Кагановича Л. и Ежова. Для успешной подготовки... срочных текущих вопросов хозяйственного характера была создана другая постоянная комиссия в составе тт. Молотова, Сталина, Чубаря, Микояна и Кагановича (Сталинское политбюро в 30-е годы: Сборник документов. М., 1995. С. 55.). Создание специальной комиссии Политбюро для срочного решения секретных вопросов с участием Ежова означало появление высшего органа руководства политикой и практикой террора... В протоколах, где фиксировалось принятие этих решений (о репрессиях. —j. r.), вообще отсутствует указание участников, обязательное в протоколах Политбюро. Чаще всего там нет и подписи Секретаря ЦК Там же, где она наличествует, это всегда подпись Сталина'. Вот вам и действительно главный, руководящий орган власти во время террора, который и принимал решения о репрессиях. Разберем его состав — была ли ТАМ оппозиция Сталину?
Лазарь Каганович. Приведем некоторые фрагменты писем Кагановича коллегам по Политбюро (гл. обр. к Орджоникидзе) 1935-36: „У нас тут дела идут неплохо. Чтобы коротко охарактеризовать, я могу коротко повторить то, что я и Микоян сказали т. Калинину, когда он поехал в Сочи. Перед отъездам он спрашивает нас, что передать Хозяину? Мы и сказали ему: передай, что «страна и партия так и хорошо заряжены, что стрелок отдыхает, а дела идут — армия стреляет». То, что происходит, например, с хлебозаготовками этого года — это совершенно небывалая, ошеломляющая наша победа — победа сталинизма'; „Главная наша последняя новость — это назначение Ежова. Это замечательное мудрое решение нашего родителя назрело и встретило прекрасное отношение в партии и стране'; „Вообще, без хозяина очень тяжело, а вот когда вы уехали — еще тяжелее. Но приходится, к сожалению, загромождать делами в большом количестве хозяина и срывать ему отдых, в то время как словами не выскажешь, насколько ценно его здоровье и бодрость для нас, так любящих его и для всей страны'; „Boт, брат, великая диалектика в политике, какою обладает наш великий друг и родитель в совершенстве'. На этом вопрос о возможной оппозиционности Кагановича считаю закрытым.
Ворошилов. Это старый выдвиженец Сталина еще со времен Гражданской. По инициативе Сталина назначен наркомом обороны. Один из немногих, обращавшихся — публично! — к Сталину на „ты'. Вопрос о возможной оппозиционности Ворошилова тоже закрыт.
То же самое по Молотову и Ежову.
Так вот, что отсюда следует? Как ни крути, а ответственность за массовые репрессии 1937-38 несут Сталин и его проститутки.
С какого боку здесь Эйхе и уж тем более Хрущев — непонятно. Оба названных „деятеля' действительно „отличились' при репрессиях „по лимитам', но исключительно в пределах своих регионов — Зап-Сиб и Мособласти соответственно.
Теперь еще несколько моментов.
„1. Принять предложение Наркомвнудела о заключении в лагеря на 5-8 лет всех жен осужденных изменников родины членов...' Это означает, что Нарком внутренних дел Ежов до этого представил в ЦК и Политбюро документ, в котором „испрашивал разрешение на аресты членов семей арестованных троцкистов-террористов'. —Вот! Верная фраза! И Политбюро это разрешение дало.
„(Членов семей простых уголовников и тех же крестьян-работяг вроде не сажали?)' — Членов семей уголовников не сажали. А членов семей работяг? А кого ж тогда сажать? Милый мой, всех бывших оппозиционеров, оппозиционеров 1920-х, пересажали еще до 1937-го. А на февральско-мартовском Пленуме Сталин заявил, что „троцкисткий резерв' в СССР — „остатки разбитых эксплуататорских классов'. А кто это? Да бывшие кулаки, вернувшиеся с северных окраин Родины! Вот членов их семей в первую очередь и сажали...
Насчет репрессий против „членов семей', которые вы все же, как я понял, считаете жестоким нарушении закона, был приведен мощнейший, непобедимейший аргумент — „посмотрите, что в Израиле'. Отвечаю: В АМЕРИКЕ НЕГРОВ ВЕШАЛИ! ДА! ЭТО БЫЛО! Но какая у этих преступлений (как и у преступлений, совершенных властями Израиля) связь с преступлениями, совершенными Сталиным, не вижу, хоть убейте. Разве только такая, что и то, и то — человеконенавистнические преступления...»
