быстрее следовало бы развить в себе любому боевому офицеру. Хотя мое личное отношение к Коуи было двойственным, в целом он оказал на меня хорошее влияние, и я всегда буду ему за это благодарен.
На Париж и через Сену
На следующее утро мы двинулись на юг, через Карруж на Алансон. 7?я бронетанковая дивизия, наши «побратимы» (ее тоже формировали в Кэмп-Полке, на основе кадров, переданных из 3?й дивизии), продвигалась по другой дороге, чуть обгоняя нас.
Рассказывали, что, когда их передовой заслон вошел в одну из французских деревень, их встретил немецкий офицер с белым флагом. Сдавшийся в плен немец сообщил, что оставил в деревне небольшой отряд для охраны склада с химическим оружием. Он боялся, что, если его люди оставят склад и драпанут в Германию, местные жители могут выпустить отравляющий газ и возложить вину за это на немецкие войска. Офицер-разведчик сообщил об этом случае наверх, взял охрану склада в плен, а склад ОВ запер на замок. Похоже было, что наша разведка не ошиблась и немецкие войска в Северной Франции действительно имели в своем распоряжении химическое оружие.
…В тот день мне несколько раз пришлось отстать от колонны, чтобы выяснить, не нуждаются ли в помощи поломанные машины. В хвосте каждой колонны ехали передвижная мастерская и 3/4?тонный транспортер с несколькими механиками. Когда сломанные машины разбросаны вдоль дороги на протяжении восьмидесяти километров, важно было сообщать командующему ремонтной частью о каждой аварии.
Во время обычного марша можно было оценить масштаб задачи по техобслуживанию бронетанковой дивизии. Вместе с пополнениями 3?я бронетанковая дивизия насчитывала 17 000 человек[42] и 4200 машин. Все наше снаряжение было относительно новым и не было достаточно испытано перед тем, как его поставили на вооружение в войска. По неопытности я не вполне мог оценить потрясающий талант и умение, в избытке снабдившие нашу армию отличным снаряжением. Наши машины, пушки, снаряды и системы управления огнем были превосходны. Слабость таилась лишь в подавляющем превосходстве вражеских танков и противотанковых вооружений.
Вступив к вечеру 24 августа в Шартр, мы встретились там с отдельными частями французской 2?й бронетанковой дивизии. На главной площади перед собором кипело празднество. Молодых французских солдат осыпали цветами, поливали коньяком и увешивали мадемуазельками со всех сторон.
Конечно, мы не только позавидовали им, но и здорово обиделись: покуда мы шли в наступление, эти ребята устроили в тылу вечеринку! Позднее выяснилось, что они ожидали прибытия генерала де Голля из Лондона. На следующий день генерал должен был вместе с французскими войсками пройти парадом через парижскую Триумфальную арку под прицелом кинокамер. Смысл этого был в том, чтобы французские учебники истории могли рассказывать грядущим поколениям школьников, как французская армия освобождала Париж, заретушировав при этом вклад американской армии.
Когда мы с Верноном въехали в деревушку Корбель на южных окраинах Парижа, уже стемнело. Мы решили разбить лагерь на деревенском лугу в центре поселка. Заметив оставленные поблизости джип разведки и пару бронетранспортеров, мы решили, что место это относительно безопасное, и впервые не стали рыть окоп, а только расстелили на лугу спальные мешки и скатки и вскоре уже крепко спали.
На следующее утро меня разбудил прелестный девичий голосок:
Я поднял голову и увидал над собой миленькую девчушку лет десяти.
— Уи! — ответил я на своем лучшем французском.
Мы скатали спальные мешки, и девочка отвела нас через улицу к себе домой, на тесную кухню, где за дощатым столом сидели ее родители. Оба были измождены и осунулись — должно быть, не спали всю ночь из страха, что немцы вернутся в деревню прежде, чем сюда подтянутся американские войска. Завидев нас, оба широко разулыбались. После рукопожатий мы присели за стол. Жена разлила по кружкам исходящую паром бурую жидкость.
Заменитель кофе делали из молотого обжаренного ячменя. Чтобы найти в нем сходство с кофе, требовалось изрядно напрячь воображение, но напиток был горячий и совсем неплохой на вкус.
Беседу пришлось вести частью на моем убогом французском, частью — на обрывках английского, которых девчушка нахваталась в школе. Я вскоре убедился, что большинство детей во Франции, в Бельгии и Германии лучше знают английский и другие иностранные языки, чем их сверстники в Штатах. По мере того как шел наш сбивчивый разговор, меня охватывало чувство, что это маленькое семейство — типичные представители французских горожан, за последние четыре года немало настрадавшихся от немцев. Едва ли нашлась бы во Франции семья, не ощутившая последствий войны.
Французы были искренне благодарны нам и выказали все возможное при их скромных средствах гостеприимство. Мы в ответ подарили им несколько пакетов растворимого кофе «Нестле» и сахарина. Когда мы вышли из дома и направились к нашему джипу, вслед нам долго неслось «
Передовые части дивизии уже переправились через Сену по понтонным мостам. Мы перебрались через реку утром 26 августа и помчались вслед быстро продвигавшимся вперед танковым колоннам. В деревушке Сен-Дени-ле-Гаст к востоку от Парижа наш авангард встретился с танковыми колоннами, которые форсировали реку севернее французской столицы. Путь к отступлению для немецких частей, которые избежали плена в самом Париже, был отрезан. Битва за Западную Францию и освобождение Парижа завершилась.
Глава 5. ОТ ПАРИЖА ДО СУАССОНА
Новшества тылового обеспечения
К этому времени успех высадки и наступления стал очевиден. К утру 26 июля, когда фронт был прорван к западу от Сен-Ло, общая численность союзных сил составляла около тридцати дивизий. Противостояли им 72 немецкие дивизии, сосредоточенные в тех районах, которые немцы считали наиболее подходящими для высадки.
Непрерывные бомбардировки мостов через Сену и Луару, которые начались за четыре-пять месяцев до вторжения, должны были подсказать немцам, что Нормандию изолируют от остальной территории. Но поскольку наиболее мощными эти бомбардировки были в районе Па-де-Кале, по другую сторону Ла-Манша от порта Дувр, немцы совершили ошибку. Только вечером 25 июля, перед самым прорывом у Сен-Ло, Роммель получил разрешение ввести в бой резервные танковые дивизии из района Па-де-Кале[43]. Но к этому времени остановить сокрушительный удар союзников[44] было уже невозможно.
Но союзников тревожили собственные проблемы… Решение серьезных проблем снабжения наступающих армий боеприпасами, горючим и провизией требовало значительных усилий. Невзирая на бюрократические препоны, английские и американские войска продемонстрировали исключительную способность порождать новаторские идеи. И, что еще более удивительно, руководство прислушивалось к ним. Для примера: даже собрав крупнейшую в истории армаду транспортных кораблей (более четырех тысяч), мы не могли обеспечить десантными судами все семь дивизий целиком. Но
