Добрыня совершенно растерялся, увидев, что Тора, соскочив с постели, упала на колени перед женщиной в белом, шепча какие-то молитвы себе под нос. Тора в умоляющем жесте сложила руки на груди, несколько раз поклонившись женщине-призраку. Белокурая красавица молча подняла правую согнутую в локте руку, как бы повелевая Торе подняться с колен, и внезапно исчезла, словно растаяла в воздухе.
– Что это было? Что за видение? – прошептал Добрыня побелевшими губами. – Кто эта женщина?
Тора повернулась к Добрыне с озабоченным выражением на лице.
– Это была Фригг, супруга Одина, богиня-покровительница брака и супружеской верности, – промолвила она. – Стоит мне с кем-то переспать в отсутствие мужа, как Фригг тотчас является мне ночью. Выходя замуж за Стюрбьерна, я по глупости упросила Фригг стать моей незримой покровительницей. Я же не знала, что очень скоро разлюблю своего мужа. Теперь Фригг не дает мне покоя, являясь некстати и пугая моих случайных любовников.
– Я пойду, пожалуй, – сказал Добрыня, торопливо натягивая на себя порты и рубаху. – Время уже позднее.
– Конечно, иди, милый, – виновато вздохнула Тора. – Извини, что так получилось. Сейчас я позову Беру. Она проведет тебя к выходу.
Глава девятая
Битва у мыса Сундсвааль
На рассвете Добрыню разбудил Сигвальд, в лице и голосе которого было сильнейшее беспокойство.
– Что стряслось? – сонным голосом спросил Добрыня, сидя на своем походном ложе.
– Там пришла Тора в боевом наряде, – сказал Сигвальд, жестом руки указав на входной полог шатра. – Стража не пропускает ее сюда, ведь еще очень рано. Однако Тора настаивает, чтобы ее пропустили в шатер. У нее к тебе какое-то важное дело, Добрыня. Вот почему я осмелился тебя разбудить.
– Ладно, пропустите Тору, – зевая, промолвил Добрыня. – Надо узнать, что за важное дело подняло ее с постели в такую рань.
Сигвальд с поклоном удалился.
Через минуту в шатер ворвалась Тора, облаченная в пурпурную тунику чуть выше колен с короткими рукавами, поверх туники была надета безрукавая кольчуга. Талия Торы была стянута поясом из узких серебряных пластин, на котором висел меч в ножнах. Плечи Торы были укрыты коротким красным плащом, на ногах у нее были легкие кожаные башмаки, длинные шнурки от которых опутывали ее полные белые икры крест-накрест. Светло-пепельные волосы Торы были распущены по плечам и скреплены на лбу тонкой перевязью. В руках она держала блестящий металлический шлем с небольшим гребнем, круглыми нащечниками, узкими стальными глазницами и защитной пластиной для носа. По бокам от гребня были прикреплены белые голубиные перья в виде расправленных для полета крыльев.
Добрыня буквально остолбенел с рубахой в руках, увидев Тору в таком наряде.
– Что случилось, Тора? – спросил он после обмена приветствиями. – Похоже, ты собралась на битву, но с кем?
– Ночью, уже после твоего ухода, ко мне опять являлась Фригг, – взволнованно ответила Тора, отказавшаяся сесть на стул. – Богиня поведала мне, что Стюрбьерну грозит смертельная опасность. Если к моему мужу не подоспеет подмога, то он неминуемо погибнет в сече с воинством Эрика Сегерселя. Битва скоро начнется. Вот я и решила нарядиться валькирией и в таком виде вступить в сражение с врагами моего мужа. Но у меня нет корабля, поэтому я припадаю к твоим ногам, Добрыня, с мольбой дать мне одну из твоих ладей.
С этими словами Тора упала на колени перед Добрыней.
– Фригг поведала тебе, где состоится сражение? – спросил Добрыня, продолжая торопливо одеваться. – Встань же, Тора. Конечно, я помогу тебе.
– Битва произойдет у мыса Сундсвааль, – ответила Тора, поднявшись с колен.
– Я велю своим людям спустить ладьи на воду, – молвил Добрыня, облачаясь в кольчугу. – Тридцать гридней я оставлю здесь для защиты твоих детей, Тора. Сотню дружинников возьму с собой. До мыса Сундсвааль мы доберемся часа за четыре, а коль будет попутный ветер, то и того быстрее.
– Я знала, что на тебя можно положиться, Добрыня, – растроганно промолвила Тора. – Ты благородный человек. Если нам удастся выручить Стюрбьерна, то я буду перед тобой в неоплатном долгу.
