Сан Саныч как-то подобрался, и мне вдруг стало не по себе. Охранник воспринимал слова Игоря всерьез. Вся эта дурацкая игра, в которую я зачем-то позволил себя втянуть, внезапно приобрела зловещий оборот.
Мы снова взялись за весла. Пока гребли, я не сводил глаз с приближающейся стройки. Ни души. И тихо, как на погосте. Даже псих на кране замолчал.
Когда до дома оставалось два десятка метров, мы как по команде бросили весла.
— Оружие взяли? — деловито поинтересовался Игорь.
Мне захотелось влепить ему подзатыльник. Эти милитаристские игры начинали раздражать. К моему удивлению, Сан Саныч только кивнул и продемонстрировал мой швейцарский нож. Я даже не заметил, как он его стянул.
Игорь кивнул в ответ, достал из рюкзака тяжелый охотничий нож в кожаных ножнах и передал мне.
— Медленно подгребайте. — Он взял винтовку наперевес.
Секунду я размышлял, не врезать ли ему веслом по заднице, чтобы немного пришел в чувство. Потом плюнул и начал грести.
Каменный скелет здания медленно приближался. Наконец плот уткнулся в бетонную плиту перекрытия.
— Высаживайтесь, я прикрою. — В голосе Игоря не было и намека на иронию.
Сан Саныч коротко посмотрел в мою сторону и первым спрыгнул на пол, оказавшись по колено в воде. Чувствуя себя полным идиотом, я последовал за ним. В кроссовках немедленно захлюпало. Игорь бросил гирю-якорь, закинул за спину рюкзак со снаряжением и, по-прежнему держа винтовку наперевес, спустился вслед за нами. На ногах у него красовались новенькие армейские берцы, но защитить они не могли — вода стояла слишком высоко.
Сан Саныч пошел первым, Игорь вторым. Я замкнул шествие.
Крановщик начал орать вновь. На сей раз, его речь была более членораздельной, но ничего осмысленнее, чем: «Заберите, не рвите душу», не прозвучало.
Поднявшись на третий этаж, я уловил знакомый запах гниющей плоти. А вскоре увидел его источник.
Рабочий лежал у самой стены. Точнее то, что от него осталось. Рубашки не было, штаны — изодраны в клочья. Тело распотрошили, вывернули наизнанку и обглодали почти до костей. Чуть дальше лежал еще один. Этого вообще разорвали на части — одну руку целиком, другую по локоть. Я почувствовал холодок в животе. Птицам такое не под силу. Это или животные, или… Нет, одернул я себя. Это невозможно. Люди не могли сделать такого. Сан Саныч, мрачно разглядывавший останки, вдруг сделал несколько шагов к ближнему мертвецу, нагнулся и подобрал валявшийся на полу лом. Железяка сильно заржавела, но как оружие годилась.
В полном молчании мы поднялись на четвертый этаж.
На этот раз кости были собачьи — некрупную дворняжку растерзали в двух шагах от лестницы. Кости обглодали с таким тщанием, что не осталось даже крошечного кусочка плоти.
Игорь присел на корточки и почти сразу констатировал:
— Собаки сожрали. Не очень крупные. Я такие укусы сто раз видел. Видимо, здесь жила стая. Только странно, что они задрали своего. Псы так не поступают.
— Ты в бинокль не собаку видел? — хмуро спросил Сан Саныч.
— Не знаю. — Игорь выпрямился. — Вряд ли. Собаки охраняют свою территорию. Они бы нас давно облаяли, а тут тишина. Ничего не понимаю.
Сан Саныч пожал плечами и, поудобнее перехватив лом, пошел к лестнице. Он успел подняться до середины пролета, когда сверху на него обрушилась тень.
Пес промахнулся. Зубы клацнули у самого уха охранника, когти распороли майку, однако цели охотник не достиг. Правда, от удара Сан Саныч покачнулся, но на ногах все же удержался. И тут же врезал собаке ногой, отчего та, всхрипнув, впечаталась в стену. В следующую секунду Игорь оказался рядом. Хлопнул выстрел, но Игорь целился не в нападавшего, а куда-то вглубь пятого этажа. Раздался визг.
