подольёт в огонь, он мне обе…
Резкая трель прервала Анькины рассуждения. Андре осеклась на полуслове, затем как-то растерянно взяла мобильный телефон.
– Да, я помню… Храм, я вчера была никакосовая, извини… Хорошо, поговорю с ней. Но она без Надин, скорее всего, откажется встречаться. Через час? Хорошо, будем.
Анька мученически посмотрела на нас. А я вдруг вспомнила, что так и не успела рассказать Надьке про салон и свои подозрения.
– Ну, чего твой Храм от тебя хотел? Не нравится он мне, Ань, хоть убей. – Надька методично пересчитывала деньги из трёх пачек.
– Лейк, ты помнишь вчерашний разговор? – Андре закурила Надькину сигарету. – Так вот, через час встречаемся с Храмом в кафе. Надь, ты идёшь с нами. Что-о-о? Ну тогда отсыпайся, миллионерша, мы с Лейкой сами справимся… Давай, Лейк, ноги в руки. Накладывай по быстрому боевую раскраску. О, знакомая пепельница. Хоть что-то в этом доме не меняется. – Подруга стряхнула пепел в литровый литой бокал Мечика.
11
Успех – это успеть!
– Ань, давай вызовем такси?
Раскрашенная, я стояла в прихожей, глядя на визитку самого дешевого такси в районе. Такси – моя тайная слабость, моя единственная прихоть и услада в загнанной обыденности. Как приятно услышать по телефону: «У вас будет “пежо-купе”. Пять минуточек». Или: «Черный “форд”». Три минутки».
Если кучей набиться в салон вместе со всеми детьми, то ехать дешевле, чем на маршрутке. Но дело даже не в деньгах, а в кайфе. «У вас будет желтая “дэу”. Через пару минут». Будет. На четыре километра. Это ли не радость?
Я ничего не понимаю в машинах. У моего папы был «москвич», иномарки для меня просто красивые тачки, различающиеся степенью блеска. Мне ничего не говорят их технические данные. И внешность водителя за рулем для меня важнее качества двигателя.
Я не осведомлена про цены на бензин и прочее, владельческие заботы мне чужды. Моя роль – красиво открыть дверцу и шлепнуться на переднее сиденье.
– Вам куда?
– В музыкальную школу…
Это понт – ездить в музыкальную школу на такси. Водители удивляются. И возле музыкалки принципиально не находят сдачи. Зато когда в больницу или на кладбище, никто не удивлён и сдача наготове. Делаю вывод: фраза «Наши люди в булочную на такси не ездят» неистребима в сознании советского гражданина. А я люблю ездить на такси в булочную. И в аптеку. И на рынок. Машина для меня – роскошь, а не средство передвижения.
И не обязательно заниматься сексом в салоне или целоваться на заднем сиденье, удовольствие и так присутствует. Когда спускаюсь по лестнице, зная, что у подъезда меня ждёт серебристая «мазда», я чувствую себя королевой в «шумном платье муаровом», пусть даже на мне задрипанная куртчонка.
– Куда едем? – спросит шофёр, зная точный адрес от диспетчера. Но ритуалы прочно въедаются в кровь.
– В салон красоты на Народной.
Возле салона томно выхожу, расплачиваюсь и топаю, куда и собиралась – в овощной подвал за картошкой. Но настроение ещё долго переливается – серебристым…
Всё это я не стала рассказывать Аньке – она бы не поняла. Но на такси согласилась сразу:
– А как иначе, пешком, что ли? Лейка, давай быстрее, опаздываем!
Анька заметно нервничала перед встречей с Храмом. А я, неожиданно раскрепостившись, крутилась перед зеркалом, думая о том, какие вкусности мы закажем в кафе и как здорово гель держит прическу…
Нам с Анькой подали алую «ауди», в уютном салоне которой на полную катушку гремел хит Тима Бёртона «Труп невесты». Под этот аккомпанемент мы и поехали. Андре, подпевая Хелене Бонем Картер, явно думала о чём-то своём.
12
Предателем может стать лишь свой!
Храм нас ждал в недавно открывшемся спортбаре около станции метро «Невский проспект» за крайним столиком.
