– Как давно ты здесь работаешь?
– Год, сэр.
– И ты изучал правила?
Голова Кори опустилась.
– Да, сэр.
– Может быть, скажешь мне, каково первое правило?
– На «Энджел стейшн» нельзя курить. Джесс не знала этого, но теперь вспомнила, что никогда не видела на ранчо курящих.
– Ты уволен. Убирайся к черту и больше здесь не показывайся.
Она ожидала, что Кори выскочит за дверь, но, к ее удивлению, он остался стоять на месте.
– Я сожалею, сэр. – Потом он посмотрел на Джесс. – Миссис Дюмон, я не хотел причинить вам вред.
– Я знаю, – мягко ответила Джесс, хотя и обещала не вмешиваться.
– Сэр, если вы… – Кори запнулся, вздохнул и заговорил снова: – Если вы меня выгоните, никто меня не наймет.
Джесс знала, что парень прав.
Гейб не ответил.
Кори вытер руки о джинсы.
– Я нуждаюсь в работе.
– Убирайся. Я не изменю своего решения.
Сгорбившись, Кори ушел.
Джесс взяла Гейба за руку.
– Гейб, я хочу…
– Не вмешивайся, Джесс. Не смей просить за него.
Она выпрямилась.
– Но почему? Потому что ты ослеплен своим прошлым?
– Как я управляю ранчо – мое дело.
– Да, но ты сделал это и моим делом, когда женился на мне. И ты должен выслушать то, что я скажу.
– А если нет? – сказал он тихо. – Ты не будешь спать со мной?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
– У Кори трехлетняя дочка. Ее мать сбежала, оставив его с ребенком на руках в шестнадцать лет.
В глазах Гейба застыло недоумение.
– Откуда ты знаешь?
– Он показал мне фотографию дочки и спросил, могу ли я написать ее портрет. – Джесс тогда увидела в глазах Кори такую любовь, что ее сердце дрогнуло. – Он взял на себя ответственность за своего ребенка, хотя ему пришлось бросить школу. Работа на ранчо – это все, что он умеет. Других вариантов у него нет, а ты выгоняешь его.
Лицо Гейба снова стало непроницаемым.
– Он знал правила, но нарушил их. Ему еще повезло, что я не подал на него в суд.
– Но…
Она сжала его руку.
– Оставь, Джесс. Мне надо работать.
Он отвернулся и подошел к окну.
Джесс поняла, что и на этот раз достучаться до мужа ей не удастся.
– У тебя камень вместо сердца.
Гейб услышал, как у него за спиной хлопнула дверь.
… камень вместо сердца.
Джесс права. Ему было десять лет, когда после смерти семьи иссохли все его чувства, и он не хотел, чтобы они появились снова. Ни к Джесс, ни к кому-либо еще. Она знала это, когда выходила за него. Почему же она так удивлена теперь?
Удержавшись от желания ударить кулаком по столу, он взял телефон и машинально набрал знакомый номер.
– Сэм?
