– Эх, Миша, Миша… Семьдесят восьмой год рождения… Большой мальчик, а вести себя с дамой так и не научился! – попеняла я ему.
Миша скорбно посмотрел на меня.
– Поговорим?
Сказав это, я тут же ощутила себя героем дешевого американского боевика. Причем именно героем, а не героиней. Ведь только положительный герой в подобной сцене может устало нахмурить брови (девушке это не очень-то пойдет), тяжело вздохнуть вздохом человека, который хочет лишь выращивать цветочки, а не колбасить грубых мужиков на большой дороге, и, засучив рукава, начать прополку злодеев.
– Кто вас на меня натравил? – в лоб спросила я.
Степан промычал нечто невразумительное. Миша вдруг выпалил:
– Да тебя вообще, мразь, повесить надо. На электрическом стуле! – ляпнул он невпопад.
– Да? И за что же?
Если ответа на первый вопрос я не услышала, то на второй мне дали настолько подробный ответ, что даже оторопь некоторая взяла. Но все-таки желание вырвать мне ноздри и закопать их в яме, вырытой моими же ногтями, я объяснила неудовольствием мужика тем, что он оказался не в лучшей своей позе посреди ночи на пустынном шоссе. Да и к тому же снова начал накрапывать дождь. В общем, и мне, и им сидеть под мелкой моросью не доставляло никакого удовольствия.
Я проникновенно сказала:
– Миша, будем говорить откровенно. Отчего-то, когда ты возникаешь на моем пути, ты все время мне очень мешаешь. Сначала из-за тебя я упустила того постреленка, и почему-то мне кажется, что это не было случайностью. Затем ты вваливаешься к нам в офис и начинаешь разыгрывать из себя придурка, лупишь меня по голове под идиотским предлогом «смахнуть паучка». Затем отвлекаешь Ариадну Никифоровну от пристального разглядывания тебя, роняешь ей на ногу пресс-папье. И смываешься. Итак: по-че-му?
– Заплатили нам, – с опаской поглядывая на меня, ответил мне простой московский парень. – Кто, не знаю, не видел. Да правда не видел! – Он дернулся в сторону, когда моя рука с пистолетом чуть дрогнула. – По телефону…
Ага, так я и поверила!
– Я в тот день дома был. Около девяти вечера позвонили. Голос сказал мне, что есть задание, и приказал спуститься к машине…
– Мужчина, женщина?
– А фиг его знает. – Парень на секунду отвел глаза, как будто смаргивая падающие капли, но мне показалось, что он просто врет. – Хрипловатый такой, будто прокуренный. Может, мужик, а может, и баба.
– Дальше что? Спустился ты, и?
– За правым передним колесом моей «аудюхи» лежал пакет. Я-то его взял, дурак, а потом уже подумал, что там бомба могла быть.
– И что же там было?
– Фотка твоя, – ответил Миша, – деньги. Затем снова раздался звонок, на сотовый, и голос сказал, чтобы мы нашли тебя и обезвредили. Сказал, чтобы не убивали, просто лишили свободы передвижения на некоторое время. Тебя надо было на дачку одну отвезти и там подержать… Да ты не это… не думай. Мы бы с мокрухой связываться не стали. У нас все прилично.
– У кого – у вас? Что же это за контора такая? – удивилась я. – Вам звонят посреди ночи, просят напасть на беззащитную девушку, – парень при этих словах болезненно скривился и выразительно скосил глаза на монтировку, находящуюся в опасной близости от его лица, – а вы и рады стараться.
– Во-первых, мы… – начал второй парень, Степан из города Саратова, но тут же замолчал, подбирая слова, – мы проверили.
– Что вы проверили?
Степан молчал, зажмурившись. Было видно, что он слова больше не скажет. И пусть беззащитная девушка размахивает пистолетом, сколько ей угодно. Подобная стойкость, несомненно, заслуживает похвалы, но я же, в конце концов, не гестаповец!
Я взялась за москвича, но и от него много не узнала. Обыскав их машину, я обнаружила еще одну любопытную вещь – их служебные удостоверения. Надо же, оба типа оказались моими коллегами.
– Частное детективное агентство «Пинкертон-2»? Ну что же, коллеги, приятно познакомиться.
– Коллеги? – обалдело посмотрел на меня Степан. В его широко раскрытых глазах было столько удивления, что я невольно ему поверила. – То есть как – коллеги?
– «Частный сыск», – представилась я.
– В натуре, что ли? – не поверил Степан. Миша молчал, но было видно, что он напряженно размышляет.
Парни переглянулись.
– Черт! – сказал Степан. – А нам сказали, что ты сумасшедшая баба, которая все никак не отстанет от одного мужика. Его это достало, и он решил тебя проучить.
– И нанял вас?
– Да.
– Значит, звонил все-таки мужчина?
– Нет, – помотал головой Миша и каким-то обиженным детским голосом сказал: – Насчет звонка я правду сказал. Может, он через секретаршу или любовницу действовал?
– Как зовут мужика-то? – спросила я, чувствуя безнадежную усталость. Мутное дело, вряд ли я узнаю, кто за всем этим стоит. После ответа Михаила эту усталость как рукой сняло.
– Аничкин, кажется.
– Нет, Аникеев, – поправил его коллега. – Аникеев Виктор Валентинович. Я же еще карточку заполнял. Мы ведем документацию наших заказов, – зачем-то доверительно сообщил он мне. – Врач, по- моему.
Обратно мы ехали на машине, принадлежащей детективному агентству с загадочным названием «Пинкертон-2». Ну почему «Пинкертон» – это еще можно понять, но для чего нужна нумерация? У нас что, в Москве, куда ни плюнь, везде агентства с подобным названием?
Все оказалось намного проще. Степан и Михаил на самом деле были двумя парнями, каждый из которых независимо друг от друга решил открыть свой детективный бизнес. Степан начинал карьеру каскадера, но что-то у него там не заладилось, и он задумал создать свое дело. Михаилу же с детства нравились сериалы про сыщиков.
Но и у того, и у другого дела шли вкривь и вкось, пока наконец судьба не столкнула их лбами в расследовании одного заковыристого дела. Дело то они так и не раскрыли, вернее, почти раскрыли, но вмешалась милиция, и все получилось так, словно бы это оперативники раскопали улики, доказали, что алиби главного подозреваемого на самом деле фикция. В общем, нашим героям не досталось ни лавров, ни почета, ни денег, которые они остались еще и должны недовольным клиентам. Назывались их частные предприятия незамысловато: «Пинкертон Первый» и «Пинкертон Второй». Степан успел зарегистрировать свое детище немного раньше, чем Михаил, поэтому Жариков, решив не отступать от полюбившегося названия, недолго думая, изменил нумерацию.
Встретившись, пацаны решили слить предприятия в одно целое. И, как это обычно бывает, все долги повесили на «Пинкертона Первого», канувшего в небытие, оставив в живых «Пинкертона Второго», существующего уже полгода.
Оба горе-детектива сидели теперь на заднем сиденье своей же собственной «Ауди», крепко связанные веревкой, которую я обнаружила в их багажнике, и откровенно делились наболевшим.
Несмотря ни на что, парням не везло. От безысходности они стали браться даже за сомнительные дела вроде этого телефонного звонка. Правда, надо отдать должное пацанам, они отказывались нападать на женщину, и тогда звонивший описал им меня в самых черных красках. Причем портрет мой получился столь ужасным, что «пинкертоны» сочли, что оказывают незаменимую услугу обществу, избавляя его от подобного монстра в обличье женщины.
– И вы поверили всему, что вам наговорили?
