нигде найти не мог. Возможно, что он не заходил в те магазины, где могли торговать подобным товаром, или в Петербург не ввозили «американки», считая, что россияне и без этого развращены заокеанской культурой. Он так пристально разглядывал «ковбоя», что тот расплылся перед его глазами белесым туманом, и Матвею померещилось, что он видит огромное пушистое облако, окутанное проводами и нитками, расходящимися в разные стороны и терявшимися в пустоте. Но это оказалось не просто видение и не просто облако. Матвей Ставрогин вдруг почувствовал, что обладает властью над этим облаком. Мгновение — и видение растаяло. Мужик в американской шляпе продолжал свой путь, а от подземного перехода к метро бежал Сергей Сумкин, не выпуская из зубов сигарету, отчего напоминал пароход.
— Привет, брателло, не замерз? — не доходя нескольких метров до Матвея, закричал Сергей.
— Чего опаздываешь? — недовольно пробурчал Ставрогин, хотя опоздание Сумкина в этот момент его волновало мало. Душою и мыслями он еще был в странном происшествии, что приключилось с ним минутой раньше.
Сергей пробурчал что-то, но Матвей не обратил внимания на смысл его слов. Они спустились в метро и вошли вместе с толпой в вагон. Всю дорогу до Рыбацкого Матвей молчал. Он пристально разглядывал людей, пытаясь проникнуть в их тела, но ничего не происходило. Однажды посетившее видение не возвращалось.
Пиво они закупили и с трудом погрузились на маршрутку. Ящик оттягивал руки. Добрались до какого-то захолустья, где Сумкин скомандовал выходить. Выбрались наружу. Плюхнули ящик в грязный снег и стали ждать новую маршрутку.
Сергей пытался разговорить Матвея, но Ставрогин тупо отшучивался и пребывал в ужасном расположении духа. Так что, истратив попыток двадцать развеять друга, Сергей отстал и стал месить ногами снег, расхаживая из стороны в сторону.
Ставрогин уже без интереса рассматривал людей, не пытаясь исследовать их в надежде вновь увидеть странные картинки. Праздные пешеходы. Суетливые дамочки с сумками, торопящиеся с обеденного перерыва вернуться в офис. Торговые агенты, переворачивающие прайс-листы, степлеруя к ним пробитые в обслуженных магазинах чеки. Суровые мужики, вылезающие из грязных, припаркованных в снежной каше машин.
Матвей перевел взгляд на Сергея, и ему вновь почудилось. Он увидел, как Сумкин расплылся в серую кашу, из которой проглянул яркий желтый персик, подернутый гнильцой и опутанный проводами. И вновь Матвей почувствовал власть над этим персиком и проводами. И вновь видение оставило его спустя несколько секунд.
Сумкин, увидев странное выражение глаз друга, внимательно осмотрел себя и спросил:
— Ты чего вылупился, как сова?
Ставрогин помотал головой, прогоняя осадок, оставшийся после видения, и поинтересовался:
— Чего стоять просто так. Давай по пиву пройдемся?
Сумкину идея понравилась, и он ее поддержал. Вытащили из ящика по бутылочке, откупорили и стали дожидаться маршрутку, прогоняя мороз хмельной горечью.
Маршрутка подошла спустя полчаса. Останавливалась она напротив дома Юльки. Ставрогин и Сумкин вытащили пивной ящик, который был не настолько тяжел, насколько неуклюж и неудобен в транспортировке, из маршрутки и походкой двух пьяных уток зашагали к дому Большеглядовой.
Уговор был такой. Пивной ящик размещали на чердаке Юльки, у которой были от него ключи. Туда же должны были быть доставлены шесть бутылок водки и прочая алкогольная продукция, добытая народом специально к празднику. Чердак казался самым надежным убежищем от посторонних глаз. Он был изолирован от всего остального чердака, и пройти на него можно было только через дверь или по пожарной лестнице. От двери ключи были лишь у Большеглядовой, поскольку ее отец намеревался устроить на чердаке для себя мастерскую и самолично перегородил его, врезав новый замок на дверь, но затем поостыл к этой идее. А по пожарной лестнице ни один бомжара на двенадцатый этаж не полезет. Затащив ящик на чердак, друзья зашли к Большеглядовой и доложили об успешно проведенной операции, после чего расстались и разошлись по домам.
