народным трибуном. Во время второго похода на даков в 106 году Траян взял его с собой и поставил его во главе первого легиона Минервы, тогда он и прославился многими блестящими подвигами. Поэтому, получив в подарок от императора алмазный перстень, который сам Траян получил от Нервы, Адриан окрылился надеждой, что будет наследником. Он был сделан претором в 107 году, когда получил от Траяна на устройство игр два миллиона сестерциев. Затем был отправлен в качестве легата в Нижнюю Паннонию; там он укротил сарматов, поддержал военную дисциплину, обуздал прокураторов, сильно превысивших свою власть. За это Адриан в 108-м был сделан консулом. Находясь в этой должности, он узнал от Суры, что будет усыновлен Траяном; с тех пор друзья Траяна перестали презирать его и выказывать пренебрежение. После смерти Суры он стал еще ближе к Траяну, главным образом благодаря речам, которые составлял вместо императора.
Находясь при смерти, Траян подтвердил свое намерение назначить Публия Элия Адриана своим преемником. Но формально акт усыновления был совершен императором очень поздно, вероятно, перед самой смертью. Это породило слухи о том, что усыновление явилось делом рук императрицы Плотины, покровительствовавшей Адриану, которая якобы подделала завещание Траяна. Вот что по этому поводу говорит Элий Спартиан: «Он пользовался и расположением его жены Плотины, стараниями которой он во время парфянского похода был назначен легатом и консулом на 118 год. Молва утверждала, что он подкупил вольноотпущенников Траяна, что он ухаживал за его любимцами и часто вступал с ними в связь, в то время как он стал своим человеком при дворе. В 117 году он, будучи в то время легатом Сирии, получил письмо о своем усыновлении, а сразу вслед за тем известие о кончине Траяна. Было распространено мнение, что Траян хотел оставить своим преемником Нератия Приска, а не Адриана. Имеется также сообщение о том, что Адриан был признан усыновленным уже после смерти Траяна интригами Плотины, причем вместо Траяна слабым голосом говорило подставное лицо».
Слухи эти вряд ли имеют под собой основание, так как император при жизни очень хорошо относился к Адриану и, уезжая в Рим, поручил ему командование сирийскими легионами. Сирийские войска и провозгласили Адриана императором, после чего сенат утвердил эту аккламацию[11].
Однако среди приближенных Траяна провозглашение Адриана вызвало недовольство. Некоторые, по- видимому, считали, что они более достойны императорского сана. К тому же Адриан, при всей своей необычайной талантливости и разносторонности, обладал неприятными чертами характера: недоверчивостью, мелочностью, педантизмом. Вероятно, он иногда выражал в тесном кругу неодобрение агрессивной политикой Траяна, что могло стать известным высшему командному составу и, конечно, не нравилось ему. В 118 году, еще до прибытия Адриана в Рим, четверо приближенных Траяна были арестованы префектом преторианцев и преданы суду сената по обвинению в заговоре против императора. Сенат приговорил их к смертной казни. По-видимому, настоящего заговора не было, что признал и сам император, выразив недовольство чрезмерной поспешностью сената и убрав префекта претория с его поста.
Достигнув власти, Адриан объявил, что будет действовать согласно заветам первого августа, который рекомендовал своим преемникам не стремиться к расширению Империи, а лишь охранять уже завоеванное. Все свои усилия он направил к тому, чтобы установить мир на всех границах Империи. К тому моменту не только отпали парфяне и армяне, но производили нападение мавры, шли войной сарматы, нельзя было удержать под римской властью британцев, был охвачен мятежами Египет, наконец проявили непокорство Ливия и Палестина. Поэтому все земли за Евфратом и Тигром, завоеванные Траяном, он тотчас покинул и провозгласил их свободными. Беспорядки же в Иудее и Мавретании он распорядился подавить силой. Вслед за тем он выехал из Антиохии, чтобы встретить останки Траяна, и прибыл с ними в Рим.
«В письме к сенаторам он просил извинения за то, что не дал сенату высказать суждение по поводу перехода к нему императорской власти, – потому что спешно был провозглашен воинами, так как государство не могло оставаться без императора. Поднесенное ему сенатом имя «отца отечества» Адриан отложил на более поздние времена. Похоронив Траяна, он отправился в Мезию в поход против сарматов и роксоланов и успешно заключил с ними мир». Действительно, со смертью Траяна обстановка на границах Империи крайне осложнилась и Адриан был вынужден принять ряд мер.
