Подойдя к конторке, Трэвис встал в боевую стойку. Жаклин неоднократно пыталась вызвать у него подобные вспышки ярости, но добивалась лишь брезгливого раздражения с его стороны. Но на этот раз все было по-другому.
Отступив назад, Лари поспешил объяснить ему свою официальную позицию:
— Послушай, дружище, мне очень жаль видеть тебя в таком состоянии, но здесь скорее личное, а не криминальное дело. Я не знаю, как долго вы двое вместе, но с каких пор Лорен должна отчитываться перед тобой?
Трэвис отступил, но не потому что сдавался, а потому что ему пришлось бы провести ночь в участке, если бы он этого не сделал. То, что Ларри заставил его почувствовать себя грубым неандертальцем, который не знает, как обращаться с дамой, совсем не понравилось Трэвису. Может быть, потому что он действительно походил на него больше, чем ему того хотелось бы.
— Извини меня, я просто весь на нервах, — сказал Трэвис. — Но если вскоре я не услышу ничего от Лорен, я обещаю, что вернусь сюда с официальным заявлением.
Несколько недель назад Лорен соблазнилась бы предложением незнакомца угостить ее коктейлем в баре и поболтала бы с потенциальным женихом. Сегодня она предпочла общению горячую ванну. Ее больше не интересовали другие мужчины. Свое сердце она отдала Трэвису, и его никто не сможет заменить.
Лорен наполнила ванну водой и погрузилась в ароматную пену. Ничто так не успокаивало ее нервы, как горячая ванна. Спустя час, когда вода стала прохладной, а кожа — бархатной и нежной, Лорен наконец почувствовала, что напряжение в теле покинуло ее. К тому времени, когда она добралась до кровати и прочитала короткую молитву о том, чтобы путь ее стал ясным, ее глаза закрывались сами собой. Едва положив голову на подушку, Лорен уснула.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Лорен скосила глаза на часы, стоявшие на столике рядом с кроватью, и подпрыгнула от удивления. Она и не помнила, когда в последний раз спала до обеда.
Окончательно проснувшись, Лорен почувствовала себя полной сил и энергии и решила, что ей гораздо легче все хорошенько обдумать, когда Трэвиса нет поблизости, потому что его присутствие мешало ей сконцентрироваться. В исполнении роли невидимой женщины в течение нескольких лет были свои преимущества. Пока остальные были заняты тем, что игнорировали Лорен, она научилась самостоятельно думать и быть самодостаточной личностью.
После хорошего сна Лорен вдруг отчетливо поняла, что совершенно не важно, что думают о тебе другие. И какие бы ни были намерения других людей, она никому не позволит развеять свои мечты.
Просто Лорен хотела всего и сразу: выйти замуж, быть хорошей женой и матерью, а также и отличной любовницей. Она верила в то, что заслуживает настоящего счастья, которое завершится речью священника и многоярусным свадебным тортом, а еще букетом, который она будет бросать, а не ловить его.
Несмотря на то, что мечты ее были не очень скромными, Лорен решила, что они стоят того, чтобы добиться их исполнения.
Гордость сделала её волю несгибаемой, и Лорен уже не собиралась соглашаться на компромиссные варианты. Она уже устала плакать оттого, что кто-то не оценил ее по достоинству, но и не хотела выходить замуж просто так, ради кольца на пальце и одобрения со стороны общества.
У нее не было и мыслей заставлять мужчину жениться на ней против его воли. Если вдруг она забеременеет от Трэвиса после их последней страстной ночи, то скорее умрет, чем будет использовать невинное дитя в качестве предмета торга, чтобы получить от Трэвиса то, что она хочет.
— Я умная, привлекательная и независимая женщина, — говорила она себе. — И мне не нужен мужчина для того, чтобы чувствовать себя полноценной. И, конечно, мне не нужен человек, за которым закрепилась репутация, что он бросает женщин, как только устает от них.
Но… Ее решимость никак не могла повлиять на ее любовь к Трэвису.
Лорен хотела бы сделать ставку на их совместное будущее. Вопрос был в том, любит ли он ее и хочет ли снова жениться. Если Трэвису не хватает ума понять, какая она замечательная, то тогда ему придется провести в «Алиби» с десяток лет, или даже больше, чтобы найти кого-то, кто окажется лучше нее.
