финансирую всю розничную торговлю».
Лори вытерла слезы, надевая джинсы и пуловер. «После того, как ты потеряла двух таких людей, у тебя не остается сил горевать по кому-то еще».
Став перед зеркалом, она начала расчесывать волосы. Их уже нужно было стричь. Но сегодня она вряд ли займется этим. Люди будут глазеть на нее, перешептываться.
— Но я же ничего не сделала, — возразила она своему отражению в зеркале.
И вновь она отчетливо вспомнила мать. Сколько раз та повторяла:
— Ах, Лори, ты так похожа на меня, когда я была в твоем возрасте.
Но у мамы никогда не было в глазах такой тревоги и такого страха, как у нее. На маминых губах всегда была улыбка. Мама делала людей счастливыми. Она никому не причиняла боли и огорчения.
«Почему ты должны брать на себя всю вину? — ехидно проскрипел чей-то голос. — Карен Грант хотела избавиться от Элана. Она под любыми предлогами оставалась в Нью-Йорке. Он был одинок. Он почти все время ужинал пиццей. Он нуждался во мне. Просто он этого еще не понимал. Я ненавижу Карен. Мне бы хотелось, чтобы она умерла».
Лори подошла к письменному столу.
Через несколько минут Софи постучала в дверь и раздался ее встревоженный голос:
— Лори, обед готов. С тобой все в порядке?
— Оставь меня, пожалуйста, в покое. В конце концов не испарится же этот чертов бульон.
Раздраженная, она сложила только что написанное письмо и сунула его в конверт.
Около 12.30 к дому подошел почтальон. Лори смотрела из окна, как он прошел по дорожке; торопливо сбежав по лестнице, она открыла дверь, когда он был уже возле дома.
— Давайте мне почту и возьмите это.
Когда Лори закрыла дверь, из кухни выбежала Софи.
— Лори, Сара не хочет, чтобы ты куда-нибудь выходила.
— Глупенькая, я никуда и не собиралась. Я просто взяла почту. — Лори положила руку Софи на плечо. — Софи, ведь ты побудешь со мной до возвращения Сары? Я не хочу оставаться здесь одна.
51
В среду рано вечером Карен Грант, бледная, но владеющая собой, возвращалась в Нью-Йорк вместе со своей коллегой Энни Вебстер.
— Мне лучше уехать отсюда, — сказала она. — Будет невыносимо оставаться в этом доме.
Вебстер предложила переночевать у нее, но Карен отказалась.
— Ты выглядишь еще более измученной, чем я. Я приму снотворное и сразу лягу спать.
Она спала крепко и долго. Когда проснулась в четверг утром, было уже около одиннадцати. На трех верхних этажах гостиницы находились квартиры. За те три года, что она жила там, Карен постепенно переоборудовала квартиру по своему вкусу: она сменила скучные белесые гостиничные ковры на восточные, с преобладанием ярко-красного, синего и цвета слоновой кости; приобрела старинные светильники, шелковые подушки, изящные статуэтки, оригинальные картины молодых многообещающих художников.
Все это придавало квартире особое очарование, роскошь и индивидуальность. Все же Карен нравились удобства жизни в гостинице, особенно обслуживание. Ей также нравилось, что в ее шкафу было много модной одежды: туфли «Шарль Журдан» и «Феррагамо», шарфики «Гермес», сумочки «Гуччи». Она получала большое удовлетворение от сознания того, что одетые в форму служащие гостиницы всегда обращали внимание на то, как она одета, когда Карен появлялась из лифта.
Она встала и направилась в ванную. Пушистый махровый халат, который был ей до пят, висел на крючке. Туго затянув пояс на талии, она посмотрела на себя в зеркало. Глаза все еще были немного припухшими. Жутко было смотреть на Элана, лежавшего на столе в морге. В ее голове пронеслись все радостные мгновения их совместной жизни, воспоминания о том, как она трепетала при звуке его шагов. Слезы были искренними. Ей еще предстояло плакать, когда она увидит его лицо в последний раз. Это напомнило ей о необходимых приготовлениях. Однако, не теперь, сейчас ей хотелось позавтракать.
Карен позвонила по телефону, чтобы заказать завтрак. Заказы принимала Лили.
— Я очень сожалею, миссис Грант, — сказала она. — Мы все просто потрясены.
— Благодарю тебя. — Карен заказала как обычно: свежеприготовленный сок, фруктовый компот, кофе и миндальную булочку. — И все утренние газеты, пожалуйста.
— Хорошо.
Маленькими глотками она начала пить кофе, когда в дверь тихонько постучали. Она поспешила открыть ее. Это был Эдвин. Его лицо с красивыми аристократическими чертами выражало заботливое участие.
— Ах, дорогая, — произнес он со вздохом.
Он заключил ее в объятия, и Карен уткнулась лицом в его мягкий кашемировый пиджак, подаренный ею на Рождество. Затем она обвила его шею руками, стараясь не растрепать его тщательно причесанных светло-русых волос.
52
Джастин Донелли встретился с Лори в пятницу утром. Он уже видел ее фотографии в газетах, но все же не ожидал, что она так потрясающе хороша собой. Необыкновенная синева глаз, золотистые волосы до плеч напомнили ему принцессу из сказки. Она была просто одета — в свободные темно-синие брюки, белую шелковую блузу с высоким воротником-стойкой и голубую с белым куртку. В ней чувствовалось врожденное изящество, даже несмотря на чуть ли не осязаемый им восходящий от нее страх.
Сара сидела немного позади сестры. Лори отказалась ехать к нему одна.
— Я обещала Саре побеседовать с вами, но я смогу сделать это лишь в ее присутствии.
Возможно, это было сделано под влиянием сидевшей рядом Сары, но, как бы там ни было, Джастин не ожидал такого прямого вопроса:
— Доктор Донелли, вы думаете, что это я убила профессора Гранта?
— Ты полагаешь, что у меня есть основания верить этому?
— Я думаю, что у всех найдется достаточно оснований подозревать меня. Я просто-напросто не убивала его и вообще не смогла бы убить человека. Мне было унизительно узнать, что Элан Грант мог заподозрить меня в том, что я написала ему эту анонимную чушь. Но мы не убиваем из-за того, что кто-то что-то неправильно истолковывает.
— Ты сказала «мы», Лори?
Было ли это смущение или вина, промелькнувшая столь неуловимо в выражении ее лица? Когда она не ответила, Джастин сказал:
— Лори, Сара рассказывала тебе о том, что против тебя выдвинуты серьезные обвинения. Ты отдаешь себе отчет, что это за обвинения?
— Разумеется. Они нелепы, но я не слушала, когда папа с Сарой обсуждали судебные процессы, на которых она выступала, или же приговоры, вынесенные подсудимыми, все еще не понимающим, что это может значить.
— Вполне естественно, что ты боишься того, что тебя ждет, Лори.
Она опустила голову. Волосы свесились вперед, закрывая ей лицо. Плечи поникли. Сжав руки на коленях, она приподняла ноги так, что они висели в воздухе, не касаясь пола. Тихий плач, который Сара несколько раз слышала в течение последних дней, раздался вновь. Сара инстинктивно протянула руки к Лори, чтобы успокоить ее, но Джастин Донелли жестом остановил ее.
— Ты очень боишься, да, Лори? — мягко сказал он.
