Я кивнула. Не привыкла чувствовать себя больной. И окружённой такими невероятными заботами.
– Знаешь, мы тут подумали с Александром Владимировичем… Тебе надо поберечься, нагрузки снизить. Всё-таки семья большая. Так вот, чего я тебе предложу – только сразу не отказывайся, пару раз в неделю буду присылать тебе помощницу, мою домработницу Нину. Сделать уборку, закупить продукты, приготовить. Чтобы у тебя оставалось больше времени на себя – погулять, отдохнуть.
– Наташ, да я всегда сама справлялась!
– Ну всегда – это было раньше. А после вчерашнего мы рисковать не хотим и очень тебя просим. Не отказывайся от помощи, Лия. Лучше детям время удели. – Наташа умоляюще посмотрела мне в глаза. – Я не переживу ещё одну потерю. Мы так ждём внука! Ради меня, согласись!
– Хорошо, – улыбнулась я, понимая, что жизнь всё-таки придётся перестраивать. Хочется мне этого или нет. Заставят ведь.
И даже не верилось, что ещё в начале лета я не знала ничего о семье Мультивенко и не думала о прибавлении в семействе. Но мы предполагаем, а бог располагает. И видимо, права поговорка: что ни делается, всё к лучшему.
7
Стоило Емеле слезть с печи,
как выяснилось, что его фамилия – Пугачёв.
Ожидая ребёнка, я ощутила перемены, касающиеся не только физиологии, но и сознания. Точнее, осознания некоторых вещей.
Не первый раз я задумывалась над многофамильностью нашей семьи. Дочка – Непийвода, Аврашка – Хаимович, а мы с Алькой – Махмадали. И вот теперь родится малыш Мультивенко (бабушка с дедушкой мечтают об этом).
Получается, общая фамилия только у нас с Али. Остальные дети немного ревнуют Али, к его особому положению. Как будто он чем-то ближе к матери. Но я-то люблю всех одинаково! И мне хочется, чтобы они были в равном положении.
Мне уже давно казалось, что носить фамилию третьего мужа нелепо. Ведь двое детей не от него, а неродившийся малыш и вовсе представления иметь не будет, почему его мать – таджичка по паспорту. Поэтому в начале декабря я всерьёз решила вернуть себе девичью фамилию.
На этот раз мне не нужно выходить замуж за отца ребёнка. Обычно мужья требовали от меня принять их фамилию в браке. Как покладистая жена, всегда соглашалась. Но сейчас ничья воля не довлеет надо мной. И я вдруг вспомнила себя… Первоначальную.
Достала зелёненькое свидетельство о рождении, где в графе «фамилия» каллиграфическим почерком чернильной ручкой выведено «Лин». И перед мысленным взором пронеслась непростая история предков. Вспомнились легенды о бабке Ли. С возрастом начинаешь задумываться о таких вещах.
Раньше я выскакивала замуж, и мне было всё равно, как называться, Непийвода или Неешьсала. Думала, фамилия – просто запись в паспорте. А вот и нет. Имя и фамилия определяют путь.
Сколько раз я меняла фамилию, столько же раз менялась и моя судьба, делая то плавные повороты, то невероятные кувырки. И теперь мне захотелось наконец-то вырулить на путь, который предназначен только Лии Лин. Настало время вернуться к себе, в родовые границы. И перестать быть Хаимович-Непийвода- Махмадали…
Конечно, частички каждой мужниной фамилии, как след прожитого, остались во мне. Но всё-таки я Лия Лин.
Улыбаясь, я вспомнила, как любил мой отец рассказывать, что именно он выбрал имя для дочки – Лия. Потому что по созвучию оно напоминало ему певучее материнское Ли… Отец тоже был уверен, что не бывает ни имён, ни фамилий просто так. И ещё он пересказал мне библейскую историю про мою тёзку, старшую дочь Лавана-арамейца. Для маленькой девочки Лии это была очередная отцовская сказка – в советские времена мало кто мог цитировать Библию. Незнакомые слова и их сочетания: «патриарх», «ложе», «на смертном одре» будили моё воображение. В груди что-то замирало, мечтами я уносилась далеко-далеко.
