И именно потому она хотела спасти его жизнь или хотя бы небольшую ее часть.
— Мужчина должен держать свое слово, — торжественно произнесла Джиллиан, а затем расхохоталась, когда он в ответ чертыхнулся. — О, Трейс, не будь злюкой. Сегодня такой чудесный день, и мне кажется, я еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Ты заметил, как замечательно выглядели Флинн и Кейтлин, когда мы уезжали? Мне сложно представить, что все позади.
Смягчившись, Трейс ласково коснулся ее руки.
— Да, все позади. Твой брат и его дочка могут вернуться в Ирландию и забыть все, как страшный сон. Теперь, когда больше нет Хусада и Кендесы, а база «Хаммера» полностью уничтожена, им нечего опасаться.
— Эддисон был недоволен, узнав о том, что все документы по проекту «Горизонт» уничтожены, а Флинн отказывается восстанавливать результаты экспериментов.
Трейс ухмыльнулся. Возможно, он ошибался насчет ученых или хотя бы некоторых из них. Оставшись один на один с Эддисоном, Фитцпатрик стоял на своем, решительно отвергая предложения, мольбы и деньги, не обращая внимания на угрозы. Джиллиан придерживалась той же позиции, ни словом не обмолвившись о том, что может восстановить записи по памяти, и покинула офис МСБ, забрав с собой фальшивые результаты экспериментов. Как бы там ни было, с проектом «Горизонт» покончено.
— Эддисон много чем недоволен. Он целый час убивался из-за потерянного ящика с оружием, в котором находился злосчастный -35.
— Мне кажется, он еще больше убивался бы, если потерял бы одного из своих лучших агентов.
Трейс вскинул бровь.
— Не думаю, что он так считает.
— Но мне он в этом признался. — Джиллиан расправила складки платья. Она с первого взгляда влюбилась в роскошный зеленый шелк. Джиллиан предпочитала наряды попроще, но ведь, в конце концов, она ехала на свадьбу самой Шантел О’Харли. — Он надеялся, что я смогу убедить тебя остаться «в команде», как он выразился.
Трейс почувствовал прилив самодовольства.
— И что ты ему ответила?
— Что он спятил. О, смотри, какие здесь высокие пальмы. А в Нью-Йорке сейчас, наверное, холод и слякоть.
— Ты скучаешь по нему?
— По чему? — Джиллиан взглянула на него. — По Нью-Йорку? О, я не думала об этом. Наверное, все в Рэндом-Фрай считают, что я улетела на другую планету. — Она удовлетворенно вздохнула. — Иногда я думаю, что это действительно так.
— Полагаю, Артур Стьюард ломает голову, куда ты запропастилась.
— Старый добрый Артур, — с улыбкой откликнулась Джиллиан. — Возможно, на досуге он вспоминал обо мне. — Ее не удивило и не рассердило, что он знает об Артуре. Ведь она-то знала о его раздавленном жуке. — Надо отправить ему открытку.
— Ты вернешься через пару дней.
— Не знаю. Я еще не решила. — Она не собиралась возвращаться в Нью-Йорк или куда-либо еще без него. Просто он еще об этом не знал. — А ты? Собираешься сразу отправиться на остров?
Почему ему становилось не по себе, когда она так улыбалась? Она словно читала его мысли. Или видела, как он старается вообще ни о чем не думать.
— Сначала мне необходимо кое-что уладить в Чикаго. — Трейс помолчал, потому что сам еще до конца не мог в это поверить. — По какой-то причине Чарли завещал мне свой дом.
— Понимаю. — Она радостно улыбнулась. — Значит, теперь у тебя в конце концов появился свой дом.
— Я ничего не смыслю в недвижимости, — пробубнил он.
Они мчались по Беверли-Хиллз, и Джиллиан любовалась роскошными особняками и аккуратно подстриженными живыми изгородями. Его отец всегда мечтал жить в таком месте. О’Харли преуспели в жизни, подумал Трейс. По крайней мере, хоть кто-то из его семьи. Он снова нервно подергал свой галстук.
— Послушай, док, это плохая идея. Мы можем вернуться в аэропорт и улететь в Новую Зеландию. Там очень красиво.
И это другой конец земного шара. Джиллиан поборола желание прочитать очередное наставление или попытаться утешить его.
— Обещания надо выполнять, — просто сказала она.
— Я не хочу испортить праздник Шантел, да и всем остальным.
— А ты ничего и не испортишь. Поэтому ты туда и едешь.
— Ты не понимаешь, Джиллиан. — И раньше у него просто не хватало духу объяснить ей, в чем причина. — Отец никогда не простит мне мой отъезд. Он никогда не понимал, зачем я это сделал. Он хотел… думаю, ему просто было необходимо, чтобы я оставался частью его мечты. Семья О’Харли в ярких лучах славы. Бродвей, Вегас, Карнеги-Холл.
Джиллиан долго молчала. Затем она тихо заговорила, не глядя на него:
— Мой отец никогда не понимал меня и тоже не смог простить меня. Он хотел видеть меня одним человеком, а я предпочла жить по собственным законам. Твой отец любил тебя, Трейс?
— Конечно, просто…
— А мой отец никогда меня не любил.
— Джиллиан…
— Нет, выслушай меня. Существует огромная разница между любовью и долгом, между искренним чувством и надеждами. Он не любил меня, и я приняла это. Но я не могу принять тот факт, что я так и не смогла помириться с ним. А теперь уже слишком поздно. — Она взглянула на него, и, хотя в ее глазах не было слез, они блестели от нахлынувших чувств. — Не повторяй моей ошибки, Трейс. Ты пожалеешь об этом.
Ему нечего было ей сказать. Он приехал сюда не только потому, что пообещал ей, но и потому, что сам этого хотел. Планы и мечты, которые возникали в его голове, невозможно воплотить, пока он полностью не разберется со своей жизнью. И этого не произойдет, пока он не преодолеет разрыв в отношениях с семьей. С отцом.
— Это может стать самой большой ошибкой в твоей жизни, — произнес он, останавливаясь перед воротами дома Шантел.
— Я рискну.
— А ты упрямая женщина, док.
— Я знаю. — Джиллиан погладила его по щеке. — Я поставила на карту не меньше, чем ты.
Он хотел, чтобы она объяснила, в чем дело, но в этот момент охранник резко постучал в стекло.
— Вы рано, сэр, — заметил он, когда Трейс опустил стекло. — Могу я увидеть ваше приглашение?
Джиллиан в ужасе подумала, что забыла о приглашении. Но не успела она раскрыть рот, как Трейс извлек удостоверение.
— Мак-Аллистер, специальное агентство.
Жетон выглядел внушительно и официально, поскольку так и было на самом деле. Охранник внимательно изучил его, рассмотрел фото, затем бросил взгляд на Трейса и кивнул.
— Проезжайте, сэр, — сказал он, едва не отдав ему честь.
Трейс въехал в ворота и направился вперед по длинной подъездной дорожке.
— Мак-Аллистер?
Трейс убрал жетон в карман.
— От старых привычек не так-то легко избавиться. Господи, вот это место.
Огромный белый дом поражал элегантностью. Лужайки и пологие холмики покрывала аккуратно подстриженная трава. Трейс вспомнил о тесных гостиничных номерах, в которых они жили, о еде, которую отец готовил на переносной плитке, о душных гримерных, о публике, которая чаще ворчала, чем аплодировала. О музыке. О смехе.
— Как красиво, — пробормотала Джиллиан. — Словно на картинке.
