сам баннер, его количество и возможные причины, почему у меня просят прощения. Я же готова была провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться - лишь бы не сидеть в этой чертовой маршрутке. Позор продолжался почти пятнадцать минут, пока маршрутка не подъехала к университету. Мне повезло, что пары у студентов уже давно закончились, и вечерами университет пустовал. Вспоминая сквозь зубы непотребный вариант великого и могучего, я за рекордное время добралась до преподавательской, постучалась, и, дождавшись разрешения войти, открыла дверь.
- Коралова! - радостным воплем встретил меня Григорий Петрович. В предчувствии глобального апокалипсиса мои почки и печень попытались скучковаться в одном месте.
- Здравствуйте, Григорий Петрович, - я осторожно прикрыла дверь и застыла на пороге преподавательской. - Я вот принесла подписанный диплом и рецензии.
- Да-да, молодец, а то я переживать начал, что ты совсем диплом забросила. Выступать будешь первая?
- Да, кому еще первым идти, - почти горестно вздохнула я. - Григорий Петрович, я себя не важно чувствую, если у нас больше нет вопросов для обсуждения, можно я пойду?
- Коралова, ты не заболела? - встревожился руководитель.
- Лучше бы я заболела, - я сунула руки в карманы куртки. - Ладно, до послезавтра. До свидания.
Я вышла в коридор, закрыла дверь и устало опустилась на корточки рядом с преподавательской. Как называется это состояние на европейский манер? Депрессия? Когда ничего не хочется, нет сил и желания даже двигаться? Апатия? Эх...
Я закрыла глаза и уперлась затылком в прохладную стену. Невольно перед глазами всплыла картинка с выступлением команды Федора и отголосками зазвучала музыка песни Джокера. Как же красиво умеет двигаться этот Балдурин! Сколько пластики, силы, и даже кошачьей грации! Ну почему ты, именно ты завладел моим сердцем? Украл его у меня, нашел ключик к дверце и похитил этот орган? Почему пошел на этот спор? Что я тебе плохого сделала? Для чего? Чтобы мне отомстить? Унизить? Просто сделать больно? За что?
Теплые ладони обхватили мое лицо, и кто-то нежно поцеловал меня в губы. Я дернулась было, пытаясь вырваться, но этот кто-то оказался быстрее меня, он поднял меня с полу, подхватил на руки и прижал к себе.
- Поставь меня на пол немедленно, - прошипела я и стала вырываться из рук Балудрина. Я рисковала свалиться на пол, удариться, может, даже что-то сломать, но в тот момент я вообще ни о чем не думала. Я хотела просто сбежать от этого человека. Но мужчина всегда сильнее женщины, и Балдурин в очередной раз доказал мне это.
- Можешь мне хоть нос сломать - я тебя не отпущу.
- Ты урод! Ты последний человек на земле!!! - я стала лупить его по голове, плечам, даже прилетало по лицу. - Отпусти меня!
- Прости меня, прости, пожалуйста! - Федя еще крепче прижал меня к себе и спрятал свое лицо в моих волосах. - Я очень тебя люблю, безумно! Мне никто не нужен, кроме тебя.
- Зачем ты сделал это? Зачем?!!! - я почувствовала, что начинаю плакать. - Что я тебе сделала, что ты пошел на такой жестокий спор?!
- Ничего. Я сделал ошибку, очень большую, очень серьезную, но я надеюсь все исправить, потому что люблю тебя. - Федька опустил меня на пол, но обнял еще крепче и стал целовать мое лицо. - Маленькая моя, хорошая моя, единственная!
- Пусти!!! - я пойманной птицей забилась в его объятиях.
- Нет, не могу, прости мне этот эгоизм, я не могу тебя отпустить. - Федька перестал целовать меня, снова поднял на руки и пошел по коридору. Я все еще брыкалась, била его, но с каждым ударом вкладывала в него меньше сил и старалась не попадать по лицу.