Лишь гораздо позже, уже учась в ЛГУ, я тайком перечитала ветхозаветные строчки про «утверждённую, слабую»[8]. Вместе с библейской Лией негодовала по поводу Иакова- многожёнца. Задумывалась над словами «особенное чадородие», посматривая на симпатичных мальчишек-студентов вокруг.
По иронии судьбы первым моим мужем стал Иаков Хаимович, с которого и началась история переписывания фамилии Лии Лин.
Процедура изменения фамилии была не бесплатна и муторна. Ситуация осложнялась тем, что мои бракосочетания проходили в разных ЗАГСах. Пришлось съездить в каждый и выцарапывать из архивов справки о том, какой датой заключался брак, какой расторгался и какие при этом присваивались фамилии мужу и жене.
Первым делом я помчалась в загс Калининского района, где первый раз невестой в белом платье бракосочеталась с Иаковом. Там меня одарили бумагой о превращении Лии Лин в Лию Хаимович.
На следующей неделе навестила ЗАГС Ломоносовского района, где мы расписывались с Мечиком. Белого платья при Мечике уже не было, на мне развевался расшитый сарафан и ленты в волосах. Здесь я заимела документ о переименовывании Хаимович в Непийвода.
Последней ходкой (по восходящей) отправилась в Колпинский ЗАГС, где из меня когда-то сделали почти что мусульманку. Мусульманкой по духу старался сделать меня третий муж, Мухаммед. Там я взяла подтверждение реальности метаморфозы Непийвода-Махмадали. Со всеми вытекающими…
Наконец с добытыми документами я оказалась в конце длинной очереди в ЗАГСе по месту жительства. Десятки тёток вроде меня мечтали вернуться к первоначальному имени и фамилии. Они рассказывали истории жизни. Делились воспоминаниями:
– Аттестат о высшем образовании у меня на одну фамилию, диплом кандидата наук – на вторую, а документ о присвоении звания профессора – уже на третью, – жаловалась седовласая дама. – Хочу хоть перед смертью вернуть девичью.
– Зачем?
– Чтобы, когда похоронят, на могиле написали по-нормальному.
В кабинете я изложила инспектору хронику своих хождений замуж, отдала справки.
– Через неделю приходите за свидетельством о перемене имени на Лию Лин. Выдадут и новые свидетельства рождения на детей, где мать будет одинаково записана – Лия Лин. Так положено. А дальше – в паспортный стол, менять паспорт.
Я не ожидала обмена детских свидетельств, но потом даже обрадовалась.
Выйдя на морозную улицу, с облегчением вздохнула, словно перевалила через горный хребет и предо мной открылась чистая долина. Не спеша, брела домой, представляя, как теперь буду везде подписываться своей старой фамилией. В школе я так долго училась делать неповторимый росчерк, а получалось криво и смешно. Но дело, конечно, не в подписи. Просто я, как та старушка из очереди, вдруг поняла, что на моей могиле должны быть написаны имя и фамилия, данные при рождении родителями. И это правильно. Не знаю, выйду ли я ещё когда-нибудь замуж. Но уверена, что если выйду, то только по любви. Но вот фамилию менять не стану ни за что. Лия – отличная жена и с китайско-французистой фамилией!
От мечтаний меня оторвали слащавые звуки мобильного рингтона «Гитар-гитар-гитар»:
– Лия, ты где? Одна? Так, зайди в ближайшее кафе. Какое там рядом?
Я ошарашенно слушала указания Мультивенко. Почему у губернатора такой встревоженный голос? Александр Владимирович, насколько помню, всегда разговаривал подчёркнуто спокойно. Даже несколько вальяжно: не говорил – глаголил.
Оглянувшись, заметила: рядом кафе «Кувшинка», в котором мы с подругами ещё не так давно пытались понять, что с нами происходит. А через дорогу отделение милиции, куда нас вызывали на допрос. Надо же – почти пришла домой.
Сообщив о своём местонахождении губернатору, раздражённо поплелась в кафе. Мультивенко, не отвечая на град моих вопросов, диктовал по телефону непререкаемым тоном: зайти в кафе, сесть возле окна, смотреть на дорогу, ждать его звонка. И ни в коем случае никуда не уходить.
Зимой предприятие общепита «Кувшинка» выглядело жалко, съёжившись до небольшого зала в торце
