Проходящий мимо полицейский обратил внимание на ее движение, и Трэвис увидел, что он направился в их сторону, намереваясь проверить, не очередной ли это конфликт наподобие тех, что случаются около разудалых баров по ночам. Сохраняя хладнокровие, Трэвис сделал то, что он должен был сделать, чтобы отмести подозрения копа, что Лорен надо спасать от него.
Он поцеловал Лорен.
Этот поцелуй должен был просто заставить ее замолчать, но он превратился в нечто гораздо менее рациональное… Трэвис страстно желал поцеловать ее снова с тех пор, как она шокировала его тем легким сладким поцелуем на свадебном вечере. Воспользовавшись возможностью одновременно удовлетворить свое желание и успокоить полицейского, он мягко положил одну руку ей на затылок и накрыл ее рот своими губами, успешно подавляя любые попытки протеста с ее стороны.
Она была еще слаще, чем в его воспоминаниях… А за этой сладостью скрывался пылкий темперамент. Лорен поддалась ему, не сопротивляясь. Учительница оказалась способной ученицей — она испустила легкий вздох удивления, когда Трэвис раздвинул языком ее губы и потребовал от нее ответной реакции. Ее тяжелые вздохи быстро сменились удовлетворенным стоном, и Трэвис почувствовал пронзительное возбуждение.
Это был поцелуй страсти — горячий, влажный, полный безрассудного желания. Все произошло так быстро и неожиданно, что Лорен откликнулась на него, отреагировав каждой частичкой своего тела.
Она таяла в руках Трэвиса и заставляла прижимать ее к себе так крепко, что не оставалось сомнений в том, какую власть она над ним имела. Ее губы разжигали пламя, которое угрожало разрушить его рациональное мышление и лишало возможности повернуть назад. При мысли о том, что один из этих парней из бара мог бы воспользоваться ей, Трэвис еще крепче прижал Лорен к себе. Его охватило безумное чувство собственника.
Не холодный ночной воздух заставил ее кожу покрыться мурашками, и не алкоголь был причиной того, что земля уходила из-под ног. Лорен мечтала об этом моменте еще с тех пор, как была наивной первокурсницей колледжа. Но ни одна из ее юношеских фантазий не могла сравниться с реальностью поцелуя Трэвиса Бенкса. Болезненно прекрасный, этот поцелуй не поддавался описанию.
Лорен не замечала света фонарей, она не обратила внимания и на то, что ее дорогая вечерняя сумочка упала, приземлившись у ее ног. Она была слишком увлечена сильными, мускулистыми руками Трэвиса, которые тщательно изучали каждый изгиб ее тела, заставляя ее таять от удовольствия. Его язык исследовал ее губы, разделившие вкус хорошего виски, исходивший от Трэвиса. От этого аромата Лорен чувствовала головокружение и легкость.
Прижавшись к его сильной груди, она чувствовала неизведанное доселе возбуждение. Кровь стучала в висках, а низ живота свело судорогой. Колени ее подгибались. Лорен постаралась удержаться на ногах, обняв Трэвиса за плечи, и провела рукой по его волосам, мягким и шелковистым, как и его поцелуи.
Когда наконец Трэвис оторвался от нее, он глубоко вздохнул и прижался подбородком к ее макушке. Лорен даже замурлыкала от удовольствия. От его тела исходил жар, и Лорен чувствовала, как сильные мускулы играют под тонкой тканью рубашки.
Трэвис махнул рукой полицейскому, который в нерешительности остановился в нескольких шагах от них.
— Все под контролем, офицер.
Сердце Лорен колотилось как сумасшедшее, но это заявление ее не обмануло. Она видела, что Трэвис с трудом мог контролировать себя. Ее переполнила гордость, когда она почувствовала, как из его джинсов предательски выступает напряженное мужское естество.
К тому времени, когда Лорен наконец нашла свою сумочку, их добросовестный полицейский вернулся к своей машине и обратил свое внимание на менее интересный предмет, чем целующаяся парочка, — он помогал взбешенному Бросале Уиверу сесть на заднее сиденье патрульной машины.
