римлян. В Италии его унижало то, что своим успехам он был обязан кучке специально выдрессированных прихлебателей – клакеров, которые громко аплодировали после его выступлений и не менее громко освистывали остальных исполнителей и актеров. Он считал, что только в Греции, на родине театра, он сможет раскрыться как актер и исполнитель. И вот в ноябре 64 года н. э. Нерон, не преминув прихватить с собой клакеров, отправился на длительные гастроли в Грецию. Греки предусмотрительно подготовились – в обход всех традиций и обычаев постановили провести все фестивали, игры и празднества в один год. Все города посылали ему призы местных состязаний (во многих из которых он даже и не участвовал); к нему постоянно являлись депутации самых уважаемых горожан с просьбой спеть в том или ином городе. Нерон, по наивности, а может, и внутренне смеясь, восторженно заявил: «Греки одни умеют слушать, только греки достойны меня и моих стараний». В благодарность он осыпал Грецию привилегиями, провозгласил (естественно, формально) на Истмийских играх свободу Греции, за огромные деньги покупал благоприятные предсказания оракулов, которые наперебой пророчили ему долгую жизнь и немеркнущую славу. Единственным городом, который не пригласил Нерона, были Афины. Император даже поначалу собирался наложить на город санкции, но, пребывая под общим благоприятным впечатлением от Греции, оставил эту затею. Возвращение «героя» было не менее торжественным. В каждом городе ему воздавали почести, как триумфатору. Для его въездов разламывались стены. В Риме к возвращению императора были устроены грандиозные торжества. Нерон въехал в город в триумфальной колеснице Августа; на голове его красовался олимпийский венок, в правой руке он сжимал венок победителя Пифийских игр, а перед ним несли другие венки, общим числом тысяча восемьсот восемь, с указанием городов и пьес, в которых он играл, и именами побежденных соперников. За ним, производя невообразимый шум и оглушительно скандируя хвалебные речи, следовали клакеры. Для въезда Нерона даже была разрушена арка Большого цирка. Это путешествие стоило огромных денег и окончательно привело в упадок казну.
Летом 64 года в ветреный день в городе начался пожар. Он быстро охватил огромную территорию и продолжался 6 дней. Из 14 районов уцелели только четыре; три сгорели до основания, а в других остались только развалины. Число жертв было очень велико. Хотя правительство приняло экстренные меры, чтобы облегчить участь погорельцев, в народе говорили, что город подожгли по желанию Нерона. Он якобы был недоволен старым Римом и хотел его уничтожить, чтобы построить новый. Другой вариант гласил, что город подожгли, чтобы дать возможность императору насладиться зрелищем грандиозного пожара и вдохновить его на создание великого произведения искусства – поэмы (или пьесы) «Гибель Трои». По- видимому, эти разговоры не соответствовали действительности, и пожар возник случайно. В частности, следует отметить, что пожар начался в полнолуние (в июле), когда его «эстетический» эффект был не столь уже велик. Кроме того, именно Нерон придумал строить в городе дома со специальными портиками, которые при случае могли пригодиться во время тушения пожара. Огня император не любил и боялся. Как и предшественники, он был более склонен к созиданию, чем к разрушению. Тем не менее слухи о поджоге продолжали распространяться и порождали большое недовольство, которое ежеминутно могло принять открытые формы. Тогда решили найти «виновных». Арестовали много людей, принадлежавших к различным нелегальным организациям. Они были обвинены в поджоге и подвергнуты мучительной казни. Наша традиция (Тацит, отчасти Светоний) считает их христианами. Однако едва ли в эту эпоху проводили четкую разницу между христианами и приверженцами других восточных религий. Поэтому соответствующие места Тацита и Светония вероятно являются позднейшими вставками. Несмотря на казнь «поджигателей», пересуды, компрометирующие императора, продолжались. Нерон сам давал им пищу, скупив за низкую цену огромный участок земли между Палатином и Эсквилином и начав строить там роскошный дворец – «Золотой дом» (Domus Aurea). Пожар Рима сыграл немалую роль в усилении оппозиционных настроений среди римского общества. Этим настроениям давали обильную пищу распутство Нерона, его кровожадность, безграничное мотовство, маниакальное увлечение театром. В 62 году закончилась либеральная эра «сенатского режима». Ее окончание совпало с теми событиями дворцовой жизни – смертью Бурра, выдвижением Тигеллина, самоустранением Сенеки, гибелью Октавии, о которых мы говорили выше. В сенате возобновились процессы об оскорблении величества. Начались казни и конфискации, вызванные не только борьбой с оппозицией знати, но и стремлением получить источник средств для покрытия колоссальных расходов. «Никто из прежних принцепсов, – признался однажды Нерон, – не знал, сколь многое он себе может позволить».
