– А если и нет, ты вряд ли поняла бы разницу!
Имоджен покраснела еще больше.
– Если тебе нравится опошлять то, что случилось между нами, продолжай. Но никакими словами не изменишь тот факт, что именно ты познакомил меня со страстью.
– Только потому, принцесса, что у меня была обширная практика. В том возрасте, когда я начал, ты, наверное, еще верила в добрую фею.
– Грубость и вульгарность тоже ничего не изменят, – резко возразила Имоджен. – Можешь упрямиться до скончания века, но правда заключается в том, что после Филипа Мейтленда я чувствовала себя комом грязи, и только ты вернул мне чувство достоинства. Я почувствовала себя прекрасной впервые в жизни. И хватит повторять, будто я не знаю, о чем говорю, ибо я знаю.
– Ошибаешься, Имоджен. Ты просто выдаешь желаемое за действительное. Или твоя память играет с тобой злые шутки.
– Я бы согласилась с тобой, если бы не нашла дневник.
– Какой еще дневник?
– Который я завела, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Я наткнулась на него в своей комнате. Ты не поверишь, как часто там встречается твое имя. Связь между нами, которую мы считали прерванной, когда покинули город почти девять лет тому назад, все еще существует, Джо. Вчера ты сказал, что хочешь закрыть книгу о нас. Но, по-моему, она еще не начата.
Джо вписался в поворот дороги, не снизив скорости, и Имоджен отбросило к дверце.
– Мне не нравится, как работают твои мозги. Сейчас еще о любви заговоришь.
– Нет. Слишком рано, я понимаю. Но кто знает!
– Ну, нет! Я этого не допущу!
От его уверенного тона сердце Имоджен дрогнуло.
– Я, конечно, могу говорить только за себя, но разве не возможно, чтобы ты и я...
Джо устало вздохнул и ударил кулаком по рулю.
– Ты передумаешь, если я скажу, что три года отсидел в тюрьме за убийство.
– Всего три года? – спросила Имоджен, не поддаваясь панике. – Значит, обвинение было ложным.
– Отлично, принцесса, только ты промахнулась. Человек умер, и убил его я. Голыми руками.
– За что?
– Какая разница, черт побери? Я отнял человеческую жизнь, и меня бросили в тюрьму.
– Где?
– Это что? Телевикторина? На Оджо-дель-Дьябло, островке неподалеку от побережья Колумбии.
Ночь была теплой, но у Имоджен мурашки побежали по коже.
– Неприятное название.
– Означает «Глаз Дьявола». Говорят, название происходит от озера в центре острова, но большинство верит, что остров проклят и глаз дьявола повсюду следит за тобой.
– Как ты оказался там?
– Случайно.
Он явно не собирался вдаваться в подробности, и в других обстоятельствах Имоджен не решилась бы настаивать. Однако Джо ее не жалел, и она сочла небольшое давление вполне оправданным:
– Ладно, Джо, расскажи-ка правду. Я же не поверю, что ты просто пошел и убил человека ради развлечения.
– Не проси, Имоджен! В жизни ни перед кем не выворачивал нутро, а об этом деле вообще хочу забыть как можно скорее.
– Ты заговорил об этом, не я.
Имоджен уже случалось видеть Джо в ярости, но эта вспышка не шла ни в какое сравнение с прежними.
– Потому что хочу избавиться от тебя! – огрызнулся он. – Мы с тобой не подходим друг другу, и точка! Я не собираюсь блистать в «мыльной опере» под названием «Принцесса и арестант».
– Меня не интересует твое прошлое. – Джо не ответил, не повернул головы, и Имоджен осторожно положила ладонь на его руку. – Джо, важно только то, какой ты сейчас. Понимаешь?
Даже во мраке она различила гримасу отвращения, исказившую его лицо.
– «Какой ты сейчас»! – передразнил он. – Господи, мисс Имоджен, жаль мне парня, который на вас женится!
Ну, с нее хватит.
– Пожалуйста, успокойся. Если ты хотел убедить меня, что ты последний на земле кандидат в мои мужья, то победил. С каждой минутой этого разговора я все больше убеждаюсь в твоей правоте. Кроме того, что мы вместе сделали ребенка, у нас действительно нет ничего общего.
Промелькнул дорожный знак, возвещавший близость Роузмонта.
