похоронным видом.
– Я вообще не понимаю, зачем тут сижу. – Елена сделала попытку встать, но мужчина удержал ее, схватив за руку. Свернутый плащ, который она все время удерживала под мышкой, упал на пол и развернулся. Женщина торопливо нагнулась его поднять, а когда выпрямилась, увидела, что пятна не ускользнули от внимания Михаила. Он проводил вновь сложенный плащ удивленным взглядом, и Елена, не выдержав, иронически спросила:
– Догадайся, что это?
– Ох, я не люблю такие загадки! – поморщился тот, отводя взгляд и вновь разглядывая меню. – Что это к нам не подходят? Я тоже не могу сидеть тут весь день.
– Я испачкала плащ в квартире твоего дяди Вадика. И насколько понимаю, кровь – его. Случайно присела на кровать, и вот…
– Разве его нашли на кровати? – мгновенно среагировал Михаил.
Елена с удовлетворением кивнула, услышав именно тот вопрос, которого ждала:
– Верно, в ванной комнате, на полу! Но черное меховое покрывало на постели было пропитано кровью, так что, судя по всему, убили-то его в комнате!
– Ты сама до этого додумалась? – с невольным уважением спросил мужчина.
– Сама. Интересно, еще кто-нибудь заметил, что покрывало в крови? – вслух раздумывала Елена, не обращая внимания на приближающуюся официантку. – Оно черное, на нем ничего не видно… Надо будет позвонить Журбину, сказать.
– Кому? – быстро сделав заказ, переспросил Михаил.
– Журбин – это следователь, который ведет дело об убийстве. Ты еще с ним познакомишься. – У нее начинала болеть голова, женщина ощущала себя простуженной и продрогшей и ей мучительно хотелось сказать сидевшему напротив человеку что-то неприятное. – Он заранее против тебя настроен, предупреждаю. Может, тоже постаралась Кира, кто знает.
– А они ведь уже общались, верно! – Михаил тоненько присвистнул, изобразив кривую улыбку, в которой не было и тени веселья. – Ну, тогда я пропал. Она меня выставила перед ним гадом, каких на свете нет!
– Говорю тебе, помирись с дочерью! Еще можно все исправить! – И Елена встала, решительно придвинув освободившийся стул к столику. – Нет, нет, не останавливай меня, я на работу, и так уже полдня прогуляла!
– Такое впечатление, что ты поехала со мной только затем, чтобы услышать что-нибудь о Кире! – обиженно воскликнул мужчина. – Просто фантастика, до чего тебя занимает моя дочь! Да ты еще вчера о ней ничего не знала!
– Будем точны, еще пару часов назад она вообще была для меня пустым звуком. – Елена взглянула на часы. – Господи, как я сейчас буду объясняться с начальством? Не вставай, жди свой обед, я отлично доберусь одна.
Михаил, к слову, и не выказал особого желания двинуться за ней следом. Не то он был слишком голоден, не то всерьез обижен невниманием к собственной особе… Так или иначе, он остался на месте, проводив женщину невразумительным бормотанием, из которого она уяснила лишь, что поклонник собирается ей позвонить.
«И за то спасибо! – думала Елена, покидая ресторан, пересекая призрачно освещенный зал игровых автоматов, перед многими из которых застыли, как кролики перед удавами, неподвижные фигуры людей. – Уж очень неожиданно стал развиваться наш роман, у меня вообще нет уверенности, что впереди маячит какое-то романтическое свидание. Ну, как я теперь его обниму, стану целовать? Я же буду все время думать об этом проклятом черном покрывале, и о сумасшедших глазах Киры, и о голове ее отчима. Может, выбросить этот чертов плащ, ничего не говорить следователю, ждать, когда все распутается само собой? Если Миша говорил правду и Кира продавала драгоценности, меня должны оставить в покое. Его, возможно, тоже… Только бы нашли убийцу, ведь это немыслимо, чудовищно, надо обладать бесчеловечной жестокостью, чтобы совершить такое! Главное, зачем?! Если хотели просто ограбить, а профессор попался под руку, неожиданно вернувшись из Германии, достаточно было просто убить! Но уродовать труп – на это не всякого уголовника хватит!»