Ответом на возобновление террористического режима явилась организация большого заговора (65 год). В нем приняли участие представители сенаторского и всаднического сословий. Во главе заговорщиков стоял Кальпурний Пизон, молодой человек из знатной семьи, которого намеревались провозгласить императором после убийства Нерона. Среди главных участников заговора находился и второй префект претория Фений Руф, недовольный предпочтением, которое император оказывал Тигеллину. Медлительность заговорщиков и плохая организация привели к тому, что заговор был раскрыт. Последовали многочисленные казни. Нерон воспользовался удобным случаем, чтобы отделаться от неприятных ему лиц. Так, должен был покончить жизнь самоубийством Анней Лукан, племянник Сенеки, популярный поэт, которому Нерон завидовал до такой степени, что запретил ему публиковать свои стихи. Аналогичная судьба постигла самого Сенеку, Гая Петрония (автора «Сатирикона») и многих других представителей знати. Петроний был одним из самых близких друзей Нерона, вкусу которого император безгранично доверял. Это возбудило зависть Тигеллина, который постарался впутать Петрония в заговор. Что касается Сенеки, то он был ненавистен Нерону как представитель идей и тенденций первой половины его царствования.
За свои злодеяния Нерон, как известно, все-таки был наказан. Смерть этого императора, правившего в самый разгар римского авторитаризма, по иронии судьбы полностью соответствовала полузабытым идеалам республиканской справедливости. В 68 году н. э. сенат и римский народ неожиданно почувствовали себя в силах справиться с тираном. Узнав о смертном приговоре, Нерон пронзил себе горло кинжалом со словами: «Какой великий артист погибает!»
И хотя исторически сложилось так, что имя этого человека для большинства цивилизованных людей стало синонимом слова «чудовище», Светоний, благодаря которому нам известны основные сведения о правлении Нерона, бесстрастно фиксирует его деяния, подробно рассказывая об убийстве матери, об эксцессах, связанных с его вызывающей «артистической» деятельностью, в угоду которой он забывал о своем долге «отца отечества», и о пожаре Рима. И тем не менее целых четыре страницы он посвящает добрым начинаниям молодого императора, объявленного таковым в 17 лет. Замечая при этом, что и после смерти Рыжебородого (Агенобарб – латинское «рыжебородый») некоторые «еще долго украшали его гробницу весенними и летними цветами и выставляли на ростральных трибунах то его статуи в консульской тоге, то эдикты, в которых говорилось, что он жив и скоро вернется на страх своим врагам». Даже крупнейший дипломатический партнер Рима, парфянский царь Вологез, настойчиво просил, чтобы память императора оставалась в почете, ведь он был мирно настроен к Востоку, с которым Римская империя воевала и до и после него. Светоний подтверждает: «И даже двадцать лет спустя, когда я был подростком, явился человек неведомого звания, выдававший себя за Нерона, и имя его имело такой успех у парфян, что они деятельно его поддерживали и лишь с трудом согласились выдать».
Одним из выдающихся императоров стал Тит Флавий Веспасиан, занимавший императорский трон Рима в 69–79 годах, основоположник новой императорской династии Флавиев. Все дело в том, что после смерти Нерона в Риме начались смуты и сразу несколько претендентов провозгласили себя императорами. Все это привело к гражданской войне, победителем из которой вышел военачальник Нерона Флавий, ставший, вероятно, одним из наилучших правителей Империи за все время ее существования.
Веспасиан родился 17 ноября 9 года и умер 24 июня 79-го. Он происходил из незнатного рода Флавиев. Дед его, по словам Светония, был центурионом или даже простым солдатом в армии Помпея. Выйдя в отставку, он нажил состояние сбором налогов на распродажах. Тем же занимался и отец будущего императора, который был сборщиком налогов в Азии. Дело это принесло ему не только богатство, но и славу – многие города воздвигли в его честь статуи с надписью: «Справедливому сборщику». Род его матери был гораздо более известным, и имя свое Веспасиан получил от деда с материнской стороны, Веспасия Поллиона, трижды войскового трибуна и начальника лагеря.
Будущий император родился в земле сабинов, недалеко от Реате, а детство провел в имении своей бабки близ Козы в Этрурии. Службу свою он начал еще при Тиберии войсковым трибуном во Фракии и проходил ее быстро и успешно: после квестуры[9] ему были даны в
