произвольный, списан по репетиционной «бумажке») С этим и поехали 20 июня вечером в Москву.
Говорить отдельно о московском концерте особенно нечего, кроме того, что он передал всю теплоту, которая осталась у москвичей к нормальному «Аквариуму» Не только к песням, но и всему, что может происходить на сцене, когда там те, кого я перечислил.
Кто-то почувствовал себя старше, кто-то старее, кто-то почувствовал себя моложе… Странное было чувство от концерта. Было ощущение, что он может продолжаться бесконечно. То, что касается меня, то можно было бы ещё играть и играть. Но всему должен быть предел. Немного жаль, что в тот день он был так сильно ощутим, это предел. Два часа пролетели, как пара минут. Да и как тут могло быть иначе – почти десяток лет сжались в одном действии и развернулись в каждом из нас. Какое тут время? Земли-то под ногами не было. С питерским концертом было иначе.
Почему? Так дома же! По официальным сведениям только по списку приглашенных, это без всяких билетов, если пересчитать всех по фамилиям, то со слов Оленьки Слободской101 выходило 2000 человек. Самая грандиозная официальная халява. Рекорд! Хотя кто эти цифры специально подсчитывал?
Концерт прошел так, словно не было никого перерыва. Я имею в виду не несколько дней с момента московского, а все годы, начиная с 1991 года. Эти концерты, даже как эксперимент – показательная штука.
Выходит, что большая часть публики новым интересуется не так активно, как хорошо забытым старым.
И если «Rolling Stones» играют уже четвертый десяток лет и до сих пор продолжают нравиться, то и в нашем случае «старая гвардия» не выглядит замшелыми «самоцветами».
«Аквариум» остался таким же, каким и был во все свои годы, вплоть до «последнего концерта» в 1991 году, от чего теперь есть абсолютная уверенность, что случись ещё какой «последний концерт», то никаких сложностей он никому из перечисленных музыкантов не доставит.
*****
Не ставлю на этом точку – время «А» идет! Так удачно запущенное в начале семидесятых, сегодня оно не собирается останавливаться. Теперь, как показали эти концерты, остановить его нет ни возможности, ни смысла. Вот оно время белого вина! Вот оно отсутствие любого времени! Наверно по-этому ни в один из этих двух концертных дней не прозвучало: «… и мы никогда не станем старше!»
Поздравляю всех своих приятелей по «А» и желаю всем чаще пробуждаться ото сна, хоть сон и делает всех ближе к Будде…
Эпилог
Ничто так не тормозило меня в моем развитии, как продолжительное участие во всем, что связано с именем «Аквариум».
Одновременно с этим, ничто – так не помогло мне в том же моем развитии, как участие во всем, что происходило на пути «Аквариума».
Такое количество жизненного опыта и непередаваемых впечатлений, что накопилось, и ещё будет накапливаться на этом бесконечном пути познания, можно было получить только существуя параллельно с этим понятием.
Скольким людям можно сказать спасибо за то, что у них было чему поучиться, и я говорю вам – спасибо!
Вспоминаю только светлое, а серое – рано или поздно обязательно заполняется красками, а значит и не серое оно было вовсе.
Без всякого сомнения история «Аквариума» продолжается, но продолжается сложным путем, и к конкретному творчеству Бориса Гребенщикова уже не имеет никакого отношения.
Многие люди, что в какой-то момент коснулись таинства участия в этой группе, оказались рукоположенными на всю оставшуюся жизнь и продолжают бодрствовать среди земных и неземных миров, всем существом своим доказывая старую библейскую истину: «Семя, брошенное в Землю – не должно засохнуть!» Случаи. «Голубая тетрадь №10»
«Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос, так что рыжим его называли условно. Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа у него тоже не было.
У него не было даже рук и ног. Живота у него не было, и спины у него не было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было. Ничего не было! Так что не понятно, о ком идет речь. Уж лучше мы о нем не будем больше говорить».
Без сомнения эта книга будет иметь продолжение. И не столь важно – напишу его я или кто-то другой из участников этого дела. Важно, что будет о чем писать… Не прощаюсь…
Дюша Романов. Санкт-Петербург. 22 марта 1999 года.
«А Вы, друзья, как ни садитесь, Всё в музыканты не годитесь…»
Приложения
Правдивые исторические данные об участниках группы «Аквариум», собранные большим эстетом и любителем изящной словесности, историографом и хранителем большого пера, потомственным соискателем философского камня Анной Никитичной Черниговской1, матерью Игнатия…
Борис Гребенщиков
Борис Борисович Гребенщиков родился 27 ноября 1953 года в Ленинграде. Его отец был научным работником, мать долгое время работала художником в Ленинградском доме моделей, а затем в Научно-исследовательском институте комплексных социальных исследований при Ленинградском Университете социологом. Был домашним ребенком, воспитанным бабушкой. Минуя детский сад отправился в школу. С 1963 года учился в школе № 421, где классом старше учился его сосед по дому, ставший другом Джордж Гуницкий. Влился в компанию Гуницкого, игравшую тогда в «Три мушкетера», где Джордж был Д'Артаньяном, а Гребенщиков занял освободившееся почему-то место Портоса. Позже их любимой игрой стала «Помойя». Заключалась она в комплексных исследованиях помойек района. Повзрослев они предпочли игры психоделические – приставали к старушкам во дворе с текстами типа: «А у нас медитативный бред, осложненный маниакально-депрессивным психозом». Старушки жаловались бабушке Гребенщикова, тогда сопровождавшей внука на прогулках.
В 6-8 классах друзья одновременно увлеклись драматургией, писали абсурдистские пьесы.
В то же время Гребенщиков начал проводить лето на даче в Сестрорецке, где его бабушка работала кем-то в пионерском лагере ВТО (ныне Союза театральных деятелей), с обитателями которых подружился Гребенщиков. Эта детская компания позже переросла в «Аквариум» и компанию вокруг него. В этом лагере Гребенщиков познакомился с Дюшей. Туда же частенько наведывался Гуницкий.
После 8 класса Гребенщиков перешел в математическую школу № 239. После окончания школы поступил на факультет прикладной математики и процессов управления Ленинградского университета. По окончании университета несколько лет работал в Научно-исследовательском институте комплексных социальных исследований, где уже работала его мать. После скандального выступления на фестивале «Тбилиси-80» был уволен с работы (хотя некоторые утверждают, что его бы и так уволили). Далее работал в разных местах, например в бригаде сторожей под началом у Дюши, как и другие аквариумисты в разное время. В середине восьмидесятых, став членом профкома драматургов (некая суррогатная творческая организация, куда принимали неофициальных деятелей культуры, дававшая право не работать и считаться творческим работником), получил возможность нигде не работать.
Гребенщиков начал учиться играть на гитаре в 1968, притом сначала пробовал освоить семиструнку. Первой песней, которую он как следует сыграл и спел была «Ticket to Ride» The Beatles. В 9 классе средней школы какое-то время играл в некой школьной группе в Автово. Сначала пробовал писать песни на английском. В 1971 году после прослушивания песни Джона Леннона «God» осознал необходимость писать по-русски.
В июле 1972 года, вернувшись с юга, Гребенщиков предложил Джорджу основать собственную группу. Основными источниками вдохновения на тот период были песни Джорджа Харрисона и группы «Санкт-
