«Аквариум» и даже первым, кто так или иначе сформировал основное направление его деятельности, но он так же был первый, кто реально попробовал его рамки расширить, если вообще не все в корне изменить.
Не Джордж придумал театр, его изобрели несколько раньше. Да и в истории рок-н-ролла такие попытки и весьма удачные уже имели место, но в истории «Аквариума» это слово могло бы стать поворотным. По счастью не стало! Или к сожалению!
Театр в России настолько самодостаточен, что любые эксперименты с ним выглядят, как неумелые попытки дрессуры уже старого опытного тигра. Ну, зачем входить в клетку, ничего не понимая в хищниках? Ведь знаешь, что съедят!
Театр в России поглощает все, что ему попадается на пути. Он не терпит полумер и тем более экспериментов. Или он, театр – или ничего!!! Но как хотелось обжечься!
Но прежде, чем рассказывать о театре в «аквариумском» быту, необходимо рассказать – что же такое был «Замок»?
Инженерный замок – инженерное сооружение работы Винченцо Бренна постройки 1797 – 1801 годов, изначально было возведено на искусственном острове, как и многое другое в этом городе, в месте так называемого «третьего летнего сада». Оказалось оно островом на суше и к началу семидесятых годов ХХ столетия. Не удивительно, что оно было как бы «забито» нашей компанией, в которой позднее и возник «Аквариум», поскольку географическая близость к Невскому проспекту и откровенное удаление от всех посещаемых жителями и туристами центральных торговых точек, делало его мало посещаемым зеваками. Удивительная перспектива, открывающаяся со ступеней замка, обращенных лицом к Летнему саду и Марсову полю, делала пребывание там ни с чем несравнимым наслаждением. А обращение их на закатную для всего города сторону, превращало каждое вечернее пребывание там, в созерцание единственной и незабываемой закатной палитры, чем вообще славен город Петроград, и не только в семнадцатом году…
Так вот на ступенях этого замка мы каждый вечер и собирались вначале, середине и даже конце семидесятых. Надо заметить, что был и ещё один тайный смысл в этих встречах – с обратной стороны строения, у главного входа и главных ворот, что обладают внутри себя фантастическим естественным «ревером», а точнее прямо напротив них, было место, куда с Апраксина двора, когда там «вязали», приходили торговать «фирменными» пластинками «дисковики». «Центровое» братство обменивалось и продавало диски с разными там Jethro Tull'ами и Spooky Tooth'ами.
Шел настоящий торг и равноценный обмен западной музыкальной продукцией. Можно было купить все, что выходило в мировой грамзаписи и обменять имеющееся у вас наиболее интересующее в данный момент. Короче, это был настоящий «рынок» в современном понимании этого слова.
Так что созерцание светила и его закатов с одной стороны Замка очень удобно сочеталось с повышением своей музыкальной эрудиции по другую его сторону. Но место обязывало и ко всему другому.
Рыцарство было присуще нашей компании. Но рыцарство не простое, а ко всему прочему, связанное с конкретным владением шпагой.
Часто со стороны можно было наблюдать странные на первый взгляд поединки между молодыми людьми в белых рубашках, со свисающими до пояса, рукавами и цветными перевязями через плечо. Они страстно фехтовали друг с другом на ступенях «Замка» под томные взгляды их спутниц, а затем предавались пению…
Изредка эти занятия сменялись массовыми играми с готически-острыми названиями, типа – «Смерть» или «Безногий Заяц». Их правила восстановить сейчас не возможно, но то, что там были элементы захвата заложников и пытки с целью выведать пароль (этакое невиртуальное хаккерство) – факт! Так что даже в таких мелочах дух убиенного императора Павла I, проявлялся всенепременнейше и со всей нежизненной остротой.
Интересно и то, что впервые к песням The Beatles мы с Борей обратились именно в этом месте. На боковых ступенях, что смотрят на Садовую улицу, прислонившись к теплой, нагретой солнцем, огромной двери, мы смотрели в ноты какого-то любительски переснятого английского песенника The Beatles и пели. Боря читал с листа аккорды и играл на гитаре, а я читал ноты и пел второй голос. То был просто «мастер- класс» со стороны легенд рок-н-ролла по отношению к нам. Лучшей вокальной школы тогда было и не сыскать.
