которые в течение нескольких недель после похорон звонили ей и навещали ее.
Казалось, все понимали, что сегодня ей хотелось поскорее оказаться в привычной обстановке.
— Рада вновь тебя видеть, — говорила одна из коллег, обнимая Сару.
— Дай знать, когда у тебя появится свободна минутка, — приветливо окликала другая.
На завтрак она съела бутерброд с сыром и выпила черный кофе в служебном кафетерии. К трем часам Сара не без удовольствия отметила, что ей удалось ответить на все срочные письма истцов, свидетелей и адвокатов.
В четыре часа она, не выдержав, набрала телефон комнаты Лори в колледже. На другом конце сразу же ответили:
— Алло.
— Лори, это я. Как дела?
— Так себе. Я сходила на три занятия, а с четвертого ушла. Просто почувствовала, что устала.
— Немудренно. Ты же ночью толком и не спала. Что ты делаешь сегодня вечером?
— Хочу пораньше лечь спать. Надо дать голове отдохнуть.
— Хорошо. Я собираюсь задержаться на работе. Дома буду около восьми. Хочешь, я позвоню тебе?
— Я буду рада.
Сара ушла с работы в пятнадцать минут восьмого. Заехав по дороге в кафе, она купила себе гамбургер. В половине девятого — позвонила Лори.
Она долго не клала трубку, слушая гудки. Лори, наверное, принимает душ. А может быть, ей стало плохо? Сара продолжала держать трубку с несмолкавшими в ней отрывистыми гудками. Наконец кто-то раздраженно ответил.
— Комната Лори Кеньон.
— Можно попросить Лори к телефону?
— Нет, и я попросила бы вас, если номер не отвечает после пяти-шести гудков, оставить меня в покое и больше не звонить. Я не могу бегать к телефону через весь коридор, мне нужно готовиться к контрольной.
— Простите. Дело в том, что Лори собиралась сегодня пораньше лечь спать.
— Она передумала и ушла несколько минут назад.
— С ней все в порядке? Это ее сестра, я немного волнуюсь за нее.
— Простите, я не знала, что это вы. Примите мои соболезнования в связи со смертью ваших родителей. Мне кажется, что с Лори все в порядке. Она была одета так, словно шла на свидание.
Сара еще раз попыталась дозвониться в десять, в одиннадцать, в двенадцать, и наконец в час ночи в трубке раздался сонный голос Лори:
— У меня все хорошо, Сара. Сразу после обеда я пошла спать и проснулась только сейчас.
— Я звонила много раз, Лори. Какая-то девушка подошла к телефону и сказала мне, что ты куда-то ушла.
— Она ошиблась, Сара. Клянусь, я никуда не уходила, — в голосе Лори послышался испуг. — Зачем мне тебя обманывать?
«Не знаю», — подумала Сара.
— Ну что ж, раз у тебя все в порядке, ложись спать, — сказала она и медленно положила трубку.
16
Доктор Карпентер почувствовал перемену в Лори, когда она откинулась в его большом кожаном кресле. Он не предлагал ей лечь на кушетку, так как совершенно не хотел потерять тот слабый намек на появившееся к нему доверие. Он спросил ее о том, как прошла неделя в колледже.
— По-моему, неплохо. Все были ко мне невероятно внимательны. Мне нужно так много наверстывать, что приходится сидеть ночи напролет.
Она собиралась сказать что-то еще, но передумала.
— Ты хотела о чем-то рассказать, Лори? — подождав, мягко спросил Карпентер.
— Вчера вечером, когда я приехала домой, Сара спросила меня, не знаю ли я, как дела у Грега Беннета.
— У Грега Беннета?
— Я раньше встречалась с ним. Он очень нравился маме с папой и Саре.
— А тебе?
— Тоже, пока…
Он опять подождал.
Ее глаза округлились.
— Он не отпускал меня.
— Ты хочешь сказать, что он был навязчив по отношению к тебе?
— Нет. Грег целовал меня. И все было хорошо. Мне было приятно. Но потом он сжал мне руки.
— И тебя это испугало.
— Я знала, что будет дальше.
— Что же могло случиться?
Отвернувшись, она смотрела куда-то в пустоту.
— Не стоит об этом говорить.
Минут десять она молчала, затем грустно произнесла:
— Я чувствую, что Сара не поверила мне, когда я сказала недавно, что никуда вечером не уходила. Она очень волновалась.
Доктор Карпентер уже знал об этом от Сары.
— Наверное, ты уходила, — предположил доктор. — Тебе было бы полезно проводить время с друзьями.
— Нет. Мне сейчас не до свиданий. Я слишком занята.
— А как дела со снами?
— Снится сон про нож.
Когда он спросил ее об этом две недели назад, Лори была на грани истерики.
Сегодня в ее голосе слышалось безразличие.
— Мне нужно свыкнуться с этим. Он будет сниться мне до тех пор, пока нож не настигнет меня. Так и будет, я знаю.
— Лори, в медицине воспроизведение стрессовой ситуации для освобождения от угнетающих воспоминаний называется абреакцией. Я хотел бы, чтобы ты сейчас дала выход эмоциям при помощи абреакции. Покажи мне, что ты видишь в этом сне. Мне кажется, ты боишься ложиться спать из-за того, что тебе может присниться этот сон. А спать необходимо всем. Ты можешь не рассказывать ничего. Просто покажи, что происходит в этом сне.
Медленно встав, Лори подняла руку. Губы растянулись в коварной улыбке. Размеренным шагом, огибая стол, она неторопливо направилась к нему. Словно сжимая воображаемый нож, она резко взмахивала рукой. Подойдя к нему почти вплотную, она остановилась. Ее поза изменилась. Лори стояла с широко раскрытыми глазами, будто прикованная к этому месту. Рукой она пыталась что-то стряхнуть с лица и волос. Посмотрев вниз, она в ужасе отпрыгнула назад.
Закрыв лицо руками, она упала на пол, затем прижалась к стене, издавая звуки, похожие на крик раненого животного.
Прошло десять минут. Лори затихла и, опустив руки, медленно встала.
— Это тот самый сон про нож, — сказала она.
— А ты есть в этом сне, Лори?
— Да.
— Кто же ты — тот, кто с ножом, или тот, кто испуган?
