— Я как-то и не надеялся на это. Наверное, каждый раз, когда ты смотришь на Розин, ты проклинаешь день, когда увидела меня.
— Да что ты! Нет! — Лаури с изумлением воззрилась на него. — Ты же видел Розин. Как я могу жалеть о чем-либо, связанном с ней! Если я и чувствую враждебность к тебе, Адам, то совсем по другим причинам.
Адам помрачнел.
— Можешь не продолжать, Лаури. И без того ясно, что выйти замуж за меня было настолько невыносимо, что ты предпочла остаться матерью-одиночкой.
Это было совсем не так, но Лаури была не в том настроении, чтобы вдаваться в объяснения.
— Давай не будем об этом, — только и сказала она.
Адам согласился. Молчание затянулось, и, к своему удивлению, отягченному чувством вины, Лаури поймала себя на том, что ее клонит в сон. Веки отяжелели, и она моргала, стараясь держать глаза открытыми; ее ужасала сама мысль о том, что можно спать, когда бедная Розин где-то холодной ночью с чужими людьми. Услышав ее глубокий прерывистый вздох, Адам сильнее прижал ее к себе, свободной рукой он погладил по волосам, утешая как мог, и Лаури расслабилась, прижавшись к нему. Напряжение и боль последних часов взяли свое, и по мере того, как бесконечная ночь медленно, но верно двигалась к утру, сон окончательно сморил ее, даровав час-другой благодатного забвения.
Когда Лаури проснулась, она совсем окоченела от холода. На диване никого не было, Адам куда-то делся. Нахмурившись, она сунулась в ванную комнату и вскрикнула от ужаса, увидев в ванне голое тело. Она пулей вылетела в коридор, вспыхнув до корней волос от его, как она заметила, выбегая, насмешливого взгляда.
Она пошла на кухню и у стойки уронила голову на руки: смущение мигом развеялось при мысли о маленькой Розин. Горе вновь обрушилось на нее. Немного спустя она нашла в себе силы, умылась на кухне и налила чайник. К тому моменту, когда Адам присоединился к ней, она уже приготовила чай и резала хлеб, чтобы поджарить тосты.
— Доброе утро, — произнесла она, не глядя на его мокрые волосы и покрывшую подбородок синюю щетину. — Яйца будешь?
— Доброе утро. Яйца — это то, что надо. Как видно, аппетит не подчиняется мозгу. Мне казалось, что я не смогу даже смотреть на еду, но, кроме твоих сэндвичей, я вчера ничего не ел…
— Значит, ты голоден! Подожди немного, я приведу себя в порядок и сделаю тебе омлет. — В ванной комнате она с досадой рассматривала свое бледное лицо, круги под глазами. Потом расчесала волосы, связала их на затылке и вернулась на кухню, где Адам уже пил кофе. — Мне тоже, пожалуйста, — как бы невзначай уронила она, доставая сковороду для омлета и ставя ее на конфорку.
— Давай позавтракаем в другой комнате, — предложил Адам, передавая ей чашку с кофе. — Сейчас будут последние известия.
Лаури молча кивнула, глотнула кофе, затем разбила яйца в миску. Добавив немного специй и посолив, вылила содержимое на раскаленную сковороду, и уже через несколько минут они с Адамом сидели рядышком на том же диване; на столике перед ними стоял поднос. К счастью, они успели поесть, когда на экране появилась фотография Розин. От одного взгляда на личико дочери у Лаури перехватило дыхание.
— Мы совсем не говорили о ней сегодня ночью, — вдруг сказал Адам. — Расскажи мне про Розин — все про нее.
Лаури с недоумением посмотрела на него, но, подумав, решила, что он прав.
— С чего начать?
— С рождения. Трудные были роды? Лаури пожала плечами.
— Развлечением не назовешь, но в общем нормальные. Это длилось двенадцать часов, так что, сам понимаешь, я по горло была этим сыта, но одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы понять, что боль и страдания того стоили.
— Сколько она весила?
