учителей.
Надо ли говорить, что на мне была надета норковая шуба, все золотые вещи, которые у меня тогда были, а на пальце болтался ключ от собственной машины.
У меня были красивые очки из дорогого бутика, хороший мейкап, дорогие духи.
Я чувствовала себя королевой, победительницей.
Все эти штуки как бы защищали меня, как бы говорили за меня, что я не кретинка и не уродка.
Посмотрите на меня! Уродка и кретинка не может так хорошо выглядеть и так хорошо пахнуть. Уродки и кретинки не способны иметь мужа, который им купил машину и вообще новую жизнь.
Если кто-то покупает для меня дорогие вещи, значит, не такая уж я и кретинка. Теорема доказана с блеском.
Реванш, триумф и полный разгром противника – вот что чувствовала я тогда, в школе.
Да простят меня все те люди, перед которыми я красовалась и выпендривалась – я не могла тогда вести себя по-другому.
Это просто вылезало из меня, это было выше моих сил – быть скромной и не выпячивать своих шуб и колец.
Сейчас я очень часто думаю о многих поколениях аристократов, которые были привычны к достатку, избегали унижений и стыда бедности и которые никогда не гордились своим достатком, а напротив, старались быть скромными и деликатными, чтобы не обидеть других людей, которых достаток обошел стороной.
Многие российские женщины, прошедшие через подобное детство и юность, дети бетонных пятиэтажек и четырехметровых кухонь, не раздумывая выходят замуж за мужчин, которые могут купить им хотя бы какой-то комфорт, хоть какую-то жизнь.
Если в родительской семье она ела картошку три раза в день, а муж привозит ее раз в неделю на рынок за продуктами – это уже резкая разница, это уже счастье.
Голодному человеку не до нравственных и этических исканий. Голодному человеку тупо хочется есть!
Одна моя приятельница как-то рассказала, что ее муж стал больше зарабатывать, и что первое, что они купили себе, когда денег стало чуть больше, – банку сгущенки.
Это была ее мечта – поесть сгущенки досыта, и чтобы никто не отбирал.
Вторая моя приятельница совершенно серьезно уверяла меня, что если хватает денег на копченую колбасу хорошего качества вместо крахмальной – это признак благополучия и достатка.
Третья говорила, что не может остановиться и пожирает бананы, потому что хотела бананов все свое детство, а их никогда не было.
Мои приятельницы покупают себе одежду десятками единиц, новые и новые сумки, новые и новые кольца и серьги, и вечная жажда наесться досыта гонит их на рынки и в магазины.
Это просто уму непостижимо, сколько барахла ввозится в Россию и сколько барахла наши женщины покупают ежедневно!
Ни одна страна мира, кажется, не имеет такого жуткого товарооборота.
У каждой женщины в России должна быть минимум одна шуба и одна дубленка.
Иногда шуба покупается на сбережения целой семьи, бабушки и мамы отдают свои гробовые деньги, чтобы у девочки была шубка, как у всех.
Знакомые шведы часто спрашивают меня: почему ваши русские девушки и женщины одеты в дорогие шубы, если у них иногда нет приличной квартиры и накоплений в банке? Это выглядит очень странно.
Обычно я отвечаю, что дорогая шубка – это как сертификат качества, как штамп о соответствии нормам, знак качества.
Разве человек должен иметь сертификат качества? – спрашивают наивные шведы.
Еще как должен, – отвечаю я, – если это человек из России.
Вся российская история – это по сути попытка внушить этому человеку, что он не имеет никакой ценности, он винтик или шпунтик в колеснице истории, что его жизнь и его личность не имеют никакой цены.
Поэтому русский человек вынужден присвоить себе хоть какую-то ценность вещами и предметами, которые он надевает на себя или окружает себя.
Женщины надевают шубы и бриллианты, мужчины – покупают автомобили и дорогие часы.
Мир сходит с ума, когда русские начинают шопинг.
Никто не может понять, почему русские скупают самые дорогие вещи, почему они так азартны, откуда такие понты.
Оттуда, из винтиков, шпунтиков и всеобщей нищеты!
По приезде в Швецию я была шокирована и ошарашена, разглядывая шведок.
Без косметики, в кроссовках, сандалетах, с рюкзачками, с простыми прическами, без укладки и лака на волосах, без маникюра, а иногда просто в застиранных футболках – непостижимо! Сначала я думала, что они просто бедные, те, кто без макияжа.
Потом, приглядевшись, прислушавшись и порасспрашивав, узнала, что они приезжают в магазины на собственных «Вольво» и «Саабах», живут в хороших домах и зарабатывают тысячи по три-четыре евро в месяц.
И тут я начала понимать, что им, этим шведкам, не надо навешивать на себя дорогие кольца, им не нужны шубы и другие понты, потому что им и в голову не приходит, что им вообще в принципе надо подтверждать свою ценность, что ее надо доказывать и показывать.
Они, шведки, ценны сами по себе – априори, от рождения, просто по факту существования в этой жизни. Каждая ценна, независимо от возраста, красоты, ухоженности, наличия денег в банке, ни от чего.
Параллельно с первым шоком я получила второй – шведские мужчины, поголовные красавцы, носятся со своими лохматыми и ненакрашенными шведками, как курицы с золотыми яйцами!
Они, мужчины, берут декретные отпуска и ухаживают за грудными детками, они проводят все свое время с семьей, они стирают и убирают в доме, готовят еду, выводят своих жен и подруг в рестораны, чтобы тем не приходилось готовить еду после работы, а не потому, что это престижно, и в ресторане они сидят в тех же кроссовках и футболках, ну, может губы слегка накрасят.
И все это они делают просто потому, что так надо, положено, или они сами этого хотят, а не потому чтобы удивить или поразить или завоевать женщину, пустить ей пыль в глаза.
Если в середине дня на улице Стокгольма вы увидите красивую молодую женщину с идеальным макияжем и прической, на каблуках, в юбке, а не в брюках, с золотыми кольцами на руках, серьгами в ушах, цепочками на шее, почувствуете запах дорогих духов, с сумкой от «Гуччи» и очками от не знаю от кого – уверенно можно сказать, что она русская.
Она пришла на выставку престижных товаров, и самый престижный товар – она сама.
Шведки оценивают товары, а русские – ждут оценок себя как товара.
За семь лет жизни в Швеции я не перестала красить глаза и делать прическу – это привычка длиною в жизнь, но я гораздо спокойнее отношусь к одежде, шубам, золоту и прочим сертификатам качества.
У меня нет ни одной шубы.
Иногда я думаю, что, приехав домой в свой родной город, я буду выглядеть как рыночная торговка.
Но покупать себе шубу для поездки в Россию больше не хочется.
Этот вопрос я не могу разрешить до сих пор.
Мои русские коллеги, которые работают со мной в моей уборочной компании, где я, слава Богу, начальник, получив первую, часто довольно небольшую зарплату, бегут в местные шведские магазины и покупают себе дорогие сапоги или сумку, и с выражением абсолютного счастья на лице едут на работу – напомню, что это уборка – в сапогах с десятисантиметровым каблуком.
Я уже привыкла к этому, я понимаю, в чем тут дело, я знаю, что все мои уговоры бесполезны.
Для девочек из России важнее навесить на себя хоть какую-то ценность в виде сапог или сумки.
Пока это для них важнее, чем понимание собственной абсолютной ценности, которая, конечно же, появится скоро, совсем скоро, просто не может не появиться, потому что это так естественно для человека, если только перестать его подавлять и обесценивать и дать ему ощущение безопасности и комфорта.
