– Пойдемте на кухню, – предложила Мона. – Я приготовлю чай.
Выкрашенная в солнечно-желтый цвет кухня тянулась во всю длину домика. Окна с широкими низкими подоконниками выходили в сад. С раскидистых ветвей старого кривого дуба свисали птичьи кормушки, а под ними стояла каменная ванночка с водой.
Мона наполнила чайник, поставила его на плиту и сняла с полки лакированную жестяную банку с чаем.
– В последнее время Касси начала задавать вопросы. Она умная девочка и видит, что ее жизнь отличается от жизни ее подружек.
Имоджен встревоженно посмотрела на Джо.
– И что ты ей говорила, Мона?
– Ну, она зовет меня нянюшкой и знает, что дама, которая навещает ее раз в месяц, ее бабушка, живущая в другом городе. Долгое время этого было достаточно, только недавно Касси стала спрашивать, где ее мамочка и папочка. Я отвечала, что жизнь складывается по-разному, но если очень сильно надеяться и молиться, то когда-нибудь все будет так, как ты хочешь.
Имоджен нервно вскочила и подошла к окну.
– И вот этот день настал, а мы понятия не имеем, как объяснить ей, почему так долго не появлялись.
Джо, наоборот, казался абсолютно невозмутимым.
– Успокойся, принцесса. Просто положись на интуицию. Нужные слова сами придут, вот увидишь.
Мона смотрела в окно на малиновок, плещущихся в ванночке, и повернулась, только когда пронзительно засвистел чайник.
– Ну, милая, – сказала она, разливая чай по чашкам, – мы все понимаем, что будет нелегко, однако Джо прав, я думаю. Пусть Касси вернется домой и познакомится с вами, а там посмотрим. Ее нельзя назвать слишком застенчивой. Если она захочет что-то узнать, то спросит. И если, Имоджен, тебе нужен мой совет, отвечай ей честно, ты это умеешь... Ну что? Позвонить и позвать ее домой?
– Да, – ответил Джо. – Звоните.
И они стали ждать. Молча ждали, пока Мона набирала номер. Ждали, пока она говорила с кем-то по телефону. Ждали, пока она вешала трубку.
– Касси идет.
Они снова ждали. Сколько? Минуту? Две? Сто?
В чашках остывал нетронутый чай... Наконец звякнула задвижка калитки, затем раздался звук легких шагов по камням дорожки, распахнулась и захлопнулась входная дверь. Ожидание закончилось.
– Я боюсь, – вскрикнула Имоджен, хватаясь за край стола.
Джо резко подтолкнул ее локтем.
– Не дури. Сейчас мы увидим нашего ребенка. Чего тут бояться?
«Откуда у него такая уверенность?» – изумилась Имоджен, прислоняясь к Джо в поисках опоры.
В кухню впорхнула Касси.
Джо никогда не видел более красивого ребенка. Утонченные черты лица Имоджен и его темные волосы, его ярко-синие глаза. Жизнерадостная, с улыбкой, обращенной ко всему миру, которую совершенно не портила щель на месте выпавшего переднего зуба. Девочка была похожа и на него, и на Имоджен и в то же время обладала ярко выраженной индивидуальностью.
Он не помнил, когда сел, а может, рухнул на стул, не знал, сделал это случайно или чтобы не свалиться на пол. Он не помнил, когда схватил руку Имоджен, как утопающий хватается за брошенный ему спасательный круг, как автоматически улыбнулся в ответ на сияющую улыбку дочери и сказал «привет». Но он сразу понял, что перевернет небо и землю, если кто-то снова попытается отнять ее у него.
Оцепенев, Джо смотрел, как Имоджен пожала маленькую ручку. Почему рукопожатие, недоумевал он? Почему Имоджен не схватила девочку в объятия, почему не осыпала поцелуями? Как она может так вежливо улыбаться, ведь этот ребенок – ее дочь!
Мона, Имоджен и Касси заговорили одновременно. Джо только видел, как движутся их губы, и ничего не понимал. С тем же успехом они могли говорить на суахили. Пустая женская болтовня, наверное. Ребенок... нет, не ребенок. Касси. Его дочь. Касси прижалась к Моне, обвила ее худенькой ручкой. Он бы с радостью отдал десять лет жизни, лишь бы Касси смотрела на него с такой же любовью, как смотрит на няню...
– Вы останетесь поужинать с нами?
Вопрос был обращен к нему. И задавала этот вопрос его дочь. Ее голос звучал как нежная музыка, как ручеек, струящийся с холма, как ветер в апреле, сладкий и живительный.
– А? Что? – Собственный голос показался Джо голосом последнего идиота, а не здравомыслящего мужчины.
Мона, добрая душа, бросилась ему на помощь.
– Ну конечно, они останутся, дорогая, – ответила Мона, посмеиваясь. – У нас есть гамбургеры, и я испекла пирог с ревенем. А когда мы попьем чай, ты поможешь мне надергать латука, и мы приготовим салат.
Обворожительная щербатая улыбка снова расцвела на детском личике.
– Давайте поужинаем в саду, хорошо?
– Хорошо, если наши гости не возражают.
