старшими из причин. Во-вторых: что относится к каждому в отдельности также является причиной благоденствия, свершения и, Зевсом клянусь, самого существования того, что управляет целым. Ибо становится увечной целокупность, если хоть где-нибудь порвано сочленение и соединение, в частях ли или в причинах. А ведь когда ропщешь, ты, сколько умеешь, рвешь их и некоторым образом даже уничтожаешь».
Император Каракалла, стремясь излечиться от донимавших его нервных расстройств и других болезней, усердно молился Эскулапу.
Еще одним культом, полным таинственных священнодействий и мистического экстаза, стал фригийский культ, к которому Рим приобщился во времена войны с Ганнибалом – культ Кибелы, или Великой Матери Богов. По преданию, когда римские жрецы в 204 году до н. э. обратились с вопросом: «Когда же наконец Ганнибал будет изгнан с территории Италии?» к самой почитаемой книге предсказаний Сивиллы, она ответила: «Тогда, когда в Риме воцарится Великая восточная богиня». Тогда в малоазийский город Пессинунт была спешно направлена делегация, целью которой было привезти все божественные атрибуты культа Кибелы в Рим. Послы возвратились с небольшим камнем черного цвета – воплощением могущественной богини, который был встречен с великими почестями и помещен в храм Победы на Палатинском холме. Богиня прибыла в Рим в середине апреля и незамедлительно принялась за работу. Урожай в этом году собрали невиданный, а в следующем году вместе со всей своей армией отбыл в Карфаген Ганнибал. Так, избавившись от восточного завоевателя, Рим подчинился восточным богам. Можно предположить, что в свое новое обиталище богиня принесла с собой и культ своего возлюбленного (по другим версии – сына) – Аттиса. Этому юному богу прислуживали оскопленные жрецы «галлы», носившие яркие восточные одежды и статуэтки бога на груди. Они вскоре стали привычным зрелищем на улицах Рима. Неся изображение богини, «галлы» под музыку кимвалов, барабанов, флейт и рожков процессией проходили по городу, и пораженные необычным видом и музыкой шествующих, римляне в изобилии подавали им милостыню и забрасывали розами изображение богини и несущих его людей. Император Клавдий включил культ Кибелы, а с ним и оргиастический культ Аттиса в состав государственной римской религии и официально постановил праздновать Великий весенний праздник Кибелы и Аттиса. Праздник, вероятно, проходил следующим образом.
22 марта в лесу срубали сосну. Ее приносили в святилище Кибелы и обращались с ней как с великим божеством. Священное дерево было поручено переносить людям специальной касты. Ствол его, как труп, обматывали шерстяными повязками и обкладывали венками из фиалок, потому что, согласно преданию, на крови Аттиса выросли фиалки. К середине ствола привязывали статуэтку юноши – самого Аттиса. 23 марта, на второй день праздника, занимались преимущественно тем, что трубили в трубы. Третий день назывался Кровавым. В этот день главный священник – «архигалл» – вскрывал себе вены на руке. Жрецы более низкого ранга, возбужденные необузданной варварской музыкой – боем кимвалов, громыханием барабанов, гудением рогов и визгом флейт, – с трясущимися головами и развивающимися волосами кружились в танце до тех пор, пока наконец, приведя себя в состояние бешенства и потеряв чуствительность к боли, не начинали наносить себе раны глиняными черепками и ножами, забрызгивая алтарь и священное дерево своей кровью.
Этот изуверский ритуал был, вероятно, частью траура по Аттису и служил для того, чтобы этот молодой, вечно умирающий и возрождающийся бог смог снова возродиться. В этот же день оскоплялись и новопосвященные. Доведя себя до наивысшей степени религиозного возбуждения, жрецы оскопляли себя и бросали отрезанные части тела в статую Кибелы. Затем отрезанные органы зарывались в землю как дар богине и залог возрождения Аттиса – бога воскрешающейся природы. По окончании этого жуткого дня статуэтку Аттиса зарывали в землю. В течение всего периода траура по Аттису верующие воздерживались от употребления хлеба на том основании, что так поступила богиня Кибела, опечаленная его смертью. Прикоснуться к хлебу или муке в такое время значило осквернить израненное тело бога. Не исключено также, что пост служил подготовкой к священной трапезе.