«Здесь рядом дом Стаса», – некстати подумалось мне. Воспоминания о потрясающей ночи любви изрядно подретушировались последними событиями, оставив кисловатый привкус на губах.
– Девушки, что будем пить? Андреечка, тебе, как всегда, абсент? – Храм в чёрной майке, обтягивающей мускулистую грудь, ослепительно улыбался. – Лия, а без парика вам даже лучше. Моложе лет на пять. Может, перейдём на «ты»?
– Угу. – Я сосредоточилась на винной карте, совершенно не понимая причины повышенного внимания ко мне со стороны этого ослепительного самца.
– Лия, ты что будешь пить? У меня к тебе деловое предложение. – Взгляд Храма резко контрастировал с его чарующе любезным, с хрипотцой, голосом.
– Оглушительный успех! Нашему корреспонденту удалось побывать на главном культурном событии этого лета. – На большом экране, расположенном в центре спортбара почти под потолком, стали мелькать кадры, снятые на вчерашней выставке. – Также событием стал новый хит популярной певицы Мадемуазель Андре…
Анька равнодушно рассматривала себя на экране. Храм загадочно улыбался.
– Надо срочно садиться на диету, а то французские ручки появляются, – вдруг бросила Андре, оценив своё телевизионное альтерэго. – А в целом ничего, с абсентом потянет. Храм, сюда подтанцовку нужно – пару ребят в кимоно.
– Андреечка, посмотрим. Надо послушать студийную «сведёнку» и подумать. Давай лучше поговорим о предложении для Лии. Да, Лия, забыл сказать. Я ведь с тобой уже заочно знаком – мне Стас Мультивенко про тебя говорил. Про красоту и талант. Вижу, он ничуть не преувеличил.
У меня замерло сердце. Вот оно, главное. Дура я наивная, купилась на какие-то тексты для песен. Храм, понизив голос, почти интимно продолжил, глядя мне в глаза:
– Стас тебе случайно не передавал диск или дискету? Он сейчас в Москве, закрутился перед отъездом, не помнит, куда дел нужный файл. Просил у тебя узнать.
Андре, не отрываясь, смотрела репортаж о футболе на траве. Вот уж не знала, что она так любит спорт. В кармане у Храма вдруг резко запищал телефон. Он, извинившись, встал из-за стола и вышел из бара.
– Ну и что всё это значит, Ань? – Я в ужасе рассматривала застывшее в непонятной гримасе лицо лучшей подруги.
– Лейк, прости, он меня просто продавил. – Оправдываясь, Анька мученически взглянула на меня. – У них свои дела со Стасом, я не лезу. Храм просил узнать, не передавал ли тебе Мультивенко какие-то файлы. Я отказалась, Андрей пригрозил, что не перепишет на меня квартиру. И я ему объяснила, что скорее Надьке, чем тебе, Стас мог что-то оставить. Но Храм настаивал. Потому и пришлось встречаться.
– Ань, скажи мне честно, Мыша ты зарезала? – я в ужасе слушала подругу.
– Значит, страз всё-таки в мастерской отвалился. Не зря вы обе так тщательно мои коготочки пытались рассмотреть. – Вздохнув, Андре закурила. – Ты в салоне красоты поняла?
Я, окаменев, молча смотрела на подругу. Почему-то безумно болели глаза.
– Лейк, послушай меня внимательно. Я много чего плохого в своей жизни делала, но никогда не предавала, не скатывалась до подлости. И убить кого-то физически не смогу. Разве что Надьку – на словах. Уж больно она невыносимой бывает, когда про мужиков хвастает…
Мы улыбнулись сквозь слёзы. Я взахлёб начала рассказывать Аньке все мои подозрения и версии. Андре слушала с какой-то застывшей гримасой на лице.
– Не буду ничего Надин говорить. У неё и так куча подозрений. Теперь и меня в потенциальные киллерши засунула – из-за кинжала. – Я вздохнула, мучительно пытаясь понять, правильно ли поступаю или совершаю чудовищную ошибку. – Что-то Храм долго гуляет.