В университете было тихо, народ сдал зачеты, сессию и потихоньку рассосался по пляжам и морям. Остались только те, кто должен был защищать дипломы, и сейчас они сидели по домам, дописывая речи, готовясь к дополнительным вопросам и наглаживая костюмы. Поэтому Балдурин нес меня по тихим коридорам, и желание громко кричать и ругаться сходило на 'нет'. Вместе этого меня начала бить мелкая дрожь и на глазах стали навертываться слезы. Я закрыла лицо руками и позволила себе немного расслабиться. Слезы тут же бешенным потоком хлынули на мои щеки. Не знаю, почему их было так много, почему они были такие жгучие и обидные. Я плакала беззвучно, лишь иногда подрагивали плечи. В какой- то момент я ощутила, как Балдурин куда-то присаживается, аккуратно устраивает меня на своих коленях, утыкается в мои волосы и начинает меня покачивать.
- Зачем ты сделал это? - еле слышно прошептала я, глотая противные мокрые слезы.
- Не знаю, - приглушенно ответил Балдурин. Странно, что он услышал мой вопрос, я вообще спрашивала это в воздух.
- А что ты знаешь? - зло проговорила я.
- Что люблю тебя. Очень. - Балдурин поцеловал мои волосы.
- Да пошел ты! Ты думаешь, я тебе поверю?!
- Ты уже веришь, иначе не сидела бы здесь. - Федька провел пальцем по моей скуле и поцеловал снова, теперь уже за ухом. Непрошенными гостями по коленкам пробежались мурашки. Федя вздохнул.
- В тот день, когда у нас случилось первое 'плановое' свидание, после него меня отловили трое твоих поклонников. Да-да, что глазами хлопаешь, у тебя тоже есть фан-клуб.
С этого откровения я чуть не рухнула с коленей Федьки. Э, приятно, конечно, но как-то уж слишком неожиданно.
- То есть, хочешь сказать, что мы с тобой квиты: у тебя - Регина, у меня - эти, не знаю, как их зовут.
- Да, - кивнул Федька, а я сообразила, что перестала реветь и нагло пялюсь на парня. Блин, уже и слезы успели высохнуть. И когда я перестала на него злиться?
- И? Ну отловили тебя, мне-то какая с этого печаль? - я попыталась нагнать внутри себя грусти, но получалось плохо. Пальцы Балдурина гладили мои руки и колени, теплое дыхание парня согревало шею, под попой приятно ощущался твердый бугорок. Коралова, не отвлекайся, он сволочь! Он спорил на тебя!
- Отловили, попросили вежливо отвалить от тебя. А я тебе уже слово дал, да и нравилась ты мне давно, - тут Федька, кажется, покраснел. Я вытерла почти высохшие слезы, взяла парня за лицо и повернула к себе.
- Я давно тебе нравлюсь? - почти по слогам произнесла я.
- Да, - Федор стойко выдержал мой прямой взгляд. - Я просто не знал, как к тебе подойти.
- Ты, новая звезда местного брейка не знаешь, как подойти к девушке? - кажется, на моем лице отразилось полное недоумение и непонимание.
- Ну да, - раздраженно ответил Федя. - Я простой человек, а не бог кардебалета! Ничего удивительного!
- Фу, свои, - я еще секунду удерживала лицо моего ботаникуса в руках, затем отпустила и отвернулась. - Дальше рассказывай.
- Дальше? Я сказал 'нет', слово за слово, мы почти сцепились. Да, я почти стал драться, - видя мое недоверие, повторился Федя. - За тебя я и морду набью, и руку сломаю.
- Слышь, Балдурин, - я начала потихоньку сползать с его коленей, но сильные руки не пустили дальше одного сантиметра. - А ты псих, по ходу пьесы, я начинаю бояться тебя.
- Поздно меня бояться, - Федька отвоевал обратно сантиметр и продолжил рассказывать. - Мы почти поставили друг другу по синяку, когда один парень остановил другого и, ухмыляясь, сказал: 'А давай поспорим, что Коралова бросит тебя раньше, чем ты переспишь с ней. Ты не пара ей, парень, и не сможешь ее заинтересовать'. Знаешь, на тот момент я уже знал вкус твоих губ, влюбился в звук твоего голоса, и эта фраза, сказанная пренебрежительно-хвастливым тоном, кровью зашумела у меня в ушах. Я был так близко к тебе, к своей сбывшейся мечте, и страшно не хотелось допускать даже мысли, что я буду тебе не интересен. Я даже и секунды не подумал о каких-либо последствиях, просто протянул руку и сказал 'Спорим'.