– Женщина никогда не забывает своего первого мужчину.
– Я забыла.
– Тогда нечего так бояться возвращения домой!
– Я и не боюсь. – Слишком поздно Имоджен заметила, что гордость снова загнала ее в угол.
– Ну, раз ты такая смелая и взрослая, то вполне сможешь помириться с мамочкой!
Имоджен покрутила кончик карандаша, обдумывая последствия подобного шага. Безусловно, возвращение домой оживит болезненные воспоминания, однако не пора ли утихомирить призраков, мучивших ее восемь лет? Надо только быть избирательной в своих воспоминаниях, сосредоточиться на отношениях с матерью и не углубляться в бесполезные сожаления о мужчине, который, познакомив ее с сексом, тут же забыл о ней.
Пока она будет придерживаться выбранной тактики и контролировать свои чувства, ничего плохого не случится.
– Ладно, Таня, ты меня убедила. Я поеду, и посмотрим, как мама отнесется к моему появлению.
Весь последующий месяц Имоджен терзали сомнения в правильности принятого решения, и в самолет «Ванкувер – Торонто» она садилась охваченная дурными предчувствиями. За время полета ее уныние лишь усилилось, а когда она села в арендованный автомобиль и помчалась на северо-восток, ей уже нестерпимо хотелось повернуть обратно.
По обе стороны шоссе мелькали окруженные садами коттеджи, и, овеваемая прохладным ветерком, Имоджен вскоре забыла липкую духоту Торонто.
Вот наконец и Клифтон-Хилл, самый фешенебельный район Роузмонта. Когда Имоджен въезжала в огромные чугунные ворота, ее подташнивало от волнения.
Стоял конец июня. «Укромная Долина», пожалуй, единственная недвижимость в Роузмонте, соответствующая гордому званию «поместье», утопала в зелени, безмятежно и непоколебимо уверенная в своей красоте.
– Мадам нет дома, – сообщила совершенно незнакомая юная горничная, решительно преграждая путь в родной дом. Имоджен даже не нашлась что ответить. Она была готова к чему угодно, но такого поворота событий не предвидела. Сегодня ведь суббота! Четыре часа дня! То время, когда – зима или лето – Сьюзен Палмер пьет чай в солярии, просторной комнате со стеклянными панелями вместо двух стен, а потом тщательно наряжается к очередному приему, который собирается удостоить своим присутствием или который дает сама. Уж это Имоджен помнила точно.
Словно желая проверить, что не ошиблась адресом, Имоджен заглянула в холл поверх плеча горничной. Холл совершенно не изменился. Люстра из драгоценного хрусталя сверкала в солнечных лучах, переливаясь всеми цветами радуги. Сияли благородным блеском резные дубовые перила лестницы, устланной персидской ковровой дорожкой ручной работы. Даже розы на консоли зеркала в позолоченной раме казались теми же, что и восемь лет назад, когда Имоджен вышла из этого дома, полагая, что никогда больше сюда не вернется.
Горничная чуть переместилась, загораживая собой дверной проем и пытаясь прикрыть дверь. – Как мне сказать хозяйке, кто заходил?
– Что? – Имоджен вынырнула из прошлого. – Ах да! Ее дочь.
Отлично вымуштрованная горничная лишь слегка приподняла брови.
– Мадам уехала на уикенд и должна вернуться завтра к вечеру. Она не говорила, что ждет гостью.
– Она меня не ждала. Я приехала всего на пару дней и остановилась в «Брайарвуде».
– Я передам. Всего хорошего. – И горничная с явным облегчением захлопнула дверь.
Поскольку в ближайшие часы делать было нечего, Имоджен медленно колесила по городу, узнавая, казалось бы, совершенно забытые места и, несмотря на данное себе обещание, все глубже погружаясь в воспоминания.
Транспаранты, растянутые между колоннами здания суда, возвещали о столетнем юбилее Роузмонта, корзины с цветущими растениями свисали с чугунных фонарей вдоль Мейн-стрит. Но не все изменения были связаны с празднествами: в доме судьи успела обосноваться бухгалтерская фирма, а в старом здании городской больницы разместился молодежный центр.
За железнодорожным вокзалом Мейн-стрит разветвлялась. Правая улочка огибала озеро и тянулась вдоль берега, левая вела в Листер-Медоуз.
«Трущобы», – презрительно поджав губы, вынесла приговор Сьюзен Палмер, когда пятнадцатилетнюю Имоджен пригласили сюда на день рождения. Однако Имоджен любила дружелюбных жителей Листер- Медоуз. Конечно, домики здесь были маленькие, стояли почти вплотную друг к другу, и места хватало лишь на узкие длинные садики позади них, зато не было ни заборов, ни табличек с угрозами жестоко покарать нарушителей частных владений.
Дом семейства Донелли замыкал крайнюю улочку, вспомнила Имоджен, а рядом протекал ручей. Живут ли Донелли в старом доме или переехали, Имоджен понятия не имела. Она потеряла связь со своей подругой Пэтси Донелли той осенью, когда ей исполнилось восемнадцать лет, а Джо...
О, Джо Донелли было настолько наплевать на Имоджен Палмер, что он исчез через несколько дней после того, как провел с ней ночь. Он не заслуживает ее воспоминаний.
Так почему же она повернула на восток? Туда, где когда-то «Гараж Донелли» был открыт для страждущих автомобилистов по пятнадцать часов в день без выходных? Неужели она всерьез ожидала, что мистер Донелли, как прежде, копается в очередном забарахлившем моторе, его младший сын, Шон, накачивает шины, а старший, Джо, оседлав мощный «харлей-дэвидсон», окидывает скучающим взглядом вереницу девиц, демонстрирующих свои прелести в надежде соблазнить самого красивого и любвеобильного парня городка?
Сердце у нее захолонуло: на месте гаража красовалась современная автозаправочная станция самообслуживания, принадлежащая крупнейшей нефтяной компании. Имоджен остановила машину и потерла виски. «Слава Богу, – твердо сказала она себе, – ничто больше не напоминает о нем».
