Имоджен не ожидала подобного вопроса, но ответ твердо знала давным-давно:
– Растила бы.
– Ты бы связалась со мной? Попросила бы моей помощи? – спросил Джо, не сводя глаз с озера.
– Какое это имеет значение? Наш ребенок умер, и нет смысла думать о том, что могло бы быть.
– Я скажу тебе, почему это имеет значение. – Джо слез с мотоцикла и обернулся. В его глазах кипела такая боль, что Имоджен вздрогнула. – Может, ты и закрыла ту книгу, но я только что открыл ее. Так что, Имоджен, нравится тебе это или нет, наши отношения не закончатся, пока я не прочту каждую страницу. И хватит напоминать, что я не оставил нового адреса, когда уехал из города. Моя семья всегда знала, где меня найти. Ты должна была только прийти к ним и спросить.
В его голосе кипел гнев, но его глаза рассказывали совсем другую историю. Джо был охвачен скорбью и явно чувствовал себя обманутым. Как и она, он потерял ребенка. Разница лишь в том, что у него не было восьми лет, чтобы справиться с болью потери.
– Джо, не в моих силах изменить прошлое, – терпеливо произнесла Имоджен, понимая, что извинения не помогут. – Я могу только попытаться объяснить, почему поступила так, как поступила.
– Я слушаю.
– Я чувствовала себя в ловушке, я не знала, к кому обратиться. В ту ночь, если помнишь... – Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть.
Странно. Имоджен не удивилась бы, если бы Джо начисто забыл их единственное свидание.
– Ну, в общем, я надеялась, что смогу попасть в дом незамеченной, однако мне не удалось проскользнуть дальше парадной двери. Мама поймала меня. Если бы я могла тогда размышлять здраво, то поняла бы, что она поджидала меня. Наш шофер ездил в школу, чтобы забрать меня с бала, и узнал, что я давно ушла. Естественно, он сообщил матери, и она поняла, что дело нечисто. И вдобавок, когда я наконец явилась, на моих плечах была твоя куртка.
– Ты объяснила ей, почему?
Имоджен сдавленно вздохнула.
– Я пыталась. Но мое лицо, волосы, платье, туфли говорили лучше всяких слов. Один взгляд на меня – и мать прекрасно поняла, что произошло.
– Отличная у тебя мамочка!
– И дочка ей под стать! Я знала, чего она ждет от меня. Она хотела услышать, что мне стыдно, что я раскаиваюсь... а я... я просто не могла это сказать. Я не могла притвориться, что сожалею, и это разъярило ее. Она не привыкла к сопротивлению, особенно не ожидала его от дочери, которая всегда подчинялась ее власти и которая просто должна была соответствовать самым высоким стандартам. Мое молчание она восприняла как подлое предательство и сказала, что своим беспутным поведением я очернила славное имя Палмеров. Если хотя бы намек на мою распущенность просочится за стены дома, она никогда больше не посмеет появиться в приличном обществе. Она даже сказала, что, если бы отец был жив, я бы убила его своим поступком... В общем, она пообещала сделать все для того, чтобы я никогда больше не опозорила ее своим распутством.
– Так и сказала? – рассмеялся Джо.
Но для Имоджен тот разговор был слишком мучительным, чтобы стать поводом для смеха даже через столько лет.
– Может быть, ты не поверишь, но меня больше волновало, как снова встретиться с тобой и вернуть куртку.
– Это не было главным, Имоджен, – тихо сказал Джо.
– Для меня было, – откликнулась она, вспоминая, как обнимала его куртку той долгой ночью, пытаясь найти утешение в ласковом прикосновении шелковой подкладки, в аромате лосьона для бритья. – Я поняла, что у меня нет ни единого шанса выскользнуть из дома и встретиться с тобой, как мы договорились, поэтому я написала записку, положила ее в карман и на следующее утро до того, как все проснулись, отнесла куртку в кукольный домик. – Да, я нашел ее вечером.
Имоджен ждала, пока он что-нибудь добавит, как-то объяснит, почему не попытался встретиться с ней, когда шумиха улеглась. Но он стоял, ссутулившись, и швырял в озеро камень за камнем. Наконец он распрямился, повернулся к ней.
– И что было потом? Мать поволокла тебя к врачу, чтобы удостовериться в наихудшем?
– Нет. Она отправила меня в Париж на месяц, якобы для усовершенствования во французском, но на самом деле – подальше от соблазна.
– Если ты не хотела уезжать, то почему подчинилась? Неужели тебе даже в голову не пришло возразить ей, сказать, что это твоя жизнь и ты хочешь прожить ее так, как считаешь нужным?
Джо не попытался скрыть презрение, и оно обожгло Имоджен. Она опустила голову.
– В те дни я едва удержалась от нервного срыва. Я пережила серьезное потрясение, если ты забыл.
Имоджен давно поняла, что Джо никогда не имел намерений продолжать отношения с ней. То, что она считала началом чего-то чудесного, для него было всего лишь случайным эпизодом... без которого, впрочем, он предпочел бы обойтись.
– Ты никогда не относился ко мне серьезно, правда, Джо?
– Я оказался рядом, когда ты нуждалась в спасении, не так ли?
– Да. Однако ты сделал бы то же самое для любой другой девушки.
– Не совсем так, Имоджен. До сих пор, я не знаю, как это сформулировать. – Джо беспомощно пожал плечами. – Ты была такой красивой, такой... хрупкой. Я боялся, что ты сломаешься. И хотел как-то поддержать тебя.