С наступлением ночи скорбь верующих сменялась приступами необузданного веселья и ликования. Во тьме неожиданно вспыхивал свет, могила раскрывалась, и из нее восставал воскресший бог. Помазав губы скорбящих миррой, жрец шептал им на ухо благую весть. Участники культа Аттиса шумно приветствовали воскрешение бога как залог того, что и сами они одержат победу над смертью. На следующий день, 25 марта (этот день у римлян считался днем весеннего равноденствия), в честь воскресения бога верующие предавались веселью. В Риме этот праздник принял форму карнавала под названием Праздника Радости (Hilazia). В этот день дозволялось все. Люди разгуливали по улицам города в масках. Самый последний из римлян мог безнаказанно занимать любые должности и посты и требовать к себе соответствующего отношения. Например, в царствование императора Коммода группа заговорщиков задумала, воспользовавшись маскарадом, переодеться в форму преторианской гвардии и, смешавшись с толпой гуляющих, приблизиться к императору на расстояние удара кинжалом. Однако заговор не удался. Во времена поздней империи культ Кибелы и Аттиса был настолько популярен в Риме, что даже такой аскетичный император, как Александр Север, позволял подавать к своему столу фазана.
Следующий день, 26 марта, посвящался отдыху, в котором крайне нуждались верующие после утомительного веселья. И наконец 27 марта праздник заканчивался всеобщим шествием к реке Альмону – притоку Тибра. В телегу, которую тащили волы, клали серебряную статую богини с лицом, выполненным из шершавого черного камня. Эта повозка, сопровождаемая босыми патрициями, под звук дудок и барабанов медленно продвигалась мимо Капенских ворот к берегам Альмона. Там первосвященник, облаченный в пурпурную одежду, омывал повозку, статую богини и другие предметы культа проточной речной водой. На обратном пути повозку и волов украшали свежими весенними цветами. Царило радостное и благочестивое настроение. Даже жрецы-евнухи забывали о своих ранах. Но такова только внешняя, открытая сторона празднества. Есть свидетельства, что культ Великой Матери и Аттиса имел еще и тайные обряды. Их составными частями, видимо, были священная трапеза и причащение кровью. Во время причастия новопосвященный становился участником мистерий, принимая пишу с барабана, а питье с кимвала (эти инструменты играют большую роль в культе Аттиса). Для принятия подобного причастия необходим был пост, который строго соблюдали во время траура по умершему богу. Во время посвящения неофит, увенчанный золотой короной и увитый лентами, спускался в яму, которую сверху закрывали деревянной решеткой. Затем украшенного венками быка загоняли на решетку и закалывали священным копьем. Его кровь протекала сквозь решетку на посвящаемого, который старался подставить под нее как можно больше частей своего тела. Наконец забрызганный с ног до головы бычьей кровью посвященный выбирался из ямы и принимал знаки внимания как человек, воскресший из мертвых, подобно Аттису. Все прегрешения прежней жизни считались смытыми кровью быка. Некоторое время, чтобы создать видимость нового рождения, посвященного кормили исключительно молоком. Отпущение грехов путем омовения в крови быка совершались в святилище Кибелы на Ватиканском холме, приблизительно на том месте, где сегодня стоит знаменитый собор Святого Петра. В начале XVII века, во время расширения собора, были обнаружены многочисленные надписи, относящиеся к этим обрядам.
Еще больше, чем Кибелу и Аттиса, римляне почитали египетскую богиню Исиду. С I века до н. э. и вплоть до окончательной победы христианства четырьмя столетиями позже ее культ являлся господствующей религией греко-римского мира. Как заметил известный историк Майкл Грант, культ Исиды был единственной языческой религией, которая вполне могла стать мировой. Вероятно, Исида появилась в Риме после удачных египетских кампаний Юлия Цезаря в 50–40 годы до н. э. Однако римляне первоначально с опаской отнеслись к новому культу и даже несколько раз учиняли погромы храмов Исиды. Однако уже со времен Калигулы (ок. 38 года н. э.) и вплоть до Константина Великого (IV век н. э.) посвященные ей процессии и празднества проводились в Риме ежегодно. Культ Исиды напоминал культ Кибелы, с той лишь разницей, что в нем отсутствовали жестокие сцены самоистязания верующих и дикие разгульные кровавые действа. По своей пышности этот культ даже превосходил культ Великой Матери. Участники процессий, посвященных Исиде и ее умирающему и возрождающемуся супругу богу Осирису, разыгрывали на улицах сцены из жизни богини, распевали гимны в ее честь. Но кроме шумных процессий еще одной составляющей культа этой египетской богини была созерцательная медитация, призванная вызвать у верующих глубокое чувство религиозного экстаза и преклонения перед Исидой. Величественный и милостивый образ богини с младенцем Гором на руках должен был продемонстрировать верующим, большая часть которых были женщины, бесконечную доброту и человеколюбие богини. Но кроме того,