Плащ она не выбросила, хотя при выходе из ресторана рука непроизвольно потянулась к стоявшей у дверей урне, чтобы освободиться от сомнительного свертка. Надеть его женщина тоже не решилась и ловила такси, стуча зубами от холода, надеясь, что ее плачевный вид быстро привлечет чье-то внимание. Так и случилось, и через десять минут она была уже на работе.
– Все знаю сама, не надо меня воспитывать! – остановила она двинувшегося ей навстречу Петра Алексеевича.
Тот замер с раскрытым ртом и, опомнившись спустя мгновение, обиженно произнес:
– Я и не собирался. Хотел предложить вам уйти домой.
– Как это? – подозрительно спросила женщина. – Вы на увольнение намекаете?
– У вас вид уж очень не того. – Старший менеджер оглядел съежившуюся от холода фигуру Елены и авторитетно заключил: – Вам к врачу надо.
– Спасибо, – растерянно поблагодарила она, наконец уверовав в его добрые намерения. – Я ведь отработаю потом, вы знаете.
– Знаю, – кивнул тот и помявшись, спросил: – То убийство, о котором вы говорили… Оно вас правда напрямую не касается?
– А у меня такой вид, будто касается? – горько усмехнулась Елена. – Честно говоря, я уже и сама не знаю. Распутаться бы с этим поскорее!
И Петр Алексеевич, все больше удивляя женщину своей сердечностью, пожелал ей удачи. Она заглянула к себе, бегло попрощалась с Люсей, занимавшейся с покупателями, отмахнулась от любопытных девиц из соседнего отдела тканей и поторопилась уйти. Оставаться на работе было в самом деле выше ее сил. Кроме того, Елена уже не сомневалась в том, что простудилась. Грудь будто стянуло холодным корсетом, голова болела все сильнее. «Господи, какая же я идиотка, запросто могу загреметь в больницу! Вот и сбылось твое дурацкое желание куда-то пропасть на время, пока все не уляжется! Только не очень весело валяться с пневмонией в инфекционном отделении!»
Люся одолжила ей свою оренбургскую шаль, постоянно проживающую на службе. Девушка куталась в нее, когда бывала простужена, а случалось это очень часто. Елена завернулась в серое, изрядно растянутое изделие из козьего пуха, но тепла не ощутила. Она замерзла до такой степени, что ее могла бы согреть только горячая ванна. О ванне она мечтала все время, пока снова ловила такси и добиралась домой, молча проклиная пробки, блатные песни по радио, слишком разговорчивого водителя и, главным образом, себя – за то, что отправилась на работу городским транспортом, бросив свою верную «девятку» во дворе.
Дома, набрав полную ванну, женщина сорвала с себя одежду и уже собиралась погрузиться в воду, когда в коридоре зазвонил стационарный телефон. Пришлось завернуться в халат и взять трубку.
Голос мужа, резкий и странно дребезжащий, почти ощутимо вонзился в ухо. Женщина на миг испытала физическую боль, конечно, нервного происхождения.
– Развлекаешься?!
– Я?! О да, по полной программе! – издевательски фыркнула она в ответ. – Утром была у следователя, потом встречалась с дочерью покойного, теперь пытаюсь не заболеть. Хотела принять горячую ванну, но вот ты позвонил…
– Не надо было без плаща бегать! – процедил Руслан.
Елена хотела ответить, что это его не касается, но тут же осеклась, сообразив одно странное обстоятельство. Находясь за пределами области, муж не мог знать, как она была сегодня одета.
– Ты… с чего это взял? – вымолвила наконец она.
Довольный произведенным эффектом, мужчина негромко рассмеялся.
– А я следил за тобой, с самого утра. Все видел. И как ты с работы в кафе убежала, в одной кофточке, как угорелая, и как с девицей там сидела, и как твой приятель тебя обедать возил. И в ресторан я за вами вошел! Ты могла бы меня увидеть, если бы на него все время не пялилась!
– Очень любезно с твоей стороны, – бросила Елена, брезгливо кривя губы. – Значит, ты опять приехал из области, чтобы за мной понаблюдать? Так работу скоро потеряешь. Бездельников у вас и без тебя
