– Вы хотите сказать, что не будете требовать, чтобы я работала и в выходные? – спросила она в притворном изумлении.
– Разумеется, нет, – сказал он с видом оскорбленной добродетели. – Я же не погоняла рабов.
Гэбриэл засмеялась, потом помахала стоявшим в дверях Уэйну и Эдди.
– Спасибо, вы свободны на сегодня. Я сама все закрою.
После того, как «харлей-дэвидсон» с шумом унесся, Адам, одетый в старые джинсы и спортивную фуфайку, помог Гэбриэл прибраться, благоговейно снес картину в подвал, а потом сопровождал Гэбриэл, пока она все запирала, и на этот раз согласился на ее предложение выпить чаю.
– Ужасно устал, – признался он, когда они вместе шли к дому. – Только что вернулся из Лондона.
После грандиозного примирения с Деллой?
– Вчера я был на аукционе в Вест-Энде, – продолжал он, – переночевал у Лео, а сегодня зашел на одну из распродаж под открытым небом.
– В таком костюме? – спросила Гэбриэл, размышляя о том, кто такой этот Лео.
– Это мой обычный камуфляж при посещении общих распродаж. Надеваю темные очки и старую, обшарпанную шляпу. На распродажи я не хожу при полном параде, мисс Бретт.
– Ваш поход увенчался успехом? – спросила она, входя на кухню, где было удивительно чисто благодаря мисс Эдит Принс, которая в прошлом помогала по хозяйству Лотти Хэйуорд и все еще продолжала делать это для Гарри Бретта, приходя два раза в неделю.
– Как и следовало ожидать, на аукционе в Вест-Энде я не потянул, зато сегодня купил пару сентиментальных викторианских акварелей. Вы будете рады узнать, что в реставрации они не нуждаются. Кроме того, я заполучил прекрасную серебряную подставку для графина эпохи Георга III. – Он присел на край кухонного стола, покачивая длинной ногой, и его заразительная увлеченность легко объяснила Гэбриэл, почему у ее отца с ним такое взаимопонимание, несмотря на разницу в возрасте. – Мне остается лишь надеяться, – сказал он, состроив гримасу, – что мой отец одобрит такую трату денег.
– Если он будет недоволен, – сказала Гэбриэл, включая чайник, – то прибыль, которую вы получите от своей парочки красавиц, наверняка смягчит этот удар. К тому же из нее не надо будет платить процент аукционисту.
Он ответил широкой улыбкой.
– Вот именно. Жаль, что наш каталог вышел раньше, чем я нашел картину.
Гэбриэл придвинула ему кружку с чаем.
– Но вы ведь можете намекнуть кому надо?
– Обязательно, как только мне станет ясно, что мы имеем. Должен сказать, что публика неплохо посещает аукционы «Дайзартс», особенно когда выставляются картины.
– Если хотите, я тоже могла бы обронить парочку намеков, – предложила она.
Адам поднял одну бровь.
– И в чьи же уши?
– Своему другу Джереми Блиту – я о нем упоминала, не так ли?
– Да, упоминали.
– Он владелец картинной галереи. И прибегает к услугам компании, в которой я работаю, когда нуждается в выполнении реставрационной работы. Именно так мы и познакомились. У него куча знакомых дилеров в сфере искусства.
– Это не тот влюбленный в городской асфальт? – осведомился он.
– Тот самый.
– И вы хотите поговорить с ним о моей находке? – Его глаза вызывающе сверкнули. – Не означает ли это, что вы начинаете оттаивать по отношению ко мне, Гэбриэл Бретт?
Она пожала плечами.
– Мне просто интересно, как будет реагировать Джереми, когда ваша «спящая красавица» откроется во всей красе.
Адам поставил кружку на стол.
– Но я могу ошибаться относительно картины, – сказал он, и Гэбриэл впервые уловила в выражении его лица что-то похожее на неуверенность. – Это может быть подделкой.
Она покачала головой.
– Всякое бывает, но я все же думаю, что вы не ошибаетесь. Не забывайте, я работала с подобными картинами много лет…
– Много – это сколько?
– Профессионально около девяти. Но я работаю с папой с подросткового возраста. Техническим тонкостям этого ремесла научилась еще до окончания школы.
Брови Адама поползли вверх.
– Сколько же вам лет, Гэбриэл?
– Тридцать. – Она улыбнулась. – А что?