Он начал свое правление в 117 году, которое длилось до 138 года, с того, что еще в Антиохии, до приезда в Рим, заключил мир с Хозроем, вернув парфянам Ассирию и Месопотамию и снова сделав Армению вассальным государством. Это было решение огромной важности, продиктованное сознанием того, что восточные завоевания Траяна если и могут быть удержаны, то лишь ценой чрезвычайного напряжения всех сил государства. Траян для войны с парфянами до такой степени обнажил остальные границы, что они оказались под ударом в Дакии, на Дунае, в Британии, в Мавретании. Война с Хозроем, в сущности, только в 116 году начала принимать крупные масштабы. Население Месопотамии ясно показало свою враждебность римлянам. Новая граница, вынесенная далеко за Евфрат, была гораздо более уязвима, чем старая, идущая по Евфрату. Все эти соображения, вероятно, уже приходили в голову Траяну, когда он в 117 году отказался от дальнейших завоеваний. Адриан только сделал из них логичный вывод.
На других границах Адриан также отказался от крупных наступательных операций, ограничившись только обороной. Он побывал лично на всех вызывающих беспокойство пунктах: в Мезии, Дакии, Германии, Британии, Африке. Всюду Адриан принимал меры для поднятия дисциплины в войсках и для укрепления границ. Примером может служить Адрианов вал в Британии. Оборона Империи была доведена при этом императоре до возможного в то время совершенства.
Как завоевания Траяна нельзя объяснить его «воинственностью», так мирную политику Адриана нельзя выводить из его личного миролюбия. При Траяне Империя сделала последнее гигантское усилие остановить надвигающийся кризис путем захвата новых земель. Однако независимо от временных положительных результатов, которые дали эти завоевания, они были куплены ценой такого напряжения военных и финансовых сил государства, что дальнейшее продолжение активной внешней политики стало невозможным: оно привело бы к военному и финансовому краху. Заслуга Адриана состояла в том, что он это понял и предпринял соответствующие действия.
Адриан очень много внимания уделял провинциям. Это выразилось, между прочим, в его систематических инспекторских поездках, во время которых он посещал самые отдаленные области Империи. Из 21 года своего правления Адриан больше половины времени провел вне Италии. Многие провинциальные города получили при нем права колоний или муниципиев. Император сам много строил в провинциях, а также щедро субсидировал городское строительство, в особенности в Греции (Адриан был страстным поклонником греческой культуры). Эта политика, равно как и общее умиротворение Империи, имела своим результатом оживление провинциальной жизни, появление новых городов и расширение старых. Культурная жизнь Империи при Адриане освещена последним закатным блеском. Центр ее перемещается на восток, в области греческого языка и культуры, где наступает так называемое «греческое возрождение».
Время Адриана в целом характеризовалось относительным гражданским миром. Однако в последние годы его правления в Палестине снова вспыхнуло огромное восстание, спровоцированное римлянами. Во время своей второй поездки по восточным провинциям в конце 120-х и начале 130-х годов Адриан пришел к мысли решить проблему Палестины путем насильственной ассимиляции иудеев. В 131 году он выпустил эдикт, запрещавший обрезание, и основал в Иерусалиме римскую колонию Элию Капитолину. На месте Иерусалимского храма, разрушенного в 70 году, предполагалось построить святилище Юпитера Капитолийского. Это вызвало восстание под руководством «мессии» Бар-Кохбы («сын Звезды»). Восстание приняло характер ожесточенной партизанской войны (131–134 годы). На его подавление были направлены крупные силы, снятые с других границ. В 134 году главнокомандующим был назначен вызванный из Британии полководец Юлий Север. Сам император приехал на театр военных действий. Римские войска стали систематически занимать один округ за другим, подвергая их беспощадному опустошению. К 135 году восстание было подавлено. В результате было разрушено 50 укрепленных пунктов, 985 деревень и истреблено 580 тысяч человек, не считая погибших от голода и болезней. Уцелевшим иудеям было запрещено посещать Иерусалим чаще одного раза в год.
Хотя преемник Адриана отменил исключительные меры против иудеев, однако Вторая иудейская война довершила процесс рассеяния иудейского народа по всей Империи (так называемая «диаспора»), начатый еще Первой иудейской войной при Веспасиане.
