слушал с открытым ртом. От этих разговоров Ник действительно начал засыпать. Но вскоре разговор перешел к прекрасной актрисе Орнелле. Николас стал слушать внимательней. Кевин говорил, что у Якоба есть все шансы. Главное, найти к мамзели правильный подход: подарить цветы, пригласить на прогулку. Якоб уцепился за идею.
— Только где бы взять цветы? Где бы их взять, — твердил он.
— Да чего их брать? — воскликнул Кевин. — Сделаем! Вот из этих самых носок.
Он взял с пола пару желто-серых носков, потом еще одну. Прикрутил концы бечевой к палке, получилось некое подобие странного цветка. Ник даже на мгновение подумал, что это может сработать, но Якоб снова выпил клея, завалился на кровать и заснул. Кевин поднялся из кресла и пнул спящего товарища:
— Вот же идиот! Посмеемся над ним всласть.
Затем актер глотнул из своего наперстка, а остаток вылил в ботинки Якоба. Заржал, пошел в сторону двери, но рухнул на пол и уснул.
Тогда Николас выбрался из своего укрытия. Он был очень и очень зол.
— Вот же гад! — пробормотал мальчик и недобро рассмеялся. Мысль, пришедшая Нику в голову, сначала его позабавила, в следующую минуту он уже действовал. Достал из потайного кармана нитки с иголками, подобрал с пола еще один носок и начал пришивать ко лбу Кевина. Потом его посетила новая идея, и он свернул носок аккуратным полукругом, получилось очень похоже на ухо. Через четверть часа оно уже крепко держалось на лбу злого актера. Ник ушел спать с чувством выполненного долга. Утром мальчика разбудил дикий крик Кевина:
— Я слышу его! Я слышу! Кто ты?
Ник, потирая спросонья глаза, выбрался из своей кладовой. Кевин бегал по комнате с совершенно диким видом. Ухо прижилось на его лбу и выглядело натурально, совсем как два других уха актера. Якоб сидел на кровати с открытыми от удивления глазами. Николасу стоило большого труда не засмеяться.
— Он говорит, что грядут изменения, от которых содрогнется весь мир! — не унимался Кевин.
— Кто говорит? — невинно проговорил Ник и добавил: — Кстати, у вас что-то ко лбу прилипло.
Кевин ощупал голову, попытался оторвать ухо, но у него ничего не получилось.
— Помогите! Что это?! — заорал носатый актер.
— Похоже на ухо, — невозмутимо заметил Ник и подал Кевину отполированную до блеска серебряную тарелку. Актер посмотрелся и в ужасе отшвырнул зеркальце.
— Я же говорил, не надо клей пить, — пробормотал Якоб. — У меня до сих пор все внутрях послипалось.
— Да при чем здесь клей?! — взбесился Кевин. — Уже сколько раз его пробовали!
Потом он повернул голову, прислушиваясь к чему-то недоступному остальным, и заговорил другим, отстраненным голосом:
— Я должен рассказать всем! Они ничего не понимают! Они должны знать!
— Что мы должны знать? — поинтересовался Якоб.
Кевин посмотрел на него, как будто прикидывая, стоит ли доверять важную информацию дурачку. Актер покачал головой, отмахнулся, поглядел на Ника и снова махнул рукой.
— Нет! — сказал он убежденно. — Я должен поговорить с генералом фон Зиннером и с бургомистром! — С этими словами Кевин решительно направился к выходу. Только тогда Ник перестал посмеиваться и понял, что же натворил.
— Постой! — закричал мальчик. — Не надо ни с кем говорить!
Но Кевин не слушал, он выскочил из дома и понесся по улице с криками:
— Одумайтесь! Вы должны услышать голос. Этот мир был создан для нас, кукол!
Николас с тоской проводил его взглядом и вернулся в дом номер тридцать пять.
— Зря он меня не послушал. Как бы беды не было, — сказал мальчик.
