жизнь я сказал
