– Что на самом деле означает блестяще, мисс Гениальность.
Кейт скривилась и скрестила пальцы.
– Пожалуйста, не сглазь!
Оставшись одна, Джесс решила позвонить Лоренцо позже и растянулась на большой кровати.
Когда она проснулась, в окна хлестал дождь. С некоторых пор момент пробуждения был для нее мучительным. Джесс продолжала лежать, мучаясь и подбирая слова, которые она скажет Лоренцо, когда позвонит ему. Если она ему позвонит.
Джесс внезапно прислушалась. В доме кто-то был.
– Это ты, Кейт? – позвала она. Она выбралась из кровати и, облачившись в банный халат Адама, стала спускаться вниз, зевая. – Сделай мне чашечку кофе. – Она перегнулась через перила на лестничной площадке и долгое мгновение не могла оторвать взгляда от осунувшегося, изможденного лица Лоренцо. Волосы у него были влажными, а глаза пронзали ее насквозь.
– Прости, если разбудил тебя, Джессами. Кейт настаивала, чтобы я подождал, пока ты проснешься, – сказал он. На сей раз в его речи отчетливее, чем обычно, звучал акцент.
– Но... как ты здесь оказался? – с трудом выговорила Джесс.
– Я прилетел в Англию вчера вечером и остановился в Честертоне. – Лоренцо запустил руку в мокрую шевелюру, его потухшие покрасневшие глаза не отрывались от ее лица. – Пожалуйста, оденься и спустись вниз. Я хочу поговорить с тобой, Джессами. А потом... – он остановился, и его губы скривились, – потом, если ты не захочешь оставаться в моей компании, я вернусь во Флоренцию.
Джесс долго смотрела на него, потом кивнула.
– Дай мне пять минут.
– Grazie, – безразлично сказал он и отвернулся.
Джесс молниеносно облачилась в блеклую розовую футболку и мягкие после многочисленных стирок джинсы и спустилась в гостиную. Лоренцо стоял перед камином. Он был одет очень просто – в голубую рубашку и почти такие же, как у нее, джинсы, хотя, конечно, они были куплены в гораздо более дорогом магазине. Как обычно, на нем были красивые кожаные туфли, а на спинке стула висел мокрый пиджак.
– Ты выглядишь усталой, Джессами, – спокойно сказал он.
– И ты тоже.
Он кивнул.
– Я почти не спал с тех пор, как ты уехала. А уж после того, как получил твое письмо, и подавно.
Она отвернулась, все еще не в силах сказать ему правду.
– Ты, наверное, замерз. Приготовить тебе кофе?
– Grazie.
Джесс пошла на кухню, налила воды в чайник, Лоренцо вошел за ней и молча наблюдал, как она кладет растворимый кофе в чашки и добавляет молоко и сахар.
– Откуда ты узнал, что я во Фрайерз-Вуд? – тихо спросила она.
– Я позвонил твоим родителям, когда приехал.
Она удивленно взглянула на него.
– Они мне ничего не сказали!
Он согласно кивнул.
– Я просил их об этом. Я боялся, что если ты узнаешь, то не захочешь со мной разговаривать. – Он прервал свою речь, но Джесс продолжала молча смотреть на него. – Джессами, – сказал он наконец, – я не мог понять, почему ты так переменилась ко мне, но теперь я узнал причину.
Ну вот! Уже не было необходимости ни в чем его обвинять. Да ей и не хотелось делать это теперь, когда они встретились.
– Что именно ты узнал? – резко спросила Джесс.
– Я узнал, что моя сестра рассказала тебе, при каких обстоятельствах умерла Рената, – пояснил Лоренцо.
Джесс протянула ему кофе, потом прошла обратно в комнату. Лоренцо последовал за ней, подождал, пока Джесс забьется в угол дивана, и сел на другой его конец, уставившись в пустой камин. Молчание между ними стало таким напряженным, что Джесс больше не могла этого выносить.
– Если бы все шло своим чередом и Изабелла мне ничего бы не говорила, – осторожно начала она, – ты вообще собирался когда-нибудь сказать мне правду?
– Да, хотя на самом деле это не мой секрет. – Лоренцо поставил чашку на маленький столик рядом с диваном. – Я никогда не лгал тебе, Джессами.
– Что значит «никогда не лгал»? – осведомилась она. – Ты сказал, что никогда не был Ренате настоящим мужем, но она умерла в родах.
Лоренцо стиснул зубы.
– Это правда. Мне все сочувствовали, все соболезновали. Меня от этого начало тошнить.
Глаза у Джесс сузились.
– Было бы странно, если бы при таких обстоятельствах тебе никто не посочувствовал бы. Разве не так?
– Ни Роберто, ни Изабелла не знают правды. Я до сих пор никому об этом не рассказывал. – Он встретился с ней взглядом. – Я не был отцом ребенка Ренаты.
– Лоренцо! – Джесс в ужасе уставилась на него и схватила его за руку. – Ты хочешь сказать, что у нее был любовник?
Лоренцо взглянул на ее руку, сжимавшую его ладонь.
– Я думал, что ты больше никогда не прикоснешься ко мне, – неуверенно сказал он.
Хваленое самообладание Джесс, которое ей с трудом удавалось поддерживать после возвращения из Италии, покинуло ее. Слезы заструились у нее по лицу. Лоренцо обнял ее и прижал к себе.
– Piagni![23] – приказал он, опуская ее голову себе на плечо, и Джесс подчинилась, позволив горячим соленым слезам смыть горечь разлуки.
– Прости, – прошептала она. – За последнюю неделю я плакала больше, чем за всю жизнь. – Она улыбнулась ему и снова начала плакать, заметив слезинку на густых ресницах Лоренцо.
– Со мной творилось нечто ужасное, – резко сказал он. – Я даже начал жалеть о том, что мы встретились.
Джесс попыталась улыбнуться.
– До этого я не доходила, но...
– Но что, amore? – прошептал он.
– Но если бы мы никогда больше не встретились, я никогда бы не пожалела, что провела с тобой ночь, Лоренцо.
– Слышать это от тебя... – Он резко выдохнул. – Ты же знаешь, что мне стоит только раз дотронуться до тебя, как я снова захочу заняться с тобой любовью. Но я здесь не для этого.
– Если ты не хочешь рассказывать мне о Ренате, то не надо, – быстро сказала Джесс. – Теперь, когда я знаю правду, мы можем никогда не говорить об этом.
Лоренцо энергично покачал головой.
– Я поклялся ей, что никому не выдам ее тайну, но мне очень нужно поговорить с тобой, Джессами. Между нами не должно быть секретов, carissima. -Он глубоко вздохнул. – Когда Рената была вынуждена мне все рассказать, она с ума сходила от стыда и говорила совершенно бессвязно.
– Я понимаю. – Внезапно чего-то испугавшись, Джесс вскинула на него глаза. – Только не говори, что ее изнасиловали.
– Боже мой, нет, – быстро сказал Лоренцо, – все было не так. – Его губы скривились. – Хотя я думаю, что она предпочла бы изнасилование, чтобы не чувствовать себя виноватой.
Он начал свой рассказ. Рената часто подолгу оставалась в доме своих родителей возле Перуджи. Лоренцо был ей благодарен за возможность побыть одному в Олтарно, а Рената месяцами с удовольствием жила дома с овдовевшей матерью. Когда мать умерла, Рената унаследовала дом и стала проводить там еще больше времени.
