– Я выбираю кушетку, – буркнул он, хотя на самом деле он желал лишь одного – быть с Джейн, владеть ею.
Вернувшись в гостиную, Джейн открыла балконную дверь и вышла на воздух. Надвигался шторм, и свежий ветер с океана дул в лицо.
Глядя в потемневшее небо, Адам представил, что произошла вселенская катастрофа и во всем мире остались только они двое. Раньше ему и в голову не могла прийти подобная мысль. Он вообще считал, что ситуация всегда находится у него под контролем, потому что он не мог даже вообразить себе Джейн в нерабочей обстановке, в этом тропическом раю. Она влекла его так же, как Ева влекла когда-то первого мужчину на земле, и он уже знал, что пойдет за нею путем всех искушений. Хотя при этом хорошо бы оставаться в Эдеме.
Мир, который он сам себе тщательно создал, внезапно начал рушиться. В этом мире Адам ощущал себя свободным от желаний, разочарований, испытаний, – от всего, что осложняет существование. А теперь все это неожиданно вошло в его жизнь и ситуацией он больше не владел.
Адам хорошо помнил, как страдала его мать, когда ушел отец, помнил, как первая несчастная любовь разбила его собственное сердце. А сколько неудачных служебных романов он перевидал за свою жизнь! И все же его неудержимо влекло к этой женщине. Рассудку не справиться с природой. Адам знал, что за все придется расплачиваться, только вряд ли цена будет слишком высока за две недели счастья.
– Милый… – услышал он тихий голос.
Во взгляде Джейн появилось что-то новое.
Волосы развевались на ветру, и одна прядь упрямо ложилась на губы. Осторожным движением он убрал ее.
– Нам придется спать вместе, иначе горничная заметит. – Слова дались нелегко.
Адам уже думал об этом и знал, что в одной постели с Джейн не сможет не только спать, но ,и дышать. Он лишь сожмет ее в своих объятиях, не отрываясь от мучительно-желанных губ.
Ветер вновь бросил непокорную прядь на лицо Джейн. Адам перехватил ее руку, сам поправил волосы, потом провел пальцем по ее губам.
– Я… – начала было Джейн, но он нежно прикоснулся к манящему рту – слов не нужно.
– Мы с тобой в безвыходной ситуации, – прошептал Адам.
– Почему в безвыходной? – так же тихо спросила она.
Он наклонил к ней голову, тепло ее дыхания коснулось его щеки. К черту рассудок!
– Я хочу тебя, Джейн.
Глаза девушки широко распахнулись, и она посмотрела на него так пристально, что ему очень захотелось оправдать ее ожидания. Но Адам не знал, по каким критериям она оценивает мужчин. Способен ли он дать ей то, чего она от него ждет? Даже самые непритязательные из его женщин требовали нежности, а этого как раз он часто в себе не находил.
Джейн смутилась и выскользнула из его рук.
– Пойду посмотрю, прошел ли факс.
Просто дать ей пройти – это самое мудрое решение. Но Адам не может ее отпустить, это выше его сил. В его душе вдруг проснулись чувства, которые, казалось, давно умерли.
– Джейн…
Она обернулась и посмотрела на него долгим вопросительным взглядом. Легкий румянец залил щеки, и Адам понял, что в ней происходит та же борьба. Внутренний голос нашептывал: сожми ее в объятиях, овладей ею Прямо сейчас и положи конец всем двусмысленностям!
– Ты не веришь мне? – спросил он наконец.
Джейн молча отвернулась, прошла мимо, и он не посмел прикоснуться к ней. В ее облике было столько детской беззащитности, что Адам ощутил себя рыцарем, призванным защитить любимую от всех бед и невзгод, – качество мужчины, так часто скрываемое под маской цинизма.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Джейн! – Его голос прозвучал уверенно и властно.
Девушка сопротивлялась, как могла, – нарочито долго не оборачивалась. Что сказать ему?
Все складывалось не совсем так, как она себе представляла. Никогда прежде она не встречала в мужчинах такой спокойной, подчиняющей себе силы. От одного его взгляда бросало в жар, а сердце начинало учащенно биться. Она пойдет за ним повсюду, одно движение его руки – и она не заставит себя упрашивать. Это безумие, и к черту приличия. Только что будет потом?..
Джейн остановилась. Ей всегда хотелось казаться отважной и безрассудной, но в глубине души она знала, что не склонна к авантюрам.
Чувство самосохранения шептало, что риск слишком велик, она рискует утратить то, что ценила больше всего, – душевное равновесие.
– Что? – наконец произнесла она, оборачиваясь.
Адам откинулся на перила, и она невольно залюбовалась его стройным мускулистым телом. Очередной порыв ветра снова бросил волосы ей в лицо. Решительным движением она заправила их за ухо. От себя не убежишь.
– Мне замолчать? – спросил Адам. – Но ведь я сказал правду.
– Это облегчило бы нашу жизнь в ближайшие две недели.
– Не думаю.
