После нескольких неудачных попыток Ясинте все же удалось забраться в гамак и улечься, глядя в переплетенные кроны. Сквозь них проглядывало голубое небо. Толстые ветви и широкие листья дарили восхитительную, тенистую прохладу.
Кто-то позвал девушку по имени.
— Ой! — Ясинта подняла голову. Пол сначала нахмурился, но потом его лицо быстро смягчилось, морщинки между бровей исчезли.
— Ты хорошо спряталась. — Пол стоял, прислонившись к дереву. Ясинта приподнялась на локте, и он сделал шаг к ней.
Ясинта с трудом пришла в себя:
— Который час?
— Около полудня.
— О Боже! — Она рывком села, гамак закачался. Пол протянул руку и поймал гамак, наградив Ясинту загадочной полуулыбкой. — Стало быть, я заснула. Честно говоря, я ужасно спала прошлой ночью, объяснила она.
— Почему?
— Без причины. — Она перекинула ноги и сползла с гамака. — Поездка прошла удачно? — спросила она, немного раскрасневшись.
— Спасибо, замечательно. Пошли пообедаем. Нас выпроводили на веранду.
Пока они шли к столику, Пол сказал:
— В Сиднее я приобрел вещь, которая может оказаться тебе полезной, — и скрылся в направлении своей комнаты.
Опустив глаза, Ясинта терпеливо ждала его возвращения. Пол вошел на веранду с книгой в руках. Это было пособие для начинающего писателя.
— Спасибо тебе огромное! — искренне поблагодарила Ясинта. — Она мне сейчас очень нужна. Я застряла.
— Мне кажется, такое случается время от времени со всеми писателями, и не только с начинающими, сказал Пол, с улыбкой глядя, как она пожирает глазами страницу за страницей.
Смутившись, Ясинта положила книгу на стол и повторила:
— Спасибо тебе. Пол.
— Надеюсь, это поможет тебе преодолеть возникшее затруднение. Присядь. Нам лучше поесть, пока Фран не пришла и не выгнала нас и отсюда.
— Она сейчас в своей стихии. Я сунула туда свой любопытный нос и предложила помочь, но они всей командой просто вытолкали меня вон. Разумеется, в самой вежливой форме.
Пол рассмеялся.
Обед состоял из индейки, оливок и помидоров, Пол пил пиво, а Ясинта — минеральную воду. Потом принесли чай.
Пол вел себя немного отстранение, но Ясинту все равно переполняло счастье. Здравый смысл утратил свое былое влияние на Ясинту, ее захлестнула волна непередаваемого наслаждения жизнью.
— А когда начнется вечеринка? — спросила Ясинта.
— Барбекю на пляже обычно начинается в восемь. Но двое подойдут уже в пять. Лоуренс Перри — один из характерных актеров, и Мириам Андерсон — помощник продюсера. Они останутся на ночь.
— Если намечается барбекю, думаю, они будут в шортах. — Ей было трудно скрыть разочарование, и оно явственно прозвучало в ее голосе.
— Я не хочу гадать, как они будут одеты, — сказал Пол. — Мириам одевается весьма экстравагантно, но сомневаюсь, что на ней будут шорты. Она англичанка, и для нее шорты — слишком неформальная одежда для любого вечера, даже с барбекю.
А он очень хорошо ее знает, подумала Ясинта, и сама поразилась приступу ревности, который буквально потряс ее.
Тем временем Пол продолжал:
— А вот подружка Гарри Мура, Лиан, думает, что одеться неформально означает надеть еще одно кольцо на палец левой ноги. И считать это своеобразным заявлением.
Будет ли ее сари таким «заявлением»? Ясинта понятия не имела. Зато знала, что ни за какие коврижки не наденет шорты.
— Я, например, буду в обычных брюках и рубашке, — сказал Пол. — Без галстука. Не волнуйся. Они всего лишь люди.
Ясинта допила чай и поставила чашку.
— Знаю, знаю. Но мне бы не хотелось выглядеть странной.
— Ты и не будешь. — Он помолчал, а потом добавил:
— То, как ты к ним относишься, определяет их отношение к тебе. Если не считать денег, антуража и красивых лиц, они совершенно обычные люди.
— А тебе не кажется, что антураж, деньги и красота, не говоря уже о власти и таланте, выделяют людей из общей среды? Например, тот же Гарри Мур не может даже пойти в ресторан, чтобы его не сопровождала толпа восхищенных поклонников. Несколько лет подобной жизни, а также невероятные суммы, которые он зарабатывает, не могли не изменить его.
Пол откинулся в кресле и оглядел Ясинту из-под опущенных ресниц, оставаясь невозмутимым, хотя его несколько веселило ее смущение.
— Он, конечно, умен и хитер. Всегда знает, чего хочет и куда идет. Но это ничего не значит. Думай о них как о новой разновидности людей. Интересных и достойных изучения, но в итоге совершенно обычных.
Помолчав, Пол добавил:
— Честно говоря, с таким цветом волос, как у тебя, ты имеешь гораздо больше права на внимание, чем вся эта киношная толпа.
И его улыбка заставила ее сердце воспарить к небесам.
Этим вечером Ясинта одевалась с особой тщательностью. Материал сари проделывал свои обычные метаморфозы с ее волосами, превращая рыжую гриву в поток текучего пламени. Девушка оставила свои волосы в свободном беспорядке, вдела в уши золотые кольца. Подкрасила губы карандашом, который служил ей уже несколько лет. Розовато-золотистый цвет делал ее губы полнее и как-то… интереснее. По крайней мере, Ясинта на это надеялась.
Трепеща, Ясинта вышла из дома.
Оба гостя были еще в своих комнатах, так что она прошла через холл в гостиную и потом в оранжерею. Ясинта бросила взгляд на пляж, где под руководством одного из присланных поваров жарилась баранина. В этот момент в комнате что-то изменилось, и едва ощутимая перемена заставила ее резко повернуть голову.
Пол стоял в дверях. Он смотрел на нее, нахмурившись. Черные брови сошлись, лицо превратилось в жесткую маску.
Напряжение нарастало словно черная туча.
Я выгляжу ужасно, подумала Ясинта. Едва обретенное спокойствие тут же превратилось в отчаяние.
И вдруг все прошло.
— Эти цвета потрясающе тебе идут, — сказал Пол. Таким тоном он вполне мог бы похвалить собаку. Приходя в себя, она резко ответила:
— Спасибо. — На лице Ясинты появилась искусственная улыбка.
— Ах, Пол, какое чудесное место! — произнес женский голос с легким английским акцентом Он обернулся и улыбнулся женщине, вошедшей в оранжерею. Ясинта внимательно следила за тем, как отвечает Мириам Андерсон на теплую улыбку Пола. Женщине было около тридцати. Одета Мириам была в синее шелковое платье, одновременно неброское и шикарное. Женщина подошла к Полу, обвила его руку своей и кивнула Ясинте.
Когда он знакомил их этим же вечером, Ясинта была в потрепанной блузке и юбке, но Мириам отнеслась к ней тепло и дружески. Сейчас же, хотя ее голос оставался таким же вежливым и невозмутимым,
