завтрак.
От нежного покусывания у нее перехватило дыхание, и она резко втянула воздух и начала нежно прикасаться языком к его уху и облизывать его. Эта ласка вызвала в нем страстную дрожь. Розовый кончик языка продолжал свое путешествие по его коже. Шарлотта хотела изучить все его тело, познакомиться с ним еще раз, она мечтала обладать им и любить каждое углубление, каждую складочку, каждый волосок.
Она села на колени рядом с его бедрами и уложила его в подушки.
— Слишком поздно бежать, Джеймс К.! Теперь ты принадлежишь кошке, которая съест мышь- самца.
Жар, который скрывался за этим шутливым объявлением, сразу смел все дамбы. Их тела слились, и они покатились по постели, устроив веселую борьбу, которая перешла в страстные объятия. Шарлотта забыла время и место, где она находилась. Это был неописуемый момент полного доверия и никогда ранее не испытанной ею гармонии. Джеймс нежно, но решительно и настойчиво проник в нее. В едином страстном желании они нашли свой ритм. Они уже были уверены в том, что могут наслаждаться каждым движением и теми ощущениями, которые дают напрягшиеся до предела нервы. До тех пор, пока в пылу страсти в них не разлилась огненная лава. Растворившись без остатка друг в друге, отбушевав, потерявшись и снова найдя друг друга, они стали единым существом. Общий оргазм сжег их в своем пламени и заново создал. Джеймс, совершенно обессиленный, упал на нее, прижав всем своим весом к матрасу, и Шарлотта наслаждалась тем, что познала невозможность определить, где кончается ее тело и начинается его.
Потом он лег рядом с ней, инстинктивно притянув к себе ее еще покрытое потом стройное тело, тепло которого давало ему чувство защищенности. Шарлотта наслаждалась сладостной болью, когда ее возбужденные соски терлись о жесткие волосы на его груди, и дремала, расслабленно и обессиленно.
Поцелуй в закрытые глаза разбудил ее.
— Гм, — вздохнула она, и на этот раз мгновенно поняла, чьи руки гладили ее бедра.
— Милая, я рискую, что ты меня посчитаешь чудовищем. Уже почти восемь часов, мы должны вставать…
— Я больше не буду вставать… — запротестовала она низким грудным голосом.
— Тогда, мое сердце, «Первик лтд» обанкротится, и твой оклад, которому ты придаешь такое большое значение, больше не будет поступать на твой счет.
Эстер! Ах, боже мой, она об этом совсем забыла. Джеймс принимает ее за сестру! Шарлотта в испуге окончательно проснулась, когда осознала все последствия этого. Как она когда-нибудь сможет разумно объяснить, какая сумасшедшая история привела ее в объятия Джеймса. И это не принимая во внимание того, что сейчас Эстер сидела в своей комнате и, конечно, кипела от гнева, так как она — как договорились — не пришла к ней, чтобы предоставить отчет.
Отчет? Что за отчет? Дорогая сестра, я провела упоительные часы в объятиях твоего шефа, в которого без памяти влюбилась? Нет, вероятно, так дело не пойдет. Она открыла глаза и увидела его лицо, на котором было ожидание, и легкая улыбка появилась в уголках ее рта.
— Доброе утро, Джеймс! Я уже сказала, что люблю тебя?
— Ты мне это даже уже доказала и превратила мои обычно такие надежные ноги в самый настоящий трясущийся пудинг. Мне срочно нужна яичница-болтунья из полудюжины яиц, двенадцать устриц и центнер сельдерея, чтобы снова встать на ноги.
— Я предполагаю, что твои доходы позволяют тебе эту роскошь, но, честно говоря, я бы лучше приняла душ.
— Твое желание — приказ, принцесса!
Шарлотта принимала попеременно ледяной и горячий душ и постепенно ее ум, так долго находившийся в дурмане, наконец снова начал выполнять свою работу. Первым делом следует позвонить Эстер и предупредить обо всем. Она должна отправиться куда-нибудь на прогулку, поехать на море, посетить бабушку или еще что-нибудь сделать, но ни в коем случае не появляться на рабочем месте! Только так, может быть, у нее появится шанс выбрать момент и в течение дня сказать Джеймсу правду. Она не хотела это планировать точно — она посмотрит, как сложится ситуация.
Было очень много самообмана в этих смелых намерениях, но Шарлотта отогнала сомнения прочь. Она выжала воду из своих волос, насухо вытерлась полотенцем и накинула просторный белый утренний халат, который висел рядом с дверью. Для мужчины это была куртка, но ей она доходила до колен. Она закатала рукава и завязала пояс.
Джеймс, который принимал душ в другой ванной комнате, уже надел брюки и рубашку и делал в большой кухне сок из апельсинов.
Он посмотрел на Шарлотту, влажные светлые волосы которой вились вокруг узкого лица, и улыбнулся ей.
— Ты выглядишь как только что вымывшаяся маленькая девочка. Невозможно себе представить все те безнравственные вещи, которые ты со мной делала!
От возмущения она задохнулась.
— Ну, это уж слишком. А кто, не теряя времени, сорвал с меня одежду?
Он подал ей стакан сока.
— Здесь твои витамины, а если ты немедленно не запахнешь свой банный халат, то я ничего не могу гарантировать, мисс Эстер Виндхэм.
Она запахнула махровый халат, так как эти слова мгновенно прогнали ее желание поспешить в его объятья.
— Можно позвонить?
— Кому?
Это прозвучало как выстрел из пистолета, и она ответила, не раздумывая.
— Моей сес… — она оборвала себя, — а почему ты хочешь это знать?
— Может быть, потому, что ты хочешь объяснить своему другу, по какой причине ночью не пришла домой.
Его лицо пирата снова стало таким жестким и замкнутым, как и накануне вечером. Шарлотта поняла, что его опыты с женским полом, наверное, были не особенно удачны. Она на него не разозлилась. Наоборот. Она подошла так близко к нему, что он почувствовал запах геля с ароматом перечной мяты, и поцеловала его в губы, балансируя на цыпочках.
— Мужчину, которого я люблю, зовут Джеймс К. Первик. Что бы ни означало это сомнительное К. Кто тебе причинил такую боль, что ты везде видишь ложь и обман?
Он скорчил гримасу.
— Разве до тебя не дошли производственные сплетни? Я был помолвлен с Самантой Кейн. Естественно, только до тех пор, пока она не стала любовницей этого рок-звезды. Как и всегда в таких скандалах, я был последний, кто узнал о том, что оказался обманут. Не очень приятное воспоминание…
— Мой любимый Джеймс К., одно я могу тебе гарантировать. Если ты меня так разозлишь, что мне останется только одна последняя отчаянная возможность — покинуть тебя, то я скажу тебе это так громко и яростно, что ты это наверняка поймешь!
— Я надеюсь, что ты сдержишь свое обещание, любимая. К сожалению, у меня ужасная аллергия на ложь и на попытки распять меня. Закончим с этим. Через пять минут завтрак будет готов, а телефон ты найдешь в кабинете, рядом с жилой комнатой. И, Эстер…
Она была уже у двери, но повернулась:
— Да?
— «К» означает Кларк.
Она нежно улыбнулась.
— Напомни мне о том, чтобы позже я тебе также доверила свою тайну. До скорого свидания!
Она послала ему воздушный поцелуй и пошла звонить по телефону. Номер Эстер она знала наизусть и потому быстро набрала его. Никто не подходит. Никакого ответа. Может быть, она ошиблась? Еще одна
