Он вел себя как тонущий, хватающийся за любую соломинку. Он повернулся к Нине, ища сочувствия там, где никогда бы не смог его получить.
– Постарайся думать головой, когда дело касается женщин, Леонид. Потому что она это сделала.
– То есть?
– Согласно этой статье, твоя подружка сейчас в самолете и меньше чем через час будет здесь, в Мельбурне. Очень лихо придумано! Женщина, которую никто не знал, устроила все так, что ты уже не отделаешься от нее лишь деньгами.
– Она не такая.
– О, ты так много знаешь о ней? Скажи-ка, где ты познакомился с этой славной девушкой?
– Не твое дело.
– Теперь это дело всей семьи. Читай дальше. Там написано, что ты ужинал с сестрой, а та женщина обслуживала ваш столик.
– И что?
– Вы говорили на русском или английском?
– Что? – нахмурился Леонид.
– На каком языке вы говорили в тот вечер?
– На английском, Анника плохо знает русский.
– Ты дурак… Твоя крошка официантка, эта шлюха, слышала каждое слово, поняла, что ты расстроен, возможно, поняла, что ты ищешь невесту.
– Я не был расстроен. Если она подслушивала, то слышала – я говорил Аннике, что определенно не собираюсь жениться.
– Твой отец умирает, Леонид, даже такое бесчувственное животное, как ты, не могло ничего не чувствовать в тот вечер. Эта мерзавка увидела свой шанс и не упустила его.
– Все было совсем не так, – сердито ответил Леонид.
Нина не собиралась успокаиваться.
– Скажи мне, что ты был осторожен. Скажи мне, что ты предохранялся, и я разнесу этих газетчиков в пух и прах. Катерина завтра опубликует опровержение, и…
– Я сам.
– Скажи, что ты предохранялся. – Не услышав желаемого, Нина презрительно бросила: – Ты, идиот чертов!
Леонид закрыл глаза, стараясь не слышать Нину, отстраниться от ее криков, чтобы подумать о Милли.
Беременна.
Леонид чувствовал себя так, словно его ударили в солнечное сплетение. Несмотря на это чувство, несмотря на то, что он был совершенно не готов к подобным новостям, мужчина не слишком удивился. Потому что не могла та ночь кончиться просто так, для него – не могла. Каждое утро он просыпался, словно стараясь поймать мечту, собрать кусочки сна, догнать ускользающий образ, пытаясь понять, что же произошло с ними той ночью. Он был уверен – энергия, которая возникла тогда, не могла исчезнуть бесследно.
Слишком безбрежна была та ночь, чтобы закончиться ничем.
– Где же, черт возьми, Катерина? – Нина сняла телефонную трубку, но Леонид схватил ее за запястье.
– Ты уже звонила ей? Не спросив меня?
– Конечно, она же занимается нашими связями с общественностью! – безапелляционно заявила его мачеха.
– Вашими – возможно, но не моими, – взяв свой портфель, Леонид пошел к двери.
– Давай, вали. Уходи, когда твоя семья нуждается в тебе, когда, нравится тебе это или нет, ты тоже в нас нуждаешься…
– Я – в вас? – Леонид безрадостно засмеялся, даже не оглядываясь.
– Сколько времени ты планируешь потратить на поиск адвоката?
– Вызывай меня в суд. Думаешь, я с вами, потому что боюсь судебных разбирательств? Или без вас не сумею устроиться лучше? Я связался с вами, потому что, как это ни грустно, вы – моя семья, потому что без меня слова «Дом моды Коловских» звучали бы к настоящему моменту полузабытой шуткой. С меня хватит.
Нечего даже и обсуждать это с Ниной. Леониду давно все было безразлично. Пора им уже понять. Важно одно – встретиться с Милли и узнать, что за чертовщина происходит.
– Зачем нам вызывать тебя в суд? Твоя маленькая шлюшка сделает это.
Иди и не слушай, говорил он себе. Но он задержался – не больше чем на секунду, и этим мгновенно воспользовалась Нина:
– Все утекает меж пальцев. Мы сидим и смотрим, как чужие люди лезут в наши дела. Иван Коловский умирает, а его старший сын, его первенец…
