Он был жив.
Весь изранен, но жив. Гарри горько рассмеялся. Его левая рука сломана в двух местах и по самое плечо закована в гипс. Все его тело в синяках и ссадинах, но он остался жив.
Как и Исмаэль и его жена с ребенком, с облегчением подумал он. Исмаэль сломал ногу и получил сотрясение мозга, а Ром и малыш по счастливой случайности не пострадали. Перед тем как покинуть полевой госпиталь, он заглянул к ним. Ром взяла его перевязанную руку, приложила к своей щеке и заплакала.
Он нежно обнял женщину, коснулся забинтованным пальцем крошечной ладошки ребенка и ушел. Все они остались живы, и это было самое главное.
Гарри знал, что должен сделать прежде всего.
Но ни к ее домашнему, ни к мобильному телефону никто не подходил, а сообщение он оставить не мог. В любом случае он не знал, что сказать. Лишь знал, что должен с ней поговорить.
С глазу на глаз.
О, он обязательно это сделает!
Тим проводил его на базу, помог собрать вещи и отвез в аэропорт.
– Удачи тебе.
– Спасибо.
Тим захотел пожать руку Гарри, но, увидев повязки, вместо этого обнял его.
– С тобой было приятно работать, чокнутый храбрец, – произнес он дрожащим от эмоций голосом и подтолкнул его в направлении зала ожидания.
От него не было ни слова.
За прошедшее время он или кто-нибудь из его команды могли бы с ней связаться. Но телефон молчал.
Эмили знала, что с ним все в порядке. Она видела в новостях, как Гарри приземлился в Хитроу два часа назад. Его лицо было в ссадинах, левый глаз заплыл, левая рука висела на перевязи, а обе кисти были забинтованы до кончиков пальцев. Но он так ей и не позвонил.
А чего она ожидала? В этом был весь Гарри Каверно. Он не в первый раз внезапно исчезал из ее жизни, оставляя ее с разбитым сердцем.
Эмили уставилась в потолок, гадая, когда же он появится. Разумеется, он придет. В этом она не сомневалась. Гарри вернется, чтобы решить вопрос с Киззи. И даже если она будет настолько глупа, что позволит ему остаться на некоторое время, он все равно в конце концов уйдет.
Нет, она не позволит ему остаться. Она поможет ему решить проблему с ребенком, а после этого попрощается с ним и продолжит жить привычной жизнью.
Как-нибудь.
Эмили поправила подушку и перевернулась на бок, но не смогла заснуть.
Вдруг она услышала, как рядом с ее домом остановилась машина, а затем кто-то бросил камешек в окно ее спальни. Еще один.
Какого черта?..
Соскочив с постели, Эмили отодвинула штору.
– Гарри? Что ты, черт побери, делаешь? – хрипло произнесла она, подняв створку окна и приказав себе успокоиться. Но стоило Гарри улыбнуться, и ее сердце заколотилось еще быстрее.
Тогда она выбежала на улицу через черный ход и бросилась прямо в его объятия. По правде говоря, это трудно было назвать объятиями: его левая рука была в гипсе и висела на перевязи.
– Полегче, – сказал он, смеясь, затем его лицо слегка исказилось. Он поднял забинтованную правую руку и коснулся ее лица. – Рад тебя видеть.
В ответ на это Эмили издала смешок, который больше походил на икание.
– Я тоже рада тебя видеть. Когда я увидела это по телевизору…
Не в силах закончить, Эмили внезапно замолчала, и Гарри, прижав женщину к себе правой рукой, повел ее в дом.
– Не хочешь чего-нибудь выпить? – предложила она, но он покачал головой.
– Все, чего я хочу, – это поговорить с тобой, обнять тебя, поверить в то, что я действительно здесь, с тобой. Но сначала мне нужно поспать.
– Тебе дать твои ключи?
– Какие ключи?
– От твоего дома, чтобы ты мог пойти спать.
Он встретился с ней взглядом.
– Где Дэн?
– Здесь. Спит наверху.
– Тогда пойдем со мной.
Эмили покачала головой.
– Мне нужно накормить Киззи.
– Разве Дэн не может это сделать?
– Нет, потому что… – Она отвернулась. – Я перестала пользоваться молокоотсасывателем. Это бессмысленно. Неправильно. Поэтому я должна быть здесь. Но ты можешь остаться, – добавила Эмили, задержав дыхание.
– Эм?
Она пожала плечами.
– Я знаю, что мне не следовало. Но ты сказал, что собираешься отдать ее на удочерение, и у меня разрывалось сердце. Тебя не было, и я…
– О, Эм, – прошептал он, обнимая ее правой рукой. – Пойдем. Нам нужно поговорить, но я должен прилечь. Пойдем к тебе в комнату.
Эмили провела его в свою спальню, закрыла дверь и помогла ему раздеться. При виде его ссадин и синяков ее глаза наполнились слезами.
– Прости, я сейчас не очень красивый, – сказал Гарри, напряженно улыбаясь, когда Эмили помогла ему лечь.
– Куда уж краше, – улыбнулась Эмили, но ее голос сорвался.
Тяжело вздохнув, Гарри привлек ее к своей груди.
– Ложись рядом, – попросил он, и Эмили подчинилась.
– Тебе больно? – спросила она.
– Да, но только оттого, что я тебя оставил. – Повернув голову, Гарри легонько коснулся разбитыми губами ее брови, а она в ответ поцеловала его в губы и улыбнулась.
– Волшебный поцелуй.
– О, Эм! – Он крепче прижал ее к себе. – Я так боялся, что больше никогда тебя не увижу. Я лежал там неподвижно в темноте, прислушивался к плачу Ром и думал о том, удастся ли кому-нибудь из нас выжить.
– Кто такая Ром?
– Жена Исмаэля. С ней был двухнедельный младенец. Эм, если бы ты видела лицо этого парня, слышала его голос!..
– Я видела и слышала его, – ответила Эмили. – Тим все снимал на пленку, пока… пока не произошел новый толчок. Тогда он положил на землю работающую камеру и бросился звать на помощь. Кто-то поднял камеру и продолжил снимать. У Тима хотели взять интервью, но он не стал говорить, потому что рвался помогать спасателям. Они показали это в прямой трансляции. Я видела тот момент, когда все вокруг содрогнулось и груда обломков просела… И я знала, что ты там…
Она не могла продолжать. Ей было слишком тяжело переживать все это заново.
– Тише, я здесь, с тобой, – сказал Гарри, целуя ее в губы.
Он склонился над ней, и она положила ладонь ему на щеку.
– Нет, Гарри, мы не можем. Я боюсь сделать тебе больно.
– Тогда тебе придется быть со мной очень нежной. Потому что ты мне нужна, Эм.
Эмили судорожно вздохнула.