Вообще, если говорить о стиле, в каком впоследствии строились все известные «аквариумовские» многоголосия, то выбор был между Бориной привязанностью к традиции The Beatles, и моей страстью, что простиралась чуть далее, через океан, к «Crosby, Stills, Nash & Young». Вот между этими двумя огнями и рубились. В целом получалось нечто среднее, более похожее на «Grateful Dead».
Так вот, в палитре беспечного досуга и репетициями под «небом голубым», в какой-то момент появился и театр. Джордж никогда не скрывал своей страсти к последнему, и он страсть таковую с собой и принес. Сначала это были его небольшие, короткие пьесы. Мы их даже не разучивали.
Происходило все примерно так – на ступенях появлялся Джордж и в действо вступали все, кто в этот момент там уже находился. Распределялись роли в основном по принципу – чтоб меньше слов. Текст переписывался на листочки из тетрадок, и тут же шёл прогон того, что надо было говорить. Это и являлось единственной и генеральной репетицией спектакля.
После этого все вставали и шли в декорации, а ими в тот момент были строительные «леса», что стояли вдоль огромного балкона, возвышавшегося над всеми ступенями Инженерного замка.
Основными артистами абсурда были Боря, Михаил, сам Джордж и я, правда, гений перечисленных оттенялся Мариной, Любой, Милой, Русланом, Родионом21 и да же Майком22, которого Родион и привел, как сокурсника.
Так что степень абсурда уже была определена как самим методом постановки спектаклей и степенью технической оснащенности самого «театра» на ступенях, так и его участниками.
Зрителями представлений становились прохожие, что так же вносило непредсказуемость происходящего, поскольку культура площадных действ в то время была начисто забыта соотечественниками. На площадях в то время случались только парады, да праздничные демонстрации.
Все это только разжигало наш театральный задор и влекло к продолжению занятий. В какой-то момент интерес к этому делу заставил и Борю написать пьесу, которую тут же исполнили. То же было проделано и мной, я хочу сказать, что написал короткую, лишенную всякого сюжета сценку на точное по количеству общих знакомых количество действующих лиц. Она вся изобиловала громкими нечленораздельными фонемами и в основном не читалась, а выкрикивалась… Не помню почему, но она не была «поставлена».
Столь бесшабашно такое увлечение пройти не могло. Должен был появиться кто-то профессиональный, чтоб поставить все точки над «i». И такой человек в конце концов появился – это был Эрик Горошевский23. Со скоростью космического болида был выпущен спектакль. В основе – пьеса Джорджа: «Метаморфозы положительного героя».
Ставилась она уже не на ступенях Замка, и не в той методе о которой я только что рассказал. На сей раз было все – и распределение ролей и читки, и репетиции, и прогоны, и декорации, и костюмы, и музыка, и интриги… Короче абсолютно все, что тащит за собой настоящий театр. А что поделаешь, за дело взялся ученик Товстоногова, а у Георгия Александровича и его учеников все и всегда было по-настоящему.
Но это дело сразу же поставило ряд проблем, о которых никто ранее не задумывался. Все, что мы делали до этого, включая, может быть и сам «Аквариум», было на грани шутки и уж во всяком случае, никакой ответственности не предполагало, а тут пришлось иметь дело с громоздким производственным процессом, финалом которого становился спектакль, да который ещё и нужно было поддерживать и периодически играть.
Сложности такой постановки вопроса заставили несколько переосмыслить взгляды на многое из того, что нравилось делать, в отношении к тому, что нужно обязательно делать в театре.
В театре многое просто «нужно делать», а уже потом рассматривать это в категории «нравиться делать». Именно такая постановка вопроса и обрекала театральные эксперименты «Аквариума» на умирание. Не потому, что по своей сути «Аквариум» – сообщество людей, что не собираются ничего делать
