настоящий писатель…
— Это не ты случайно?
— Ты очень проницателен… для фотографа.
Он исчез за спинами пожарных и репортеров. Я не разговаривал с ним почти час, но время от времени случайно видел, как он внимательно следит за работой пожарных, разглядывает, как они борются с непослушными шлангами и охраняют спины друг друга. Иногда Руди вытаскивал блокнот и что-то там чиркал. Но в основном он только наблюдал. Глядя, как он работает, я невольно вспомнил о том, что писатели сродни падальщикам — они роются в поисках деталей, которые, когда их складывают вместе, составляют цельную картину. Фотографы постоянно находятся в поисках того одного образа, который определит историю. Но писатель, если он, конечно, чего-то стоит, знает, что его профессия заключается в умении трансформировать маленькие события в захватывающий рассказ. И здесь необходимо найти золотую середину — история без яркой детали будет казаться плоской, прозаичной. Писатель, лишенный способности критически обозревать свою работу, оставляет у вас неприятное впечатление, что он не сумел ухватить чего-то главного в событиях, которые наблюдал.
Возможно, Руди Уоррен был самым горьким пьяницей в Монтане, но, когда дело доходило до статей, он понимал необходимость сбалансировать детали и основную тему. Через час после прибытия на пожар он нашел меня, когда я снимал бригаду медиков, оказывающих помощь надышавшемуся дыма пожарному.
— Дай-ка мне твой мобильный, — попросил он.
Я отдал мобильный. Затем, стоя рядом со мной, он позвонил в газету, попросил позвать стенографистку и начал диктовать статью, никуда не заглядывая. У него не было ничего написано. Один или два раза он справлялся с блокнотом. Но в основном это был настоящий экспромт. Я внимательно слушал, дивясь его способности пользоваться словами и умению создавать яркие образы.
— После почти трехчасовой битвы в этом едком, пахнущем сосной аду борец с огнем Чак Мэннинг сел и прислонился к машине, мечтая только о холодном пиве и успокаивающей сигарете. Пива он не дождался, но в кармане куртки нашел пачку сигарет. Он вытащил одну, сунул ее между почерневших от сажи зубов. Похлопал, по карманам, но обнаружил, что у него нет зажигалки. В десяти футах от него огонь внезапно поглотил еще один участок самого большого в Монтане лесного заповедника. Он заморгал, потрясенный разыгравшейся преисподней. Сигарету он так и не закурил…
Когда Руди кончил диктовать, он вернул мне телефон.
— Теперь мне нужно выпить, — заявил он.
— Это было здорово, Руди, — сказал я.
Он ухмыльнулся, демонстрируя свои вставные зубы:
— Точно, было.
Он исхитрился остановить проходящего мимо пожарного.
— Сержант, — сказал он, — вы тут уже взяли огонь под контроль?
— Вроде того, — ответил пожарный. — И есть хорошие новости. Пожар захватил только участок леса примерно в десять квадратных миль. Могло быть значительно хуже.
— Вы уже выяснили, что послужило причиной пожара? — спросил Руди.
— Скорее всего, какой-нибудь придурок турист выбросил сигарету из окна машины.
— Готов поспорить, что это был калифорниец, — вполголоса заметил Руди.
У меня тоже был вопрос к сержанту:
— А дома вдоль озера пострадали?
— Хотите — верьте, хотите — нет, но огонь умудрился обойти все побережье. Ничья собственность не пострадала.
— Анна порадуется, что ее домик пережил пожар, — заметил Руди.
— Откуда ты знаешь, что у нее тут есть дом? — удивился я.
Руди закатил глаза:
— Ты до сих пор не понял, что это за город, верно?
Зазвонил мобильный телефон. То была Анна.
— Как твои легкие? — спросил я.
— Все чисто, если верить этому эскулапу. Ты все еще в порядке?
— Угу. И твой домик тоже.
— Не может быть.
— Кто-то там, наверху, тебя любит.
— Кто-то здесь, внизу, тоже тебя любит. Твои снимки потрясающие. И с того момента, как мы передали их в фотоотдел «Ассошиейтед пресс»…
— Вы сделали
— «Ассошиейтед пресс» приставало к нам с той минуты, как они узнали о пожаре, интересовались, есть ли у нас снимки. Я сказала: «Еще как есть, черт побери!» — и немедленно переслала им десять твоих лучших фотографий. Они теперь разошлись повсюду.
Я был ошеломлен ее сообщением и здорово обеспокоен.
— Вот как, — сказал я.
— Ты вроде не рад, — удивилась Анна.
— Я просто слегка изумился, вот и все.
— И напрасно. Фотографии феноменальные. У тебя есть еще снимки для меня?
— Есть.
— Ну, тогда вези их сюда побыстрее… и я угощу тебя пивом.
Она отключилась. Руди, этот всезнайка, немедленно почувствовал, что мне не по себе. И сказал:
— Ты напоминаешь человека, который не привык радоваться успеху.
Я ехал за его потрепанной «бронко» до самого Маунтин-Фолс. Он остановился около бара «У Эдди» и пошел туда, чтобы принять на грудь. Я поехал дальше, в редакцию. К моему приходу как раз появились первые экземпляры газеты. Анна подбежала ко мне со свежим номером в руках. На первой полосе огромный заголовок:
ПОЖАР В ЗАПОВЕДНИКЕ ШТАТА УБИЛ ДВОИХ.
Внизу, занимая пять из восьми газетных колонок, была напечатана моя черно-белая фотография офицера, который стоял на коленях, закрыв ладонями лицо, рядом с телом погибшего пожарного. Еще пять моих снимков украшали раздел «Местные новости» на других полосах газеты, и был также специальный разворот на две полосы с еще десятью фотографиями, большинство из которых были посвящены героизму пожарных.
К нам подошел Стю Симмонс:
— Прекрасная работа, Гари.
— Говорила тебе, что он настоящая находка, — сказала Анна, затем толкнула меня локтем: — Давай отдадим твою новую пленку в лабораторию. Джейн!
Джейн сидела за ближайшим компьютером. Она не отрывала глаз от экрана и не обратила никакого внимания на слова Анны.
— Джейн! — сказала Анна. — Кончай развлекаться. У нас работы выше крыши.
Джейн наконец подняла голову:
— Гари, ты должен это видеть. Просто дух захватывает.
Мы все подошли. Она шастала по Интернету и вызывала на экран первые полосы главных газет страны. Одна за другой перед нашими глазами мелькали первые полосы «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Лос-Анджелес таймс», «Чикаго трибьюн», «Майами геральд» и «Ю-Эс-Эй тудэй». И все они напечатали мою фотографию погибшего пожарного и убитого горем офицера. И все они напечатали подпись:
— Похоже, ты прославился, — заметила Джейн.