О видениях Матвей Ставрогин, добравшись до дома, и думать забыл. Над ним висела двойка в семестре, которая была выставлена карандашом, и если за две недели ее не исправить, она обрастет чернильной рубашкой. В то же время Юля, его девушка, требовала, чтобы он зашел к ней сегодня вечером, чтобы погулять.
О том, что ему привиделось, Матвей не вспоминал вплоть до самой вечеринки, да и на вечеринке ему было не до этого. Юля вела себя точно английская королева, не подпуская к себе ближе вытянутой руки. Сергей Сумкин напился пива, потом добавил четыре стопочки водки, после чего залег в ванной комнате в спячку, и стоило открыть к нему дверь, как он начинал ругаться матом и слать всех в непролазные дали. Общаться было не с кем. Матвей откровенно скучал, потягивая пиво, и только начал расходиться, нащупав общую тему для разговора с Далией Маковской, девчонкой из параллельного класса, которую на вечеринку привел Сумкин, как Юлия потребовала проводить ее домой. Требование девушки Матвею пришлось не по вкусу, но деваться было некуда, и Ставрогин стал собираться. Добудиться Сумкина ему не удалось. Сергей отмахивался и что-то рычал, пузыря слюну на губах. Оставив его в покое, Матвей впихнул ноги в кроссовки, накинул на плечи дубленку с меховой опушкой и помог одеться Юле. Дорога предстояла неблизкая — через соседний двор на чужую улицу. А за окном метелила пурга и крупные снежинки липли к стеклу. Дорогой молчали. Юля хмурила брови, косо смотрела на Матвея и плотнее куталась в полушубок. Ставрогин же на нее совсем не обращал внимания. Он остро переживал, что разговор с Далией был столь нетактично прерван. Что теперь о нем подумает Маковская, что он подкаблучник и губошлеп? А ему так хотелось произвести на Далию положительное впечатление. Как всегда, всё испортила Юлия. Определенно, не складывались у него с ней отношения. Вечно она хмурится, ворчит и не подпускает его к себе на людях, точно он и не человек вовсе, а так, бесплатное приложение.
Из тягостных мыслей Ставрогина отвлек грубый мужской голос.
— Хей, пацан, куда прешь, гнида!
Матвей почувствовал грубый толчок в грудь и плюхнулся задом в снег.
Задумавшись, он и не заметил, как вместе с Юлей вырулил на компанию подвыпивших молодых людей хамовато-хулиганского вида, по которым было видно с первого взгляда: убьют и не пожалеют ради куража.
— Скажи, малек, зачем тебе такая барышня? — выпендривался самый маленький, куцебороденький с маслеными, полными вожделения глазками и в кожаной куртке с множеством металлических заклепок. На его спине из заклепок было выложено выражение «Fuck OFF» и скалился татуированный череп с хищно выставленным ирокезом.
Матвей подскочил с земли точно ужаленный и замер в нерешительности. Пацаны были ему почти ровесниками, но их было восемь. К тому же по виду сразу ясно — бойцы, закаленные в уличных разборках.
Ставрогин бросил короткий взгляд на Юлю и увидел в ее глазах смесь страха и надежды. Страха за свою судьбу и надежды на геройское поведение Ставрогина, который в одиночку разметет всех хулиганов и вынесет красавицу из беды на руках.
Кипучую энергию в своих жилах Матвей ощущал. Желание расправиться с уродами — тоже. Но вот возможности… он прекрасно понимал, что они у него несколько ограниченны.
— Ну что, петушок, покажи своей курочке, какой у тебя член, — предложил «человек-заклепка» и вразвалочку подошел к Матвею.
Отступать было некуда. В глазах девушки, пусть он и собирался с ней расстаться, Матвей упасть не мог. Поэтому, не тратя время на раздумья, он засадил Заклепке между глаз. Такого хулиган не ожидал и упал навзничь в сугроб.
Его товарищи задорно хохотнули над неудачей атамана, чем привели того в ярость. Он вскочил на ноги, утер с лица кровь и проорал:
— Ну, сучонок, теперь мы тебе пощупаем потрошка!
Парень сунул руку за пазуху и вытащил нож. Холодное лезвие мрачно блеснуло в свете фонарей.
«Кажись, всё!» — мелькнула у Матвея мысль.
