ни девушки у меня не было. Что за невезение, почему?
— Почему, — спросил как-то у матери, — вы считаете, что все зло — от женщин? Ведь ты — тоже женщина. И папа тебя не презирает.
— Понимаешь, сынок… — забегали глаза у матери, — времена изменились. Сейчас порядочных женщин нет — каждая если не наркоманка, то шлюха или охотница за чужим добром. Мы просто хотим уберечь тебя. Не хотим, чтобы ты страдал, когда женишься, если вдруг…
Она замолчала и отвернулась к плите — там что-то шипело. Мама засуетилась и не закончила фразу.
Тогда я впервые задумался о серьезности этого взрослого мира. Стыдливо и тайно, будто вор или разбойник, стал перебирать в голове женские имена. Каждое было будто кусочек сахара, который таял во рту. Анна… У нее рыжий завиток на затылке и сережка-капелька поблескивает в розовом ухе. Когда она стоит у доски — вызывающе выставляет вперед ногу в ажурном чулке. Как она их надевает — через голову? Марина… Все время ест сладости, и от этого ее губы всегда блестят, как леденец. Она, наверное, глупенькая. Но как об этом узнать? Анастасия… Просит списать. За поцелуй. И смеется. Вера… Нет, хватит! Я ненавижу их всех. Но почему мне так больно?.. Не могу уснуть, включаю ночник.
Родители еще не спят, сидят на кухне, чаевничают. Им хорошо вдвоем. Я прислушиваюсь: оказывается, у нас гости — слышатся голоса дядьев, теток…
— Что будем делать? — тихо говорит папа. — Он подрастает… У него появляются вопросы…
— Да-да, сегодня он спрашивал… — подтверждает мама.
— Это вполне естественно… — басит дядя Петя.
— И что ты ответила? — перебивает его жена, тетя Люся.
— Думаю, ему пора знать правду, — говорит папа, и зависает недолгое молчание. — Он уже достаточно взрослый. Мы сделали все, что могли. Пора получить дивиденды.
— И я так думаю! — поддерживает разговор второй брат отца, дядя Володя. — Сколько нам еще тянуть кота за хвост, горбатиться с утра до ночи? Мне еще дочерей замуж выдавать! За какие шиши?
— Да, а у меня шуба давно потерлась, — капризным голоском попискивает его жена тетя Света. — И нигде я не была-а-а, ничего не видела-а- а…
— Хватит! — обрывает ее папа. — В конце концов, он — наш. А вы так — с боку припеку!
— Не ссорьтесь, — говорит мама. — Ведь все давно решено.
— А если он завтра женится? И вам не сообщит? Молодые сейчас шустрые, с родителями не очень считаются! — Это они уже хором говорят, как в театре.
— Хорошо, — подводит черту папа, — через месяц он заканчивает школу. А после поступления в институт я ему все объясню.
— А я, — с гордостью добавляет мама, — подыщу подходящую кандидатуру. Не сомневайтесь, работа ведется…
Я понимаю, что все это — обо мне. О ком же еще? Они постоянно говорили обо мне. Жак на воду дули…
А потом, примерно через полгода, состоялся тот разговор.
Мне трудно пересказать его подробно. И если уж рассказывать — то с самого начала…
С того начала, о котором я не знал. То есть — с деда.
Раньше я считал, что мой дед давно умер. О нем никогда не говорили. Сохранилась одна фотография, на которой он совсем молодой. „Ты — вылитый дед!“ — как-то сказал папа, и в его голосе не было ни грусти, ни умиления. Я не понял, хорошо это или плохо. Рассматривал себя в зеркале, приложив к его поверхности фотографию деда, переводил глаза с фотографии — на свое отражение. И мне не верилось, что я похож: на этого красивого парня в военной форме, с правильными чертами чуть продолговатого лица, с красиво очерченными губами и прямым взглядом больших, с опущенными вниз уголками, глаз. Здорово, если бы это на самом деле было так! Жаль, что я его никогда не увижу! Мне казалось, что мы поняли бы друг друга.
И вот выясняется, что этот „старикан-проходимец“ (так высказался папа) жив-здоров. И не в какой-то глухомани живет, а в замечательной стране. И не неудачник в приюте для одиноких, а миллионер!
У меня даже дух захватило от такой новости. А отец продолжает рассказывать очень любопытную историю…
Оказывается, много лет тому назад бросил дед нашу дорогую бабушку (царство ей небесное!) и сбежал на заработки в Канаду. И заработал так хорошо, что стал магнатом в отрасли бытовой техники. („Он, — заметил папа, — после войны из обычных чайников делал электрические для всего города!“) И все бы ничего, но почему-то возненавидел дед весь свой род, а сыновей практически проклял. Поэтому сейчас от него ни слуху, ни духу, ни копейки… Разве можно любить такого подлого человека?!
— Сейчас старому хрену, — сказал папа, — пошел девятый десяток. А лет семнадцать тому назад приехал от него гонец и привез странное письмо, над которым мы только потешались…
— А что было в том письме? — навострил уши я.
— Сначала показалось, что полная чушь! — усмехнулся отец. — Тогда же какие были времена: не дай Бог иметь родственников за границей. Да еще таких, как твой дед!
— И все же, что? — Я чувствовал, что сейчас все прояснится, окажется, что я — королевский наследник. И учиться мне не нужно, и работать тоже. Только чемодан собрать в сказочную страну!
— Короче говоря, написал твой сумасшедший дедушка что-то вроде завещания. Правда, не на случай своей смерти, а на случай твоей женитьбы, то есть на случай женитьбы его внука. А смысл завещания заключается в том, что получит все наше семейство пять миллионное долларов только в том случае, если…
Папа замолчал, закурил, закашлялся, загасил почти целую сигарету в пепельнице и устало взглянул на меня. Мне очень хотелось поторопить его, но слова прилипли к зубам, как жевательная резинка, и как я ни старался произнести хотя бы что-нибудь — лишь выдувал невидимые пузыри.
— …если, — продолжал папа, — твоя жена умрет на следующее утро после свадьбы…
— Ха… — весело выдохнул я, — так не видать нам этого наследства никогда! Во-первых, я пока не собираюсь жениться, во-вторых, вероятность один к миллиону, что моя невеста умрет после первой брачной ночи. А в-третьих…
— А в-третьих — ты законченный идиот, — заорал отец, — если считаешь, что наша семья может упустить из рук такой шанс!!!