Лорен поняла, что она больше не должна заставлять Трэвиса любить ее. Единственным решением, которое могло бы сохранить остатки ее достоинства, было принять себя как прекрасное, чувственное создание, посвятившее себя любви к самой себе и одобрению со стороны окружающих… А время покажет, будет ли Трэвис вместе с ней.
Если он не любит ее настолько, чтобы жениться на ней, что ж…
Лорен поспешила привести себя в порядок, прежде чем выехать из номера. Подойдя к зеркалу, она заглянула себе в глаза и уверила себя в том, что все будет хорошо. Потом Лорен выключила свет, сдала ключи от номера и отправилась… за покупками. Было несколько вещей, которые она непременно хотела купить, прежде чем встретиться с Трэвисом. Это были свечи, шоколад, бутылка хорошего вина и самое соблазнительное неглиже, которое она сможет найти.
Уже стемнело, когда Лорен вернулась на ранчо. Странное чувство, не предвещавшее ничего хорошего, охватило ее, когда она заглушила машину и вышла в темную ночь, освещенную лишь светом звезд над головой. Внезапно она почувствовала себя очень маленькой и одинокой.
Света не было нигде, ни в большом доме, ни в ее маленьком домике. Лорен поежилась. Одно дело — имитировать независимость при свете яркого солнца, и совсем другое — пытаться найти ключи от дома во мраке ночи, думая о встрече с мужчиной, который заставлял ее ощущать себя уязвимой, словно котенок. Наконец она нашла ключи, открыла дверь и включила свет в прихожей. Все было в порядке, так, как она и оставила все перед отъездом. Злодеев поблизости не наблюдалось, и Трэвиса тоже.
Лорен сказала себе, что глупо расстраиваться из-за того, что он не остался ждать ее здесь. Что он нисколько не волновался за нее. И то, что она не обязана давать ему объяснения по поводу того, где она была. Лорен просто надеялась, что ее отсутствие заставило его сердце стать более любящим. Всю обратную дорогу домой она мечтала о том, что он ждет ее, готовый подарить ей кольцо… Разочарование было горькой пилюлей, которую пришлось проглотить.
Лорен даже представить себе не могла, где он мог быть в такое время, поэтому решила, что Трэвис просто рано уснул после долгого рабочего дня. Этот мужчина действительно много работал, гораздо больше, чем она могла себе представить до того, как ближе познакомилась с ним. Трэвис Бенкс совсем не походил на того плейбоя, которым она себе его представляла. На самом деле он работал много и напряженно, умело управляя своим ранчо. Это означало тяжелый физический труд днем, а вечерами он занимался бумагами, чтобы дела шли гладко.
Лорен беспокоилась за него. Что, если он упал с лошади и лежит на дне какого-нибудь ущелья совершенно беспомощный? А может быть, что-то случилось с оборудованием на ранчо? Или он просто поехал в ветлечебницу с больным животным?
О других местах пребывания Трэвиса ей даже и думать не хотелось. Одна лишь мысль о том, что он сейчас может быть с другой женщиной, причиняла Лорен физическую боль.
Здравый смысл требовал, чтобы она просто совершила тот ритуал, который придумала для того, чтобы поддержать в себе уверенность и храбрость. И Лорен начала подготовку сцены. Она не собиралась ждать любви от Трэвиса, которую он не хотел или не мог дать ей. Она чувствовала в себе потребность в романтике, которой так страстно желает любая женщина, и не собиралась получать ее через книги, фильмы или мыльные оперы.
Сначала, Лорен поставила в центр стола вазу с одной розой на высоком стебле, окружив ее свечами, достала набор для фондю, положила туда темный шоколад и на медленно огне растопила его.
Второе, что она сделала, — выбрала диск с романтической музыкой и поставила в серебряное ведерко, наполненное льдом, бутылку шампанского. Потом Лорен перебрала и помыла клубнику, размером с мячик для гольфа. Эти ягоды она положила в старинное блюдо, которое хранилось для особых случаев.
Сев на краю постели, Лорен наслаждалась звуком шуршащей бумаги, доставая невероятно дорогое и красивое неглиже из коробки. Это длинное одеяние было сделано из серого атласа, отделанного розовым кружевом. Лорен сначала потрогала прохладный, гладкий материал, поднесла его к щеке и лишь потом надела этот великолепный наряд, сразу же превратившись в кинозвезду. Кружась во весь рост перед зеркалом, она никогда не чувствовала себя более красивой, чем сейчас.