Сталинист такому начитанному отвечает:
«На СРОК ПРОВЕДЕНИЯ Пленума ЦК Политбюро НЕ ИМЕЛО НИКАКИХ властных полномочий, именно это обстоятельство было существенным в роковой момент принятия решений о развертывании массовых репрессий июля 1937 года. Сталин был всего лишь один из них. Этим воспользовался позже Хрущев, когда Молотов, Каганович и прочие выгнали Хрущева из Политбюро. Хитрый кукурузник собрал Пленум ЦК, а Жуков подвозил делегатов в 1956-м на военных самолетах.
Точно так же события в Кишиневе, погромы в апреле 2009 года — после проведенных выборов и до избрания нового президента формально Воронин был никто и звать никак.
Точно так же некая Бахмина не имела полномочий распоряжаться судьбой Томскнефти, за РЕДКИМ исключением, когда президент Томскнефти болен или в отпуске, о чем выпускался приказ с указанием лица, кому ВРЕМЕННО отдаются полномочия. Алексанян в своих схемах сообразил, что дыра в Уставе: эти полномочия могли быть переданы любому прохожему с улицы, не спросясь акционеров. (Это о „Деле ЮКОСА'. — O.K.)
Назначение же Ежова — ЯВНО показывает, что положение Сталина в Сочи на тот момент было не только хуже губернаторского, но и значительно хуже, чем Горбачева в Форосе, или Хрущева в тех же Сочи в 64-м... Почему хуже? Ни Горбачев, ни Хрущев в итоге не уступили. Сталину пришлось с назначением Ежова поспешно согласиться. Сокрытие приказа о назначении Ежова комиссией Шатуновской в хрущевские времена, так же как и полное уничтожение в эти же времена стенограмм Пленума июня 1937 года, не помогут ввести нас в заблуждение...»
«Разоблачитель» не сдается:
«Я понимаю, что вы пристрастное лицо, но не видеть, что возражавшему мне оратору лучше жевать, чем говорить, может только очень постаравшийся. Ну чего там говорилось? В общем, если — Июньский пленум ЦК виноват в репрессиях и он главнее Политбюро? Ну объясняю совсем уж для убогих: на этом Пленуме о репрессиях не было и речи. Читаем Ю.Жукова:
„На самом Пленуме не прозвучало ни слова, давшего основание для принятия документа от 2 июля (в принципе здесь бы уже можно закончить цитату, но продолжим.). Так, в докладе Яковлева можно насчитать всего несколько фраз, да и то не связанных одним периодом, о «врагах», к тому же применительно к конкретным партийным и советским работникам. Стецкий в своей речи вообще не коснулся этой проблемы, а Молотов посвятил ей всего три минуты в ходе часового выступления. Лишь двое из участвовавших в прениях, хотя и мимоходом, говорили о необходимости помнить о существовании политических противников. А.П. Гричманов: Многие работники... ничего не делают в отношении разоблачения врагов. У. Д. Исаев: На выборах мы будем сталкиваться с обстановкой непосредственной классовой борьбы. Муллы, троцкисты, всякие другие контрреволюционные элементы уже сейчас готовятся к выборам, уже сейчас ведут борьбу против нас... (РГАСПИ. Ф. 17. On. 2. Д. 616.Л. 129, 154.)'.
Одним словом, Пленум ЦК „санкции' на репрессии не давал. Закончился он в самом конце июня 1937 г. А уже 2 июля 1937 г. мы имеем постановление Политбюро о репрессиях „по лимитам', принятое к исполнению органами НКВД и местными партийными органами. Ну надо после этого пояснять, какой орган власти действительно определял внутреннюю политику? Идиотами совсем уж себя не выставляйте.
Говорят же вам: главой государства на тот момент по Конституции был Калинин, валите все на него, так и посмешнее будет.
А зная о наличии при Политбюро постоянной комиссии для подготовки и разрешения вопросов секретного характера в составе Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова и Ежова, мы можем определить и инициаторов этого постановления. Вот и все...»
Но и «сталинист» имеет аргументы:
«IV Июньский пленум ЦК „Этот пленум, состоявшийся 23-29 июня, до недавнего времени представлял белое пятно в истории партии. В официальном сообщении о нем значилось, что он утвердил
