под 1167 г.)? Мы знаем, что в X в. в Новгороде существовал варяжский отряд, служивший киевскому князю, власть которого распространилась на север. Княжеская организация на севере существовала и позже; это — организация гридей и огнищан на севере. Подробнее мы остановимся на этой последней ниже. Ее мы видим и в Новгороде и в Ру?се. В древнейшем известии о Ру?се поселение выступает как центр, лежащий на пути князя с юга в Новгород. Святослав Суздальский, соединившись со смолянами и полочанами, двигаясь на Новгород, пришел «к Ру?с?» (Соф. 1-я л., 1167 г.). Пережитки княжеских прав в Ру?се (охота) отражены в договорах великих князей с Новгородом, в которых эти права ограничены. Новгородские варяги, служившие у киевского русского князя, естественно должны были называть себя русскими, «Русью»; они имели основание к тому по своим служебным отношениям к киевскому русскому князю. Само название поселения «Ру?са» пришло, очевидно, с юга, с властью киевского князя. Археология и нумизматика действительно не позволяют видеть в нынешней Старой Ру?се древнейший исконный центр Руси, как предполагал проф. С. Ф. Платонов. Сами варяги-руссы, как и те местные руссы, которые принадлежали к имущим слоям «русского» населения, возможно, противополагали себя в некоторых случаях славянским племенам. Об этом можно догадываться, читая арабское известие об острове руссов (IX в.) и рассказ о руссах Киевщины Константина Багрянородного, получившего сведения о них вернее всего через какого-нибудь киевского или новгородского варяга русской службы.
В сообщении Константина Багрянородного о сборе руссами дани со славянских племен такое противоположение вполне понятно, так как, во-первых, дань собиралась в интересах военно-феодальной знати, сосредоточенной частью в городе и, во-вторых, славянские племена, упоминаемые в этой связи Константином Багрянородным в «De administrando imperio», за исключением северян или части их (кто такие были лензенины — неизвестно) обитали за пределами «Русской земли», т. е. не были тогда «русскими». Во всяком случае, было бы неправильно на основании показаний Константина Багрянородного делать общее заключение, что «руссами» в Византии и на Руси назывались лишь те, кто принадлежал к господствуют ему классу. И договор Олега и договор Игоря говорят не только об «имовитых», но также и об «неимовитых» «русинах»; заключать договор посланы «от Игоря, великого князя русского, и от всякоя княжья и от вс?х людии Русския земля»; послали «великии князь нашь Игорь (и князи) и боляре его и людье вси рустии». «Все люди от страны Руския» или «люди руские», крещеные и некрещеные, упоминаются, наряду с «болярами», и в конце договора. Надеюсь, нам придется подробно остановиться в печати на термине «люди», «людье», как социальном термине. В данном случае для нас существенно, что «русинами», «людьми рускими» киевляне первой половины X в. называли население, жившее на одной территории (в пределах «Русской земли») и под одной верховной властью[93]. Выражение «людье вси рустии» в договоре Игоря противопоставляется словам «со вс?ми людьми гречьскими», т. е. опять-таки слово «рустии» употребляется для определения народа[94].
Все приведенные выше данные заставляют, таким образом, думать, что Русская земля получила свое название от имени местного южного населения, что имя это местного, исконного происхождения, что оно в изучаемую эпоху было уже народным и, может быть, когда-либо в очень далеком прошлом было племенным. Но вывод этот не будет прочным, если мы не выясним, когда возникла «Русская земля» как древпее государство?
Присматриваясь к границам «Русской земли», мы неизбежно приходим к выводу, что границы эти определились еще в условиях хазарского ига, слабевшего в течение второй половины IX в., что население «Русской земли» первоначально состояло из тех славянских племен, которые были подчинены ранее хазарам. В самом деле, все летописные данные говорят о том, что борьба с древлянами и покорение их киевскими князьями восходит к глубокой древности. Но чем же объяснить, что даже в XII в. древляне считались живущими за пределами «Руси», «Русской земли»? Почему считались обитавшими за ее пределами те вятичи, которые жили в районе верхне-средней Оки, и радимичи, населявшие район, пограничный с будущей Смоленской «областью» (по р. Пищане, близ Пропойска)? Чем объяснить такую устойчивость границ «Русской земли»? Очевидно, территориально она отлилась в очень древние времена, в период спада хазарского преобладания на юге и борьбы с хазарами. На территории «Русской земли» обитали как раз славянские племена, преимущественно (или полностью) подвластные хазарам: поляне, северяне или часть их, часть радимичей и, может быть, часть уличей и вятичей, хотя вхождение последних в состав «Русской земли» остается под сомнением. Нет оснований полагать, чтобы когда-либо были подвластны хазарам древляне. Уличи только частично могли быть подвластны хазарам. Между этими племенами, древлянами и уличами, с одной стороны, и Полянским Киевом — с другой, велись, повидимому, старые племенные междоусобия, отголоски которых слышим в летописи. Древляне не входили в состав «Русской земли». Из уличей только те обитали на территории «Русской земли», которые оставались в районе Ю. Буга.