Я подскочил к побитому псу и пнул изо всех сил, целясь в живот. Попал. Пес рухнул на пол и завозил лапами. Из пасти вырывался сип. Но, как оказалось, это был лишь авангард. На верхнюю площадку выскочили сразу две собаки — рослые, с грязной свалявшейся шерстью, оскаленными пастями. Первая с ходу прыгнула на охранника, и снова бросок не достиг цели. Сан Саныч выставил перед собой лом как копье. Нанизать собаку не получилось, но в морду ткнул. Дворняга хлопнулась на пол и заскулила.
Сан Саныч шумно выдохнул, перевел взгляд на второго противника — и нападение захлебнулось. Пес спустился было на несколько ступенек и остановился. Утробный рык перешел в хриплый лай. Сан Саныч отступил на шаг, чтобы видеть обоих псов. Я топтался сзади — лестничный пролет не позволял драться плечом к плечу. Ситуацию разрядил Игорь, причем разрядил в прямом смысле слова. Дослал новую пулю в ствол, вскинул винтовку и в упор выстрелил в оскалившуюся псину.
Та взвизгнула, неловко подскочила и заковыляла назад, но, сделав несколько неуклюжих полушажков-полускачков, свалилась на пол. Оглушенный пес так и не успел толком очухаться. Сан Саныч махнул ломом, как клюшкой, и сшиб его с площадки. Пес угодил в лестничный просвет, а через секунду внизу раздался всплеск. Игорь перезарядил ружье и хладнокровно выстрелил в первого нападавшего, которому досталось и от охранника и от меня. Тот дернулся и затих. Три — ноль в нашу пользу.
Мы, тяжело дыша, посмотрели друг на друга. Отбиваться от собак мне и раньше приходилось, но тут мы столкнулись не со сборищем уличных шавок, а с безмолвными, безжалостными хищниками. Таившимися в засаде, выбравшими удобный момент для атаки.
— Наверху еще один, — напомнил Игорь, перезаряжая винтовку. — Я не уверен, что уложил его с первого выстрела.
Игорь ошибся. Выстрел был точен, и подстреленный пес распластался в дюжине шагов от лестницы. Но он был не один. На другом конце этажа стоял рослый, стройный дог — белоснежная шерсть с иссиня- черными пятнами, гордая осанка. Он выглядел генералом, руководившим сражением с безопасного расстояния. Я готов был поклясться, что дог смотрит мне прямо в глаза. И от этого взгляда мне стало не по себе.
Накатило странное чувство, непривычное и в то же время знакомое — вспышка, короткая и яркая, пробежавший по мышцам электрический разряд. Я вспомнил миг пробуждения, твердый холодный пол «Скалы», скрипящую на зубах, набившуюся в нос пыль, ватное тело и… легкость, абсолютное, всеобъемлющее понимание, знание того, что произойдет в следующую секунду, через день, через год, почти просветление. И это странное ощущение было как-то связано с породистым грациозным животным.
Мгновение озарения прошло. В следующую секунду мир вновь стал привычным и серым. Игорь выскользнул из-за моей спины, вскинул ружье и почти сразу нажал на спуск. Хлопнул выстрел. Дог вздрогнул, развернулся и сиганул вниз. Раздался звучный всплеск.
Игорь перезарядил винтовку, подошел к самому краю и озадачено уставился вниз. С полминуты он высматривал беглеца, но так ничего и не обнаружил. Методичность, с которой он расстреливал собак, завораживала и пугала одновременно.
— Кажется, готов, — будничным тоном сказал он. — Признаюсь честно, не ожидал. С одного выстрела завалить такую тушу из «Эдгана»… Нам повезло.
— Кто это был?
Я спросил автоматически и тут же пожалел — вопрос вышел идиотским. Впрочем, Игорь понял его по-своему.
— Тиггердоген, сейчас таких называют Арлекинами — немецкий дог мраморного окраса. Видимо, он и был вожаком. Странно только, что стоял в стороне, а не шел первым, вожаки всегда ведут стаю за собой.
Я кивнул и, чтобы побыстрее замять тему, мотнул головой в сторону лестницы: мол, идем дальше. Игорь не возражал.
