Косиором и Постышевым. Известно, что Сталин давил на украинское руководство, требуя изобличать все больше и больше троцкистов, бухаринцев и националистов. Постановление ЦК ВКП(б) от 13 января 1937 года «О неудовлетворительном партийном руководстве Киевского обкома КП(б)У и недостатки в работе ЦК КП(б)У» прямо свидетельствует об этом. В конце концов жертвами карательной машины оказались сами «нерадивые» борцы за генеральную линию партии – Постышев и Косиор. Поэтому, направляя Хрущёва в Украину (куда, следует отметить, на этот раз Никита Сергеевич вовсе не стремился), Сталин дал ему задание взяться за дело с удвоенной энергией и даже выслал «подкрепление»: в феврале 1938 года в Киев приехал Ежов. Наркомом внутренних дел УССР был его ставленник Успенский, которому Ежов тут же дал указание расстрелять еще «тысяч тридцать» неугодных. И если верить документам НКВД, в Украине произошел «коренной перелом в разгроме вражеских формирований и троцкистского подполья». Уже при Хрущёве было сфабриковано множество дел: в руководстве «Польской организацией войсковой» обвинили Станислава Косиора и его брата Казимира, а в основании «право-троцкистского центра» – бывшего секретаря ЦК КП(б)У М. Попова и экс-наркома внутренних дел В. Балицкого. Можно вспомнить также «Военно-националистическую организацию», «Священный союз партизан», «Организацию молодой генерации украинских националистов». Следует ли винить Хрущёва? Отчасти – ведь, как известно, НКВД неформально стоял над партией, подчиняясь лишь Сталину. Более того, Иосиф Виссарионович и сам НКВД побаивался – периодически менял руководство всесильного комиссариата и чистил его ряды. Карая палачей, которые действовали, в сущности, по его указанию, Сталин поступал логично: сохранилось множество свидетельств об интригах Ягоды и Ежова против вождя. Кроме того, на НКВД можно было списать «перегибы», что и сделал Сталин, убрав Ежова.
Конечно, выступления Никиты Сергеевича – хоть при Ежове, хоть во время ликвидации «ежовщины», полны характерной патетики: «Уничтожая врагов народа, мы нанесли удар польской, немецкой, японской и другим разведкам, что равно выигрышу большой войны», или: «Успешная борьба за коммунизм не должна ослаблять нашу волю, нашу закалку в борьбе с врагами. Мы должны сурово помнить слова великого Сталина о капиталистическом окружении. Наши успехи должны еще больше заострить нашу бдительность и отточить наше оружие для нещадного уничтожения врагов». А вот отрывок из резолюции XIV съезда КП(б)У на отчет Никиты Сергеевича (когда Ежова уже убрали): «Подлые враги народа, что орудовали на Украине, в некоторых партийных организациях, все делали для того, чтобы… задерживать исправление ошибок, сеять неуверенность и подозрительность в партийных рядах, перебить большевистские кадры…»
Аресты шли своим чередом, и, конечно, Хрущёв опять подписывал нужные бумаги. Страх? Вероятно. Вера в «правое дело»? Возможно, она еще сохранилась. Но вдали от вождя Никита Сергеевич все же пытался разобраться, кто «враг народа», а кто нет. Известен такой эпизод. Отправляя Хрущёва в Киев, Сталин советовал ему обратить внимание на одну очень бдительную гражданку по фамилии Николаенко и сотрудничать с ней. Эта дама уже сдала множество своих знакомых соответствующим органам. Когда Николаенко явилась к Хрущёву, она произвела на него впечатление человека неадекватного: «Ну это был просто какой-то бред сумасшедшей: она всех украинцев считала националистами, все в ее глазах были петлюровцами, врагами народа, и всех их надо арестовывать», – вспоминал Хрущёв. Он осторожно выпроводил посетительницу, понимая, что будь он с ней грубее, она тут же «настучит» и на него. Николаенко приходила к нему еще много раз, рассказывала о «врагах народа». Когда Никита Сергеевич прямо сказал Сталину, что Николаенко не в своем уме, тот заявил, что к ней надо прислушиваться и принимать меры, даже если в ее словах 10 % правды. Но Хрущёв по наветам Николаенко никого не арестовал и стал ей открыто говорить, что ее заявления не имеют никаких оснований. Обиженная Николаенко написала бумагу в Москву: дескать, покрывает генеральный секретарь украинского ЦК врагов народа и националистов. Этому документу, правда, хода не дали, но Хрущёв очень рисковал – конечно, дело было не в навете Николаенко, а в том, что он посмел ослушаться вождя.