После большого количества алкоголя и интоксикации от поцелуев Трэвиса, Лорен была готова признать этот вечер самым удачным в своей жизни. Теперь было бессмысленно возвращаться обратно в бар в надежде на то, что ей удастся найти мужчину, который мог бы целовать ее лучше, чем тот, который был перед ней. Прижав ладонь ко лбу, она пыталась остановить мир, вращающийся вокруг нее с бешеной скоростью.
Внезапно Лорен смиренно спросила:
— А ты уверен, что не возражаешь против того, чтобы отвезти меня домой?
Трэвис отозвался с улыбкой:
— Нам же по пути, милая.
Он проводил Лорен к своей машине, открыл ей дверь и помог сесть. Потом пристегнул ее ремнем безопасности. От этого прикосновения девушку бросило в жар. Вполне безобидный жест его руки, случайно коснувшейся ее груди, был настолько интимным, что Лорен с трудом смогла вздохнуть. Она сделала попытку вернуться в нормальное состояние, пока Трэвис обходил вокруг машины и садился за руль.
— Ты не возражаешь, если я включу радио? — спросил он.
— Нисколько.
Трэвису был просто необходим посторонний шум для того, чтобы хоть как-то отвлечься от терзающего его душу и тело желания.
Сексуальное напряжение как статическое электричество потрескивало в воздухе под аккомпанемент музыки, льющейся из радиоприемника. Лорен изучала руки Трэвиса, лежащие на руле. Эти руки забрасывали мяч далеко за линию поля и были покрыты многочисленными шрамами от тяжелой физической работы. Внимательно рассматривая эти руки, которые в ее давних, смелых мечтах обнимали ее, Лорен поняла, что она слишком упрощенно представляла себе жизнь Трэвиса.
Откинув голову на кожаный подголовник сиденья, она решилась ступить туда, куда не всякому дана дорога.
— Ты не мог бы мне рассказать, что произошло между Жаклин и тобой? Все думали, что вы отличная пара.
У Жаклин были великолепная фигура и милое лицо. Она была ухоженной и утонченной. Лорен даже представить не могла, что случилось с этими двумя прекрасными людьми, что привело к разводу. Молчание, воцарившееся после ее вопроса, было долгим, но не напряженным.
— Думаю, мы оба хотели разных вещей, — наконец ответил Трэвис, скрывая выражение лица под покровом темноты. — Разных жизней.
Хотя он произнес эти слова спокойным тоном, но не смог скрыть горечи, которую испытывал от своего неудачного брака. Трэвис удивился сам себе, когда продолжил свой рассказ:
— В конце нашего брака мы не могли найти общий язык ни в одном вопросе.
— Например?
Трэвис вздохнул:
— Например, являются дети благодатью или наказанием. Заставляет она меня ревновать или нет. Является ли брак сотрудничеством или дает право на переделку партнера. А еще, могут ли деньги разрешить наши проблемы…
Полагаю, это то, что юристы называют несовместимыми различиями, — тихо сказала Лорен. Ей тяжело было слышать этот гнев и самообвинение в его голосе, ей хотелось сказать что-то, что могло бы уменьшить его боль. К тому же ей стало интересно, кто из них двоих был против того, чтобы завести детей.
— Да, так говорится в свидетельстве о разводе…
Хотя Трэвис и не вдавался в подробности своих сложных взаимоотношений с женой, Лорен поняла, насколько болезненны для него эти воспоминания. Он так сильно сжал руль руками, что даже костяшки побелели. На Лорен также произвело впечатление и то, что в отличие от других разведенных мужчин, Трэвис не стал обвинять свою бывшую жену. Она подвинулась поближе к нему и успокаивающе похлопала его по коленке. Этот безобидный жест послал разряд электричества по всему ее телу, напомнив о том, что мужчина ее мечты вовсе не плод ее воображения, а настоящий, из плоти и крови.
Так же, как и она сама.
Трэвис накрыл ее руку, лежащую на его бедре, своей ладонью.
— Милая, ты хотя бы подозреваешь, что ты со мной делаешь?
Этот вопрос скрывал в себе невысказанное словами обещание…
