просил вернуть в пятницу, а сам исчез. Вот тут и надо было бить тревогу, отослать файл губернатору, всё честно рассказать. А я… я повела себя, как обычная баба. Испугалась, растерялась, решила, что молчание – лучший выход.
Стас, конечно, не мог не думать обо мне все те ужасные дни, пока был в заточении. Сколько же раз он, наверное, взывал к моей интуиции… Строил догадки, как я поступлю с файлом… Надеялся на помощь, на меня… Чувство вины мучительно разъедало сердце. Теперь мне казалось, что будь я посообразительней, история могла бы повернуться иначе.
18
Воля и сквозь скалу пройдёт.
Во время второй отсидки вместе с Матвеем отбывал срок криминальный авторитет Японец. После рассказов последнего Матвей и зациклился на ритуальных самоубийствах самураев. Садисту оказалась близка жестокость средневековой Страны восходящего солнца, но только – по отношению к другим. Матвея завораживает красота смерти. Ему мало убить – важно сделать это по-самурайски, в понятии садиста.
Рецидивисту требуется постоянная «подпитка» – он раз за разом возвращается в «Золотую долину» пытать Стаса, по пути захватывая письма от детей и кабачки от свекрови для Лейки. Сын губернатора истощён физически, но не сломлен, продолжает твердить одно: файл в надёжных руках. Затем Стас просто перестаёт разговаривать с истязателем, впадая в полубессознательное состояние.
– Страшно представить себе то, что чувствовал мой сын в последние дни жизни, – Мультивенко вдруг разом постарел, сгорбился, превратившись из импозантного мужчины в разбитого старика. – Я смотрел запись допроса этого подонка, снова и снова. Чтобы забыть это, чтобы стереть из памяти – только пулю в висок.
Наташа беззвучно плакала.
– Урод живёт, ест, ходит, следит за вами, – губернатор посмотрел на меня и подруг мучительно- глубоким взглядом. – Земля его носит…
Понимая, что от Стаса тяжело добиться нужного, Матвей бросает все силы на слежку за Лией. Храм снова и снова пытается «продавить» Андре по поводу Надьки, но певица бешено сопротивляется: с Надин и Лейкой её связывает крепкая дружба.
В последнюю пятницу июля Матвею везёт – удаётся проследить, как подруги хоронят Станислава. Ситуация с пропавшим трупом теперь ему понятна полностью.
Губернатор уже обеспокоен долгим отсутствием сына. И тут он, получив от заместителя приглашение на выставку, неожиданно видит злополучный триптих. Интуитивно понимая, что картины могут быть как-то связаны с происходящим, Мультивенко-старший за рекордную цену покупает триптих. А на следующий после выставки день тело Стаса находят возле его дома. Сын губернатора убит точно так, как на картине Надин показана смерть смутно знакомого мужчины. Стасу делают харакири тем же восточным кинжалом – Мультивенко-старшему стоило огромных усилий замять подробности про состояние его сына на момент убийства.
Труп мужчины обезображен: на руках и ногах застарелые язвы; злополучным кинжалом нанесено несколько проникающих ранений, в том числе и в сердце. Харакири лишь довершает картину преступления.
Как рассказал на допросе Матвей, сын губернатора после трёх недель пыток предложил отдать флэшку, якобы спрятанную у него в квартире. Но при одном условии – он сам покажет, где находится электронный носитель. И его мучитель согласился. Конечно, он догадался, Стас намерен предпринять попытку освободиться, но пленник так ослаб физически, что справиться с ним будет легко.
При въезде в Питер Мультивенко-младший хотел на ходу выпрыгнуть из машины – Матвею удалось пресечь это. Садист, понимая, что сына губернатора в любом случае нельзя оставлять в живых, звонит Храму и требует привезти кинжал к дому Стаса.
В это время продюсер встречается с Лией и Андре, пытаясь выяснить судьбу файла. Звонок подельника застаёт его врасплох, Чернохрамов вынужден покинуть подруг.
У него возникла идея свалить смерть Стаса опять же на Надин, ведь отвергнутая любовница – прямой кандидат в убийцы.
