Она брала у Олеси одну деталь туалета за другой, все прощупывала и складывала на столе. Олеся раздевалась равнодушно, сняла с себя все, вплоть до трусиков. Осталась стоять голая, глядя на стену. Потом вещи ей вернули, и она так же равнодушно оделась. Проходя через ту комнату, где стояли инспектор с помощником, она снова обозвала их дерьмом и гордо ушла. Инспектор выругался ей вслед.
Вечером был еще один допрос. Она или молчала, или ругалась. Ничего не сказала. Подтвердила свои прежние показания. На нее пришла посмотреть Ирен, друзья Бориса. Никто ее не узнал, кроме того человека, который видел ее в ресторане. Ирен уже была в трауре. Черное платье плотно облегало ее сухую фигуру. На глаза спускалась вуаль. После допроса она сказала инспектору, что мать Бориса умерла, как только увидела фотографию Олеси. Но почему это случилось, никто не мог сказать.
Уже уходя из кабинета, Олеся обернулась и вдруг попросила помощника инспектора, чтобы он ничего не сообщал в Москву. На вопрос «почему?» она ответила, что у нее есть два маленьких брата – Костя и Андрей, и она не хочет, чтобы они ее стыдились. После этого она молча ушла в сопровождении полицейского.
– Они ее никогда не найдут! – кричала Анна. Она билась в истерике, кусала губы, царапала себе шею ногтями. Павел с трудом удерживал ее, глаза у него были отсутствующие. – Она не вернется ко мне! Ее убили!
Вчера вечером им не удалось найти Алису. Анна позвонила в милицию, заявила, что пропала ее маленькая дочь. К ней приехали, она отдала им фотографию Алисы, описала ее одежду, упомянула огромного слона… Прошла ночь, но результатов все еще не было…
– Прошу тебя… – В его голосе не было никакой уверенности. – Я прошу тебя, они найдут ее. Такого слона трудно не заметить!
– Она могла его бросить!
– Ну, Аня…
– А вдруг… Вдруг… Затащили ее в подвал какие-то подонки…
Павел почернел.
– Я сейчас позвоню туда, – сказал он. – Вдруг что-то выяснили.
– Они бы сами позвонили…
Еще час прошел в ожидании. Каждая минута была для нее пыткой. За эту минуту с Алисой могло случиться все, что угодно. Может быть, сейчас ее мучают, она зовет на помощь, а Анна сидит здесь и ничем не может ей помочь! Она чувствовала, что сходит с ума. Боль была почти физической, но она больше не кричала. Павел предложил ей выпить. Она отказалась. Милиционер спрашивал ее, не проявлялись ли у девочки склонности к бродяжничеству. Она говорила, что нет. Но теперь она ни в чем не была уверена. Она ничего не рассказывала ему об осаде квартиры, о кредиторах, об убийстве. Зато Павел теперь знал все, за исключением убийства. Об этом Анна не могла говорить. Дала себе зарок, что расскажет, как только Алиса найдется!
Звонок! Их обоих сорвало с мест, они бросились в коридор. Анна распахнула дверь. Первое, что она увидела, была Алиса. За ней стоял милиционер.
– Вообще-то, – сказал он, – вы должны были за ней приехать. Но она просила, чтобы ее отвезли домой. Ваша?
– Наша, – тихо сказала Анна, опускаясь на корточки и обнимая Алису. Та молча прижимала к себе слона.
– Надо составить протокол. Куда пройти?
Павел отвел его в столовую, тот сел, разложил бумаги. Анна с Алисой сели рядом на диван, Анна не выпускала руку дочери, жала ее и тискала. Рука была холодная и безвольная.
– Девочка сказала, что хотела уехать, – начал милиционер. – Так?
Алиса кивнула.
– Куда она хотела уехать, она не сказала. Денег у нее было мало.
– Где она была?
– Провела почти сутки на Казанском вокзале. Потом на нее обратили внимание и сдали в отделение милиции. Она сама сказала, чтобы ее вернули домой. Почему она сбежала, можете сказать?
– У нас сложная обстановка в семье… – торопливо заговорила Анна, прижимая к себе дочь. – Видите ли… Алиса, погуляй!
Та встала и вышла. Анна посмотрела на Павла, неуверенно произнесла:
– Мы с мужем – вот он – недавно развелись. Девочка очень переживала. И вот…
– Что ж… Девочка нам не жаловалась, но если тут имеет место жестокое обращение… Вам придется встретиться с инспектором по делам несовершеннолетних.
– Это необходимо?
– Да. Ее поставят на учет.
– Нет, прошу вас! Это случайность! Больше такого не будет!
– Вы можете обещать? – возразил милиционер. – Нет, наверное. Присматривайте за нею.
– Но никакого жестокого обращения не было!
– Аня, дай я сам все объясню… – вмешался Павел. – А ты займись девочкой! Ей надо помыться.
Милиционер не возражал, и Анна вышла. Алиса сидела у себя в комнате, на постели, в обнимку с игрушкой, и сонно смотрела в окно. Анна опустилась перед ней на колени:
– Скажи мне, почему ты это сделала?
– Не знаю… – зевнула та. – Я спать хочу.
– Сейчас помою тебя и положу спать. А куда ты хотела уехать?
– Далеко…
– Но почему?
– Нипочему.
– Из-за меня и папы?
Алиса хмуро посмотрела прямо ей в глаза. Анна смутилась.
– Почему ты убежала, когда папа должен был приехать за тобой?
– Я бы все равно не поехала с ним.
– Как это?
– Так. Я бы согласилась, если бы мы поехали все вместе. Я не хотела, чтобы ты осталась здесь. И решила уехать одна, когда ты отказалась.
У Анны сжалось сердце. Она отвела глаза и спросила:
– А теперь нам что делать? Ты будешь с нами жить или опять убежишь?
– С вами?!
– С нами… – Анна видела, как оживилась девочка – всю усталость как рукой сняло. И уверенно повторила: – Мы с папой решили снова жить все вместе. С тобой, конечно. Если не будет тебя, ничего не выйдет!
На самом деле они ничего не решили, даже разговора об этом не было. Но она сказала бы все что угодно, чтобы успокоить дочь. И ей это удалось – Алиса вдруг выпустила своего слона и обняла мать – крепко, радостно:
– Мамочка! Мы поедем домой?!
– Да, да!
– Ой, мама! Как я рада! А потом все на пароходе в круиз?!
– Куда?
– В круиз! Я хочу поехать на пароходе…
– Если будут деньги… – сказала Анна, наслаждаясь ее радостью.
– Деньги будут! – уверенно сказала Алиса. – Очень много!
– Что ты говоришь? Откуда?
Алиса лукаво улыбнулась и рассмеялась:
– Я тебе потом скажу!
– Когда?
– Когда милиционер уйдет.
– Что ты задумала?
