периодически ярко вспыхивают. Это уже становилось интересно! Ник снова подобрал бирку фирмы «Крамб и Ламб», чтобы пристально рассмотреть через пуговицу. Сначала он просто видел — буквы мигают. Потом понял, они вспыхивают в определенной последовательности, после чего надолго затихают. Последовательность эта сложилась в предложение: «Ты застрял». После «л» вспыхивала точка, затем весь ярлычок потухал для того, чтобы через полминуты снова выдать: «Ты застрял». Убедившись, что ничего иного от изделия Крамба и Ламба не добиться, Ник убрал его в мусор. Мусорную горку задвинул подальше, а вскоре и вовсе спустил в трубу пылесоса.
— Глупость какая, — решил Ник. — И вовсе я не застрял. Руки и ноги свободны.
На этом бирка была позабыта, и рутина работы затянула мальчика. Но к вечеру он нашел еще один ярлычок с надписью: «Вязаная шаль ручной работы. Изготовлено мануфактурой Томаса Вейса». От самой шали не осталось ни кусочка. По крайней мере, Ник ни одного не нашел.
— Читать тебя или лучше сразу выбросить? — спросил мальчик у ярлычка, повертел его в руках, поднес к новой кучке мусора. А потом все-таки взялся за прозрачную пуговицу. Вышитые буквы разом ярко подмигнули. Как будто они тоже смотрели на Ника и радовались, что их прочтут. Скоро буквы начали мигать по очереди, и мальчик смог прочитать послание: «Равновесие нарушено». Ник только пожал плечами:
— А я тут при чем? Если у вас в механизме что-то нарушено, вызовите мастера с инструментом. А я кто? Разнорабочий поваренок.
Но ярлычок не мог ничего ответить и продолжал твердить про нарушенное равновесие. Ник покачал головой и отложил его в мусор. Так мальчик продолжал работать и читать ярлычки. А они совершенно обнаглели и попадались теперь чуть ли не через каждый второй лоскут. Сначала они говорили про ножницы, нарушенное равновесие, просили идти дальше. Потом начали прямым текстом требовать: «Выйди в коридор» или «Покинь кухню».
— Никуда я не пойду! Мне и тут хорошо! — Ник возмущался, шикал на противные бирочки, но они не унимались. Должно быть, Николас слишком увлекся этими разговорами. И когда на стол рядом с ним звонко обрушилась оловянная тарелка, мальчик подскочил на месте и раскидал отборные лоскуты.
— Чего расселся, Вернон? — взревел Роббин. — Немедленно отнеси эту шерстяную вырезку мастеру лифтеру.
— Я? — залепетал Ник. — Но я ведь никогда… Я даже не знаю, где искать…
— Ты, Вернон! — повар схватил мальчика за шиворот и, резко встряхнув, поставил на ноги.
— Но почему? Что я сделал не так? — взмолился Николас, он был почти уверен, что Бобби специально его отсылает.
— Говорил же тебе, не читай ярлычки, — грустно прогудел Роббин. — А теперь посмотри на себя. Сидишь днями в углу и с тряпками разговариваешь. Все, хватит! Сходи проветрись! — Тяжелый деревянный кулак повара ударил по столу. В воздух взлетели разноцветные лоскуты и большой кусок красной шерсти — та самая отбивная. Роббин ловко поймал ее тарелкой и вручил Николасу. Мальчик обреченно принял тарелку и кинул последний недобрый взгляд на кучу мусора, где прятались подлые ярлычки.
— Как скажешь, Бобби, — пробормотал Ник, пробираясь к выходу. Предчувствия у мальчика были самые недобрые.
— Пойдешь налево, дальше два раза направо. В коридоре с красными полосками каморка лифтера, — пояснил повар.
— Хорошо, — ответил Николас и направился вон из кухни.
25
Осмотр невидимок
На пороге Ник обернулся и помахал повару тряпичной рукой:
— Прощай, Бобби. Спасибо тебе.