Храм испуган и беспрекословно подчиняется: снова проникает в мастерскую, находит спрятанный кинжал. Возле дома Стаса он идет к машине Матвея и, к своему ужасу, обнаруживает на заднем сиденье труп сына губернатора. Матвей поясняет, что Стас попытался сбежать, и ничего не оставалось, как пырнуть его ножом. Тем самым, которым он потом будет угрожать Лейке.
Улучив момент, преступники выбрасывают труп из машины. Садист делает посмертное харакири второму брату.
Подельники расстаются – Храму надо вернуться к Андре и Лии. По пути продюсер заезжает для алиби в студию звукозаписи, берёт диски Андре с новым хитом.
«Крот», извещённый Матвеем, дозванивается до Чернохрамова и требует предельно быстро выяснить, у кого файл.
Сообщникам надо обыскать квартиру Лейки, но, как назло, там безвылазно торчат все три подруги. Матвей находит старого дружка, который должен помочь ему запугать Лию. Камни, толчки в спину – его рук дело. Садист надеется, что соседка придёт к нему за защитой и всё ему расскажет. А если попадёт в больницу – тоже хорошо, в квартиру будет легче проникнуть. План проваливается – Лия чудом избегает всех покушений, продолжает говорить с Матвеем о чём угодно, но не о файле.
Храм наконец придумывает, как удалить подруг из квартиры Лии: он организует запись песни Андре в Москве. Пока подруги посещали столицу, преступники перетрясли квартиру, забрали жёсткий диск из компьютера и ноутбуки и успокоились. Но ненадолго.
Андре, по возвращении из Москвы, начинает подозревать Храма. Тот приходит в гости к Лейке и подслушивает её слова, что файл у Лейки в почте.
Чернохрамов напуган. Получается, в любой момент могут выйти на «крота», а значит, и на него! Продюсер принимает поспешное решение отравить Лию. У него с собой пакетик с тубокурарин-хлоридом. Раздобыть порошок ему не составило труда – у Храма есть знакомый травматолог. Правда, вряд ли он догадывался, для каких целей Храм выспрашивал у него в подробностях историю медпрепарата. И что случается при передозировке. Узнав, что тубокурарин может вызвать спазм мышц бронхиол и остановку дыхания, Чернохрамов носит его с собой. Возможно, он готовил отраву для себя, на крайний случай.
Андре принимает удар на себя. Чернохрамову травматолог не сказал самое главное: тубокурарин очень плохо всасывается из кишечника, поэтому и вводят его обычно внутривенно. А в чашку сыпать – не столько травить, сколько нервы портить. В том, что миорелаксант так сильно подействовал на Андре, виновато было спиртное.
А губернатор, потрясённый смертью сына, подключает специалистов. Начинается операция «Иуда». Надин, Андре и Лия оказываются «под колпаком» у правоохранительных органов…
19
Сия есть кровь, о, Иуда, которую ты продал за тридцать сребреников!
– Осталось добавить совсем немного, – продолжал Мультивенко. – Когда ты, Лиюшка, приходишь ко мне, пню старому, рассказать про то, что я старался изо всех сил найти, я, не выслушав до конца, оскорбил тебя…
– Александр Владимирович, не надо так. Мне даже представить страшно, что вы чувствовали тогда… чувствуете…
– Если бы не Аделаида Ильинична и не Ната, я бы мог и тебя потерять, дочка, – губернатор с затаённой тоской смотрел мне в глаза. – Прости меня! Я видел на записи, что подонок делал с тобой.
– Саше вызвали после этого врача, Лия, – Наталья говорила тихо, сдержанно. – У него был гипертонический криз. Никто не ожидал, что всё зайдёт так далеко…
– В рамках спецоперации проверялось всё ваше окружение – родственники, знакомые, соседи. Каково же было моё удивление, когда выяснилось: Матвей, уголовник-рецидивист, – первый муж дочери моего заместителя, Марка Анатольевича Телюка.
– Как? Значит, Марк… – Наталья Васильевна посерела.
– Да, Ната, «крот» – Телюк. Тот самый, внучку которого мы с тобой крестили. Он виноват в смерти
