— Привет! — раздался голос любовника Сони Чувалова.
— Чего тебе?
— Где Сонька?
— Откуда мне знать? — фыркнула Бася.
— Между прочим, она твоя подруга!
— Слушай, Семен, я не отвечаю за нее, и где она, мне неизвестно! Но вообще хотела бы предупредить тебя, так, на всякий случай, оставь ее в покое!
— Не нарывайся! А не то я тебе такие проблемы устрою! — пообещал Чувалов. — Не обрадуешься!
— Хамло блатное!
— Будешь дерзить — ноги переломаю! — добродушно сообщил Чувалов.
— Да пошел ты! — Барбара нажала «отбой».
Еще одна сигарета по случаю того, что мир сошел с ума: любовник бросил, какая-то тварь грозится ее убить, а подруга связалась с бандюганом.
И за что ей все это? В то время как нормальные люди готовятся к встрече Нового года, веселятся и радуются, ее бросает любовник, а со всех сторон доносятся обещания перерезать ей горло или переломать ноги (а вы что предпочитаете?).
Бася спустилась к реке. От Невы дул ледяной ветер. Распластанные во времени сфинксы застыли в вечности.
Она долго, до головокружения, всматривалась в их равнодушные лица. Та еще парочка! Презрительные и жестокие, как время… Что им Бася, с ее мелкими страстишками и ничтожными проблемами!
Совсем не то — грифоны. Они добрые, и с ними можно разговаривать. Можно даже желание загадать, и они обязательно его исполнят.
Бася обняла ледяного грифона за морду и попросила его устроить чудесным грифоньим образом так, чтобы Новый год она все-таки встретила с любимым мужчиной.
Луна плыла над городом, гороскопы были составлены, грифон и кое-кто еще услышал ее желание, и бедная Бася даже предположить не могла, что произойдет дальше и какие водовороты страстей ее закрутят…
Глава 3
ПРОТЕКАЮЩАЯ КРЫША
Пробуждение оказалось мучительным… Бася застонала — голова раскалывалась, на душе скребли тридцать три кошки самой черной масти.
Не вставая с кровати, она потянулась за сигаретами и позволила себе такое свинство, как курение в постели.
Черт, неужели все, что было вчера, — правда? Разрыв с Эдом, рыдания на набережной, раздумья, как лучше продолбить в Неве лед, чтобы похоронить себя в реке вместе с несбывшимися женскими ожиданиями?
М-да, заснуть бы опять, и чтобы вчерашний день оказался только сном… А в реальности — вечер с Эдом и планы относительно новогодней ночи…
Однако даже если Бася не просто заснет, а, скажем, впадет в кому, реальность не изменить.
«Он тебя бросил», — снова застучало в голове.
Вчера она вернулась домой уже к полуночи и решила с горя напиться. Наполнила ванну, зажгла свечи, а потом сидела в пене, пила вино и ревела. Жизнь кончена, бабоньки, кончена, потому что этот первостатейный подлец и распоследняя гадина Эд ее бросил! А как ей, скажите, жить без этого подлеца?
В итоге заснула Бася прямо в ванне.
Проснулась среди ночи в остывшей воде, холодная и несчастная, как замороженная курица. Еле доплелась до спальни и забылась сном в обнимку с кошками.
Теперь, значит, с добрым утром! Добро пожаловать в новую жизнь брошенной женщины!
В чем теперь искать смысл, если прежде она видела его лишь в их с Эдом любви?
Бася честно попыталась найти точку сборки и выступить в роли психотерапевта для самой себя (в конце концов, на что ей природный оптимизм и жизнелюбие?). Было очевидно, что придется перерисовывать плюсы в минусы.
Ну да, Эд ее бросил, зато теперь у нее куча свободного времени! И его можно потратить на работу! Какой удивительный роман она сможет теперь написать!
Впереди маячила Нобелевская премия, или на худой конец будем признательны и за Букера. Вот теперь и начнется настоящая работа, о которой она забыла, закрутив роман с Эдом. Влюбившись, она действительно стала писать меньше, а недовольным издателям со смехом повторяла чью-то умную фразу: «Я много раз собирался заняться метафизикой, но каждый раз меня останавливало счастье!» Басино счастье было таким всепоглощающим, что вытеснило из ее жизни все прочее.
Ну вот, теперь счастья больше нет! Оно испарилось, улетучилось, или Эд прихлопнул его рукой, как назойливую муху! Зато теперь самое время заняться метафизикой и написать роман, который перевернет чью-то жизнь…
Она призадумалась… С другой стороны — зачем ей переворачивать чьи-то жизни, если она не может обустроить свою?
Нет, эти постыдные жалкие мысли — лишь проявление слабости, их надо гнать от себя! У нее впереди целая вечность свободного времени, какое счастье!
Бася представила эту целую вечность свободного, никем не омраченного времени и залилась слезами.
Проплакавшись, она заставила себя выпить крепкий кофе и уселась за компьютер. В конце концов, граф в ее романе так и остался неубитым, надо бы закончить сегодня хотя бы эту главу.
Однако сосредоточиться на творчестве не получалось. Фразы выходили рублеными, как из-под топора, а в голове свистел ветер.
В общем, сегодня с творчеством ну вообще никак. Бася сама себе казалась полной дурой — вот уже час бьется над одной-единственной фразой, не в силах выстроить ее хоть сколь-нибудь изящно. И то не так, и это не этак. М-да, бывают и у мастеров слова такие э… провалы.
Эх, нелегка ты, судьба писательская!
Мало того, что Басю бросил любовник, так она еще и как писатель полное ничтожество! «Бездарность!» — вынесла она себе приговор и поняла, что сейчас опять разревется.
И в этот самый неподходящий момент позвонил издатель Павловский.
— Я понимаю, ты у нас прима и все такое, но наглеть тоже не надо! — с места в карьер взял он. — Где новый роман? Дорогуша, все сроки вышли!
— У меня драма! — пожаловалась Бася.
Павловский позволил себе быть жестким и заявил, что ее личные драмы к делу, как говорится, не пришьешь, и читателей это не волнует. Они хотят новых романов со страстями и лихо закрученными сюжетами.
— Ты злой! — угрюмо констатировала Бася.
— Я бизнесмен, детка, — отрезал Павловский. — Короче, срок тебе до конца января. Потом не обижайся! Расторгну контракт, и будешь платить неустойку! С наступающим!
Ну вот, еще этого не хватало для полноты ощущений! А что, если она так и не сумеет собраться и закончить роман в указанные сроки? Или того хуже — вообще никогда больше не сможет писать? Уйдет в переживания, депрессуха затянет в болотную трясину, и все — привет!
Бася включила свою любимую Сезарию Эвору и, погружаясь в клубы сигаретного дыма, принялась слушать затертый до дыр диск с ее песнями.
