— Ладно. По крайней мере на данный момент… Теперь о другом: почему ты так уверена, что тот тип — это именно ТВОЙ Франц?
— Он познакомился со мной через брачное агентство, где я значилась под именем Марианны Леблан — оно было в свидетельстве о рождении, которое я купила. Он никогда не знал меня под другим именем.
— И что?..
— Тогда объясни мне, почему, когда я вскрыла себе вены и он начал кричать, то называл меня «Софи»???
— Действительно… Но… ЗАЧЕМ ты вскрыла себе вены???
— Папа! Мне единственный раз удалось убежать, и он поймал меня на вокзале. С того дня он все время оставался рядом. Когда выходил, то запирал дверь на ключ. Много дней мне удавалось не принимать ничего, что он мне давал: мои мигрени и страхи начали проходить… Между прочим, у меня просто не было другого выхода. Мне нужно было как-то выбраться, а в больнице он не мог следить за мной двадцать четыре часа в сутки.
— Это могло плохо кончиться…
— Не могло! То, что я сделала, впечатляло, но не представляло опасности. От этого не умирают… И потом, он никогда не дал бы мне умереть. Он хочет убить меня сам. Именно этого он и хочет.
— …
— Ты здесь?
— Да-да, я здесь… На самом деле я пытаюсь думать, но меня одолевает ярость, ангел мой! Я чувствую, как во мне поднимается такая ярость, просто ужас.
— Во мне тоже, но с ним ярость не поможет. С ним нужно другое.
— Что?
— …
— !!! ЧТО??
— Он умный, нужна хитрость…
— ??? Куда ты теперь пойдешь?
— Точно еще не знаю, но в любом случае мне придется вернуться.
— Погоди! Это БЕЗУМИЕ! Я не позволю тебе туда вернуться: И РЕЧИ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!
— Я так и знала, что ты это скажешь…
— Я не позволю тебе уехать с ним, и точка!
— Я опять останусь одна?
— Что?
— Я тебя спрашиваю, останусь ли я опять одна! Для ясности: твоя помощь ограничивается этим? Все, что ты можешь мне предложить, это твое сочувствие и твоя ярость? ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ПЕРЕЖИЛА??? Ты хоть способен себе представить??? Венсан умер, папа! Он убил Венсана! Он убил мою жизнь, он убил… все!! И я опять останусь одна?
— Послушай, зеленая мышка…
— Отцепись от меня со своей зеленой мышкой! Я ЗДЕСЬ! Ты поможешь мне, да или нет?
— …
— …
— Я люблю тебя. Я тебе помогу.
— Ох, папа, я так устала…
— Останься здесь ненадолго, отдохни.
— Я должна уехать обратно. И в этом ты мне поможешь. Ладно?
— Конечно… но есть еще один чертовски важный вопрос…
— ???
— Почему он все это делает? Ты его знаешь? Или раньше знала?
— Нет.
— У него есть деньги, время и патологическое целеустремленное остервенение… Но… почему против ТЕБЯ?
— Именно поэтому я здесь, папа: это ведь ты забрал мамины бумаги?
— ???
— Думаю, начинать надо с них. Может, он был маминым пациентом? Он сам или кто-то из его близких? Представления не имею.
— У меня, наверное, сохранились какие-то досье. В коробке… Я их никогда не открывал.
— Значит, время пришло.
Франц поспал в арендованной машине. В первую ночь четыре часа на парковке супермаркета, во вторую — еще четыре на парковке автовокзала. Тысячу раз он пожалел о своем стратегическом выборе, тысячу раз он решал уехать и всякий раз упрямо оставался. Нужно немного хладнокровия, и ничего больше. Софи больше некуда идти. Она появится. Обязательно. Она — разыскиваемая преступница, в полицию она не обратится, она вернется домой или придет сюда, другого выбора у нее нет. И все же… Если вы час за часом следите в бинокль за домом, где ничего не происходит, это подрывает ваш дух, сомнение подкрадывается исподволь, и только четыре года труда и убежденности не позволяют вам отступить.
К концу третьего дня Франц заскакивает домой. Он принимает душ, переодевается, спит четыре часа. Заодно прихватывает все, что может пригодиться — термос, фотоаппарат, теплый свитер, складной нож и т. д. С первыми лучами зари он снова на посту.
Дом Овернея — длинное двухэтажное здание, какие в этих местах можно увидеть повсюду. В правом крыле — прачечная и пристройка, где он, наверное, хранит зимой садовую мебель и инвентарь. С левого края, как раз напротив Франца, — сарай, там он держит машину и солидный набор всяких инструментов. Это просторное помещение, где вполне могли бы уместиться еще два автомобиля. Когда он заходит туда, чтобы вывести машину, то оставляет правую створку ворот открытой.
Сегодня утром он появился в костюме. Наверное, у него назначена встреча. Открыл нараспашку сарай и надел куртку, чтобы вытащить в сад маленькую газонокосилку — такие обычно используются для стрижки травы на поле для гольфа. Газонокосилка, должно быть, сломалась, потому что он толкал ее и тянул, а весила она, судя по виду, тонны. Потом подсунул под нее конверт. Скорее всего, днем кто-то должен за ней заехать. Франц воспользовался тем, что обе створки были распахнуты, чтобы осмотреть и сделать несколько снимков внутреннего пространства сарая: половина была занята коробками, мешками с компостом и черноземом, чемоданами, обклеенными клейкой лентой. Оверней покинул дом около девяти часов. С тех пор он не появлялся. Сейчас уже около двух. Никакого движения.
Сара Берг, урожденная Вейс, родилась 22 июля 1944 г.
Родители депортированы и погибли в Дахау, дата неизвестна
Вышла замуж за Йонаса Берга 04 декабря 1964 г.
Рождение сына Франца 13 августа 1974 г.
1982 г. — диагностирован маниакально-депрессивный психоз (3-я форма: тревожное расстройство) — больница Луи Пастера
1985 г. — госпитализация в клинике Парк (доктор Жан-Поль Рудье)
1987–1988 гг. — госпитализация в клинике Розье (доктор Катрина Оверней)
1989 г. — госпитализация в клинике Арман-Брюссьер (доктор Катрина Оверней)
4 июня 1989 г. — после беседы с доктором Оверней Сара Берг надела свое свадебное платье и выбросилась из окна шестого этажа. Скончалась на месте.
Каким твердокаменным ты ни будь, ожидание выматывает кого угодно. Вот уже три полных дня, как Софи исчезла… Оверней вернулся около 16:30. Бросил взгляд на газонокосилку и с безнадежным видом забрал конверт, который положил перед отъездом.
