официанток, студентка высшей школы, едва не разревелась от облегчения, когда в дверь вошла Фрэнсин.
Все три последующих часа у Фрэнсин не было времени на мысли или тревогу. Она обслуживала клиентов, протирала столы, болтала с покупателями и принимала у них деньги. У нее не было даже минутки, чтобы перевести дух.
К восьми вечера поток клиентов поредел, и она смогла налить себе чашку кофе и присесть на табурет, чтобы хоть немного отдышаться.
Почти в девять к ресторану подрулил грузовик и остановился прямо перед парадной дверью. Фрэнсин узнала машину Трэвиса, и на какой-то миг ее пронзил страх. Неужели что-нибудь случилось с Поппи? Или с Грэтхен?
Он долго не заходил внутрь и все сидел в машине. Она вышла к нему.
– Что-нибудь с Поппи? – спросила она.
Он помотал головой, и на скулах его заиграли желваки.
– Они с Грэтхен в порядке. Я заезжал к ним, прежде чем приехать сюда.
– О! – Она с любопытством смотрела на него. – Ты собираешься зайти?
– Я еще не решил.
– Мне надо возвращаться к работе, – сказала Фрэнсин, размышляя, для чего он приехал сюда. И, поняв, что ответа не предвидится, она повернулась и пошла в здание.
В следующие два часа в ресторан потоком шли посетители. Однако сколько бы у нее ни было работы, Фрэнсин не могла сосредоточиться на ней. Она заметила, что постоянно выглядывает в окно и смотрит туда, где Трэвис остановил свой грузовик.
Даже сквозь толстые стекла она чувствовала на себе его мрачный, горячий взгляд. Ей казалось, что он сосредоточился на ней одной.
«Что он там делает? – не переставала думать Фрэнсин. – Просто сидит и наблюдает за мной?» Ее это немного озадачивало. Ей хотелось, чтобы он уехал. И хотелось, чтобы он вошел в ресторан. А еще больше она хотела, чтобы он любил ее.
Трэвис следил, как работает Фрэнни. Несмотря на свою злость, он жаждал ощущать ее тело, мечтал запутаться пальцами в ее длинных темных волосах, ощутить сладость ее губ, держать ее в руках и слышать, как их сердца бьются в унисон.
Слова Поппи смутили его. И поведение Фрэнсин после того, как она вернулась домой, тоже озадачивало. Он вспомнил тот миг на кукурузном поле, когда в разгар игры в прятки они поцеловались. Страсть их мгновенно воспламенилась. Потом, на том же поле, она сигналила ему, чтобы он шел к ней навстречу.
«Возможно ли, что она испытывает ко мне такую страсть и в то же время не любит меня? – недоумевал Трэвис. – Несмотря на то что мне пришлось воспитать двух сестер, я не много понимаю в характере женщин. А Фрэнни всегда была загадочной. Так что же таится у нее на сердце? Она приехала в Купервиль не потому, что соскучилась по мне. Она приехала потому, что просто разорилась. Я не хочу, чтобы у нее в душе оставались кусочки разбитых грез. Я не хочу стать утешительным призом, который она завоюет, не добившись того, о чем мечтала всю жизнь. И все же, как бы поздно это ни свершилось, именно она подарила мне мою мечту, величайший дар, который женщина может принести мужчине… ребенка».
Он облокотился о спинку кресла и подумал о Грэтхен. Когда он остановился у Поппи по дороге сюда, малышка приветствовала его объятиями и поцелуем.
– Мамочка сказала мне, что ты мой настоящий папа, – воскликнула она. – Я так рада, потому что я люблю тебя, дядя… папочка.
От этих слов в горле у Трэвиса все пересохло, и он понял, что независимо от того, что там будет у него и у Фрэнни, его дочь навсегда останется с ним.
И все же слова Поппи преследовали его, смущали и раздражали. Старик намекнул, что его будущее – с Фрэнни, если только он протянет руку и возьмет его.
Могу ли я принести ей счастье? Могу ли дать ей новые мечты, мои мечты? Конечно, я знаю, что не смогу полюбить другую женщину, как люблю Фрэнни. Она в моем сердце, она царапает мне душу. А есть ли для меня место в ее душе? Он отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. Пора все выяснить.
Зазвенел колокольчик, возвестивший о его приходе, и' Фрэнни оторвалась о. т блокнота, в котором записывали заказы. От удивления и тревоги глаза ее потемнели.
– Нам надо поговорить, – без всякого вступления произнес Трэвис, подойдя к ней. – Пойдем со мной.
– Сейчас не самое подходящее время, – возразила Фрэнсин.
Один из подростков за столиком засмеялся, однако его дерзкий смех угас, едва Трэвис смерил мальчишку ледяным взглядом.
– Я подожду. – Он подошел к стойке и уселся на табурет.
Он видел, что она нервничает в его присутствии. Она уронила блокнот, подняла его и закончила записывать заказ. Пальцы ее слегка дрожали.
Она явно не понимает, почему я здесь. Наверное, думает, что я собираюсь сражаться с ней из-за опекунского соглашения насчет Грэтхен.
Но я не хочу ссориться. И не хочу играть в жестокие игры там, где дело касается дочки. Я просто хочу узнать, есть ли у нас двоих будущее. Я должен знать, бросит ли она меня опять. При этой мысли в груди его закипел гнев.
Вдруг терпение его лопнуло. Он встал и направился к ней.
– Нам надо сейчас же поговорить.