— За Кевина можешь не волноваться! — беззаботно отвечал Якоб. — Он умный. И выкручиваться умеет. Не то что я.
Господин Иогансон поднял с пола носочный цветок и с гордостью заявил:
— Смотри, какая красота! Я подарю его Орнелле, и она пойдет со мной на свидание.
После этих слов угрызения совести по поводу судьбы Кевина больше не тревожили Николаса. Мальчик взял чудо-цветок в руки, повертел с видом знатока и заявил:
— Выглядит неплохо, но вряд ли барышне понравится, что он из носков. Кто-нибудь обязательно скажет, как это неприлично. Ты же понимаешь…
Теперь Якоб понимал. Слишком уж часто он попадал в неприличные ситуации.
— Что же делать?! — Якоб залез с ногами на кровать и обхватил руками голову.
— Я сделаю для тебя цветок. Причем гораздо лучше! — объявил Николас.
Якоб поднял голову и посмотрел с надеждой.
— Только пообещай провести меня на сцену! — решительно заявил Николас. Актер Иогансон согласно закивал. А Ник начал думать, как же смастерить цветок. Такой, чтобы над Якобом не стали смеяться.
38
Цветок и ножницы
Сначала Николас перерыл весь дом в поисках подходящей ткани. Где-то он ее видел во время уборки. Наконец, красный шелковый платок был найден. Мальчик ушел в свою кладовую и достал жестянку. Сначала он очень долго складывал материал то так, то этак, пытаясь получить что-то похожее на лепестки. Вырезать он их не мог, что усложняло задачу. После часа таких упражнений Ник придумал кое-что: он загнул углы платка вовнутрь, потом еще раз, но в другую сторону. Уже кое-что! Еще через четверть часа мальчик взялся за иглу. Так получился бутон с ярко-красными лепестками. Для его сердцевины Ник пожертвовал бело-розовую клубничную пуговицу. Стоило пришить ее, как маленькая каморка наполнилась насыщенным ароматом. Он все еще был клубничным, но стал заметно отдавать розой. Или это только показалось? В довершение работы Ник подшил к нижней части бутона свернутый в трубку отрез зеленой шерсти. В общем, когда господин Иогансон вернулся с репетиции, его ждала почти настоящая роза.
— Красота! — благоговейно воскликнул Якоб и очень осторожно взял цветок в руки.
— Орнелле понравится, — заявил Ник с убежденностью знатока.
— Она больше не будет думать, что Якоб дурачок. Она пойдет со мной на свидание.
В этот момент раздался пронзительный свист дверного звонка. Господин Иогансон не обращал на него никакого внимания, он как завороженный смотрел на цветок. А Ник не на шутку перепугался и начал искать, где бы спрятаться. Кладовую и кровать сразу проверят, а больше скрыться и негде. Свисток снова ожил. Послышались приглушенные тканью крики:
— Открывай! Я капитан гвардии!
Якоб наконец-то пришел в себя, завертел головой и побрел к двери. Ник ухватил его за рукав.
— Не выдавай меня! Слышишь, не выдавай! — закричал мальчик.
— Не выдам, — ответил Якоб, но как-то не слишком уверенно.
Ник еще раз пошарил взглядом по комнате, а потом метнулся в темную прихожую. Спрятался среди просторной одежды господина Иогансона и повис шиворотом на крюке. Тем временем Якоб открыл дверь и впустил оловянного солдатика. Они сразу прошли в гостиную, и Ник облегченно выдохнул.
— Я капитан Зенден, — представился гость. — Знаком ли вам некий Кевин Сордер?
— Он мой друг! — бесхитростно ответил Якоб.
— Плохо. Очень плохо, — покачал головой Зенден. — Господин Сордер обвиняется в смуте, неповиновении и подстрекательстве.
— Кевин, он не такой. Он хороший, — уверенно заявил Якоб. Капитан прищурил свинцовые глаза:
— А еще хороший господин Сордер утверждает, что стал слышать голоса после того, как провел ночь в вашем доме. Что скажете?