Как мы увидим дальше, Никита Сергеевич «покажет зубы» еще не раз: заступится за поэтов Рыльского и Бажана, откажется клеветать на бывшего секретаря Московского обкома Попова. И тем не менее, «рубаха-парень» Хрущёв будет держаться так просто и непосредственно, так наивно болеть за дело коммунизма, что Сталину и в голову не придет заподозрить в нем будущего преемника и «могильщика культа личности». А пока вождь продвигал Хрущёва еще выше: после XVIII съезда партии Никита Сергеевич стал членом Политбюро ЦК ВКП(б).
В августе 1939 года СССР и Германия подписали договор о ненападении, который вошел в историю как пакт Молотова – Риббентропа. Никита Сергеевич знал о наличии секретного протокола, прилагавшегося к нему. Он писал в мемуарах, что сам по себе союз с нацистами был ему неприятен, но такова была необходимость: только так можно было стравить Англию и Францию – союзников Польши – с Германией. А что касается самой Польши, то это, по мнению Хрущёва, ее правительство виновато – не захотело вместе с Советским Союзом бороться против Гитлера. Как член военного совета Киевского Особого военного округа (КОВО) Хрущёв участвовал в приготовлениях к разделу Польши. Десятки дивизий придвинули к польской границе, чтобы 17 сентября перейти ее и занять территории Западной Украины и Западной Белоруссии.
Никита Сергеевич до конца своих дней не сомневался в том, что «воссоединение украинских земель» было исторической необходимостью. Однако в мемуарах он честно признается, что в отношении коммунистов на завоеванных территориях Сталин был неправ. Компартии Западной Украины и Белоруссии были распущены по решению Исполкома Коминтерна, как и Компартия Польши. В октябре 1942 года Политбюро ЦК КП(б)У по инициативе Хрущёва приняло постановление «О фактах неправильного отношения к бывшим членам КП Польши», которое отменило «огульное политическое недоверие» к ним.
Конечно, будучи генеральным секретарем ЦК КП(б)У, Хрущёв занимался не только идеологическими и военными проблемами. Отправляя его в Украину, Сталин сказал: «Я знаю, что у тебя есть УПОДОБАННЯ к городам и промышленности, так что я хотел бы предупредить тебя – не ограничиваться управлением промышленностью и городским хозяйством и не пренебрегать своими обязанностями касательно сельского хозяйства. А особенно постарайся не проводить все время в Донбассе. В промышленности не будет столько проблем, сколько в сельском хозяйстве. И запомни хорошо: сельское хозяйство Украины имеет огромное значение для Советского Союза. Постарайся сделать все, чтобы более эффективно организовать там наше земледелие».
Никита Сергеевич с поручением справился: экономика Украины в годы, предшествовавшие Великой Отечественной войне, успешно развивалась. На востоке республики в магазинах, на колхозных рынках можно было недорого купить муку, мясо, молочные продукты, и в этом была заслуга Хрущёва.
В Западной Украине ситуация была особой: как после революции, советская власть национализировала промышленность и банки, ликвидировала помещичьи хозяйства, создавала колхозы. Множество неугодных было депортировано в восточные и северные районы СССР. Согласно архивным данным, к ноябрю 1940 года было выслано 1 млн 173 тыс. 170 человек.
Как и большинство членов советского руководства, Хрущёв не верил, что войны с Германией не будет. Вместе с командующим КОВО генералом М. П. Кирпоносом он ездил в пограничные районы, следил за строительством оборонительных сооружений. В распоряжение округа передали крупные военные соединения из других районов. Но Хрущёв понимал, что Украина к войне не готова…
ПЯТЬ ФРОНТОВ, НЕ СЧИТАЯ ТРУДОВОГО
Хрущёв был человеком энергичным, смелым, постоянно бывал в войсках, никогда не засиживался в штабах и на командных пунктах, стремился видеться и разговаривать с людьми, и, надо сказать, люди его любили.
22 июня 1941 года в Киеве должны были открыть стадион имени Хрущёва. На 5 часов вечера намечался грандиозный спортивный праздник. Предполагалось, что он начнется выступлением известных киевских гимнастов, чемпионов СССР – Аджата Ибадулаева и Таисии Демиденко. В этот день должен был состояться футбольный матч на первенство СССР между киевским «Динамо» и московским ЦДКА. Но началась война, и праздник пришлось отменить. Зрителям сказали, что по купленным билетам они смогут прийти на стадион после победы над врагом. В освобожденном Киеве действительно состоялся матч, на который пришли болельщики, сохранившие свои билеты. Правда, этот матч прошел на стадионе «Динамо»…
Когда началась война, в Киевском военном округе не было даже достаточного количества винтовок,