Повар заскрежетал деревянными зубами и проворчал что-то про глупых кукол. А Николас уже повернул налево по клетчатому коридору и свернул первый раз направо. Так он оказался в галерее с темными, в золотой цветочек стенами и шнурованным парапетом. Это место можно было назвать красивым. Внизу находился зал с просторной кремовой разлинеенной площадкой и гобеленами. Должно быть, раньше там проходили балетные занятия. Теперь зал был заброшен, заставлен мешками и тюками. Лишь балерины на гобеленах по-прежнему изображали антраша и прочие неизвестные па. Николас остановился возле шнурованного парапета и посмотрел вниз.
— Жаль, я бездарность, мадам Фиорентина, — проговорил мальчик.
Он еще немного постоял на галерее и собрался идти дальше, когда услышал звук. Как будто кто-то тихо цокнул языком. Николас обернулся, поглядел по сторонам, но никого не увидел. Показалось? И тут он услышал кое-что еще.
— Тссс, — сказал кто-то невидимый и словно дернул ткань.
Звуки шли как будто просто из воздуха.
— Надо убираться отсюда, — пробормотал Ник, но почему-то сделал совсем другое. Он достал из кармашка прозрачную пуговицу и поднес ее к глазу. Картинка сразу же изменилась. На галерее были куклы и внизу в зале тоже! Эти мальчики в серых костюмчиках показались Николасу знакомыми. Ему бы сделать вид, что он ничего не заметил. Но Ник поспешно убрал пуговицу и попробовал сбежать. Кто-то закричал:
— Держи его! Он нас увидел!
Невидимые кукольные ножки затопали вокруг, зашуршали по брезентовому полу. Они были повсюду. Ник попытался ускориться, но тут кто-то навалился на него и ухватил за ноги. Мальчик упал на брезент, преследователи придавили его к полу и продолжали держать за ноги. Теперь Ник видел их размытые серые силуэты. Не такие уж они были невидимки!
— Ну, и что с ним делать? — прозвучал сверху противный мальчишечий голос.
— Сделаем его одним из нас, — предложил кто-то.
— Не нравится он мне, слишком на стукача похож, — этот голос точно был Нику знаком.
— Стукач или не стукач, сейчас мы это исправим! — прозвучало угрожающе. Ник весь сжался. А потом что-то холодное воткнулось в его кукольную голову, и мальчик закричал. Через мгновение неприятные ощущения сами собой прошли. Николаса отпустили. Он поднялся и понял, что теперь отлично видит кукол- невидимок. Ник узнал их — Городские Тени, мальчишеская банда, преследовавшая его в старом городе. Высокий главарь был здесь и его лопоухий друг, а еще Альберт Пемскок. У всех кукол была одна странная особенность: приколотая прямо к голове небольшая дымчато-серая пуговица. Ник поднял руку и нащупал такую же у себя на затылке.
— Теперь ты один из нас, — сказал высокий парень. — Забудь все, что было раньше. Теперь мы твоя семья.
И действительно, Николас почувствовал, как скрываются воспоминания. В его кукольную голову была воткнута булавка, она удерживала серую пуговицу и замораживала память своим стальным холодом. Пару минут Ник еще боролся, пытаясь удержать в памяти фабрику и ферму, маму, старшего брата, состязание за билет в кукольный театр, бегство от мальчишек и потрясающее представление. Но воспоминания ускользали и прятались в холоде. Очень скоро Николас перестал их различать. Помнил только, что они есть.
— Ну что, сработало? — поинтересовалась кукла с большими поролоновыми ушами.
— Сейчас оклемается, — отвечал высокий парень.
— Я в порядке, — сказал Ник. — Только в затылке холодно.
— Ничего, привыкнешь, — отозвался главарь. — Будем звать тебя Беглец. Я Ворон. А это Выскочка, Пискля, Слухач, Мямлик, Жмот, Жужель, Пакость и Цок. Мы банда Привидосов!
Самая маленькая кукла зацокала языком:
— Цок — это я! Цок-цок-цок.
— Очень приятно, а я Беглец! — ответил Ник.
— Вперед, ребята! Пора повеселиться! — закончил знакомство Ворон.