Города по Ю. Бугу (но крайней мере Бужеск), как и города по Горыни (Щумск, Тихомль, Гнойница), считались в XII в. крайними «русскими» городамина западе и юго-западе (Ипат. л., 1148–1152 гг.). Некогда, как видно из слов киевского летописца в тексте Новгородской 1-й летописи, уличи жили «по Дн?пру вънизъ». Но это было в очень древние времена. По Константину Багрянородному, печенежский округ Явдиертим соседил «с платящими дань Русской земле странами, именно с ултинами (уличами), дервленинами (древлянами), лензенинами (?) и прочими славянами». Так как древляне примыкали на юго-востоке к «Руси», а с «Русью» соседило другое колено печенегов, то надо полагать, что уличи или жили южнее древлян, между Погорыньем, верхним Ю. Бугом и Днестром, или были отрезаны от древлян кочевьями печенежского колена Явдиертим. С Поднепровья, таким образом, они ушли не позднее IX в. Летописец также помещает их между Бугом и Днестром: «по сем приидоша межи Бъгъ и Дн?стръ» (Новг. 1 -я л.).
Во времена Нестора определяли на основании археологических при. знаков («и суть гради их и до сего дне»), что уличи и тиверцы некогда жили «по Дн?пру оли до моря» и звались греками «Великая Скуфь», т. е. Великая Скифия. Быть может, что подобные представления современников Нестора отчасти вызывались встречающимися и поныне в низовьях Днепра прямоугольными городищами римской эпохи[95]. По свидетельству «Повести временных лет», уличи и тиверцы сидели «по Дн?стру», причем «прис?дяху к Дунаеви». Они жили на территории от Днестра до Дуная, т. е. уже за пределами «Русской земли», за пределами территории, бывшей под властью хазар. Надеждин искал их город Пересечен в Бессарабии, на месте с. Пересечина на большой Кишиневской дороге из Оргеева[96]. Возможно также искать его между Бугом и Днестром[97].
Итак, мы извлекли данные, которые с большой вероятностью заставляют предполагать, что «Русская земля» сложилась в эпоху хазарского ига, слабевшего в течение IX в. Такой вывод не представляется неожиданным. Нам известны показания южнорусских письменных источников XI–XII вв., что даже в это время киевского князя именовали иногда «каганом», из чего правильно заключить, что власть первых киевских князей сложилась в эпоху хазарского владычества: в XI в. титул каган в применении к киевскому князю был, конечно, пережитком древности.
Падение хазарской державы, ослабевавшей под ударами кочевников, а затем и русских, на протяжении IX в. получило отголосок в народных преданиях, отразившихся в своеобразной форме в летописи — в форме переговоров Олега с северянами и радимичами. Но концепция образования «Русской земли» носит в «Повести временных лет» следы знакомой нам литературно-политической тенденции. Так, в «Повести» вставлена фраза, отсутствовавшая в Древнейшем своде: Олег, сев в Киеве, говорит: «се буди мати градом русьским». Хазарское иго над Киевом, по «Повести», пало еще во времена Аскольда и Дира (по Масуди, Дир — славянский князь). Древнейший свод ничего не говорит о хазарах. Но и по Древнейшему своду нелегко угадать подлинные черты образования «Русской земли». Выше мы видели, что составитель Древнейшего свода ставил задачей показать исключительную роль Киева в образовании «Русской земли», ни о Чернигове, ни о Переяславле он не упоминает. Аскольд и Дир владели только «Польскою землею», землею полян, как преемники Кия и его рода.
Мы не видим оснований сомневаться в том, что летопись правильно передает основные факты: князья Олег и Игорь приехали в Киев с севера, сели в Киеве, стали брать дань с северных племен. Очевидно, что в Киеве они получили достаточные материальные средства, чтобы подчинить себе Новгород, кривичей, затем мерю. Но политическая обстановка и круг доступных составителю Древнейшего свода