— Три с половиной килограмма. — Лаури состроила гримасу. — Не хотелось бы мне рожать более крупного ребенка, уж поверь.
— А ты хочешь иметь еще? — быстро ввернул Адам.
Лаури бросила на него раздраженный взгляд.
— Тебя это не касается, — фыркнула она. Наступило молчание.
— Она была хорошей малышкой? — наконец снова подал голос Адам.
— О, просто чудо! С шести недель она ночью почти никогда не просыпалась — только когда резались зубки или болел животик.
— А сколько ей было, когда вы перебрались сюда?
— Три месяца. Первое время я так выматывалась, что уже усомнилась в своих силах, но все-таки справилась. — Лаури печально улыбнулась. — Папа был уверен, что мне это не по плечу, а я решила доказать, что он ошибается. И доказала. Мой бизнес словно специально создан для того, чтобы им заниматься, имея ребенка. Ну и конечно, мне очень пригодился опыт Фран, а потом мы взяли Дженни, и я уже могла выходить на работу попозже и подольше обедать с Розин, а как только ей стукнет два, она пойдет в садик…
— Так рано? — удивился Адам.
— Да. Есть уже договоренность. Немного дороговато, но это детский сад Монтессори, там у них есть французский и балет даже, если хочешь, правда, надо платить дополнительно…
Адам отодвинул столик, чтобы обнять Лаури.
— Мы вернем ее, — чуть хрипло прошептал он ей в макушку. — Только, Бога ради, не смотри так.
Они прижались друг к другу в бессознательном порыве и вдруг отпрянули, когда зазвонил телефон. С этого момента телефон звонил все утро. Сначала был Джерент Морган, затем Сара, затем Элис Хокридж; затем инспектор Кокс сообщил, что полиция опрашивает все дома в районе и показывает фотографию Розин.
Дженни и Фран появились раньше обычного и спросили, чем могут помочь кроме работы в магазинчике.
— Посидите здесь, пока я схожу в магазин, — попросил Адам и улыбнулся, видя удивление на лице Лаури. — Я ведь с собой ничего не захватил, мне нужны рубашки и тому подобное, и еще бритва.
— Недолго, пожалуйста, — искренне попросила Лаури и тут же покраснела, когда он пожал ей руку.
— Скажи, где ближайший магазин, и я обернусь за полчаса.
Как только Адам ушел, практичная Фран тут же принялась за посуду, а Дженни еще раз извинилась за Кей.
— Она просилась пойти сегодня со мной и помочь, но, наверное, тебе это неприятно…
— Почему же? — сказала Лаури. — Я, правда, сомневаюсь, что кто-нибудь обратится в ясли после случившегося. Но если Кей хочет прийти и помочь в магазине, я думаю, это неплохая идея. Сегодня канун Рождества, не забудь. А кроме того, — и она пожала руку Дженни, — Кей будет гораздо лучше, если она возьмется нам помогать. Это ведь не ее вина. Я действительно не виню ее — откуда ей было знать?..
Дженни с благодарностью сжала руку Лаури.
— Ты такая добрая. Я прямо сейчас звоню ей. К тому времени, когда Адам вернулся, магазин уже был открыт, и там командовали Дженни и безмерно благодарная Кей, а Фран осталась с Лаури: ее здравый смысл и практичность помогали Лаури не терять голову.
Фран открыла Адаму дверь, лукаво улыбнувшись при виде множества пакетов:
— Настоящий Дед Мороз! Я иду вниз. Держись, Лаури!
Когда они остались одни, Лаури бросила недоуменный взгляд на пакеты, потом на Адама.
— Ты вроде сказал, что идешь за рубашкой.
— Я купил не одну, а также все для бритья, поскольку твоя ванная не богата бритвенными принадлежностями…
— Вообще-то, у меня есть небольшая электробритва, ты бы мог ею воспользоваться, если б сказал мне. — Лаури уставилась на огромную сумку на колесиках. — А это что, никак еда? — с осуждением