– Почему бы Фригг не убедить своего мужа Одина прийти на помощь Стюрбьерну Старки, – проговорил Добрыня, набросив на плечи алый плащ. Он взглянул на Тору. – Ты не просила Фригг об этом?
– Один зол на моего мужа, – печально вздохнула Тора. – Ты же знаешь, как сильно оскорбил Одноглазого вспыльчивый Стюрбьерн. Фригг тут бессильна, это было видно по ее глазам.
По сигналу боевого рога дружина Добрыни вскочила с постелей, мигом вооружилась и выстроилась на берегу бухты, подернутой призрачной туманной дымкой.
Отобрав тридцать воинов, Добрыня поставил над ними Добровука, приказав ему охранять детей Торы как зеницу ока.
– Я выступаю на подмогу к Стюрбьерну Старки, – сказал Добрыня, обнявшись на прощание с Добровуком. – Не могу я в стороне отсиживаться, коль даже Тора на войну собралась.
– Понятное дело, – ворчливо заметил Добровук, уколов Добрыню сердитым взглядом. – Покувыркался с Торой в постельке, теперь расплачивайся за это своей кровью. Думаешь, я не знаю, куда ты отлучался из шатра нынче ночью. Ох, дурень, с огнем играешь!
– Ничего-то от тебя не скроешь, друже, – усмехнулся Добрыня, хлопнув серба по плечу. – За всем-то ты уследишь! Значит, и за детей Торы я могу быть спокоен.
Хромоногий Скули приковылял к песчаному морскому берегу, зябко кутаясь в овчинную накидку. Он не мог понять, что вдруг заставило Тору и русскую дружину спустить на воду корабли и спешно выйти в море. Вчера вечером Скули явно перебрал хмельного меду, которым его угощали русичи, поэтому ночью он спал как убитый. Утром же Скули поднялся с тяжелой головой, одолеваемый лишь одним желанием поскорее опохмелиться.
Миновав скалистый островок у выхода из бухты, ладьи русов подняли белые паруса, и вскоре все четыре судна быстро затерялись в туманной дали, пронизанной искрящимися лучами восходящего солнца.
«Что там наплела мне жена про богиню Фригг, явившуюся Торе посреди ночи, – размышлял Скули, потирая ладонью ноющую голову. – Может, Торе приснился дурной сон, и никакой богини не было. Обычные бабьи страхи! Если бы богиня Фригг и впрямь предстала перед Торой, то она помолодела бы лет на десять. Ведь у супруги Одина волшебный взгляд. Пойду, расспрошу свою Дриву-простушку, заметила ли она какие-либо перемены во внешности Торы».
Припадая на покалеченную ногу, Скули зашагал по тропинке, выложенной плоскими камнями, мимо корабельных навесов и шатров русской дружины к своему дому, стоявшему на косогоре.
Добрыне было известно, что по древним варяжским поверьям, в свите бога Одина находятся двенадцать дев-воительниц прекрасной наружности в крылатых шлемах и в боевом облачении. Называются эти девы валькириями. Они следят за ходом всех сражений в мире людей, выбирая по указаниям Одина, кто из воинов должен погибнуть, и забирают павших в чудесный чертог Валгхаллу. Там вечно шумят пиры и веселье, в промежутках между которыми души погибших воинов сражаются в поединках друг с другом или ведут рассказ о былых ратных подвигах. Валькирии также услаждают слух всех обитателей Валгхаллы музыкой и песнями.
Всякий житель Скандинавии, богатый и бедный, с младых лет знает о валькириях все или почти все. Люди в городах и селениях знают всех валькирий по именам; кто-то называет в честь какой-нибудь из дев-воительниц свою дочь, кто-то – свой корабль… Варяги свято верят в то, что валькирии скачут по облакам на своих быстрых лошадях, безошибочно определяя с такой высоты, где именно на Срединном Земном круге затевается очередное кровопролитие.
Добрыня не мог и предположить, что появление на поле битвы Торы, одетой в наряд валькирии, так сильно поднимет боевой дух воинов Стюрбьерна Старки и обратит вспять рать Эрика Сегерселя. Дружина Добрыни подоспела к мысу Сундсвааль, когда там уже вовсю кипела битва не только на воде, но и на суше. Часть войска Стюрбьерна Старки высадилась на мыс, напав на лагерь Эрика Сегерселя. Рядом с мысом на спокойных лазоревых водах залива Лег развернулось морское сражение. На этот раз у властителя Уппленда
