– Я беспокоюсь. Вдруг что-нибудь с ребенком? Позволь мне вызвать врача, – настаивал Адам.
Он снял трубку.
– Не смей! – Она резко повернулась, волосы разметались по залитому слезами лицу.
– Господи, Триш! Да что на тебя нашло! У тебя лихорадка. Ты сама не понимаешь, что делаешь!
– Уходи!
– Нет. Я тебя не оставлю.
И, не обращая внимания на ее слабые протесты, Адам обнял ее.
Больнее всего было оттого, что Люси говорила абсолютно чисто, не заикаясь. Своими умелыми уговорами, ложью, ласками ему удалось так изменить бедняжку, что она впервые в жизни заговорила нормально.
Он что же, рассчитывал ублажать их обеих? Эта мысль была невыносима, но потом Триш подумала: а что будет, когда Люси наскучит Адаму? Она такая хрупкая и ранимая, для нее это станет страшным ударом. Как он может играть чувствами обеих? – рыдая от отчаяния, думала Триш.
– Пожалуйста, Триш, успокойся! – шептал он ей на ухо, крепко прижимая к себе. – Мне нужно пойти сказать Люси, чтобы присмотрела за твоими постояльцами.
– Да! Ступай! – Слезы душили ее, и она начала опасаться за ребенка. – Иди, – повторила она, стараясь сдержаться. – Я хочу спать.
Прошел день, затем другой и третий, а она по-прежнему терзалась и плакала. Триш вспомнила все детали, которым раньше старалась не придавать значения. Его нескрываемое восхищение красотой Люси. Так называемые «уроки». Все это время он изменял ей, продолжая уверять в своей преданности. За это ему нет прощения.
К счастью, тошнота перестала мучить Триш, но она все время находилась в состоянии полудремы, утратив всякий интерес к происходящему. Адам пытался поговорить с ней, но она его отталкивала, а стоило ему заикнуться о том, чтобы рассказать о ее болезни бабушке, как она напустилась на него, точно разъяренная фурия.
– Я не хочу беспокоить ее. Скажи, что это, возможно, заразно и я не пушу ее к себе.
– Триш, так не может больше продолжаться! Подумай о ребенке! Тебе нужна помощь. Тут один человек пришел навестить тебя, – мягко проговорил Адам.
– Только не Люси! – взволнованно воскликнула она.
Откинув с ее горячего, влажного лба темные пряди, Адам улыбнулся и вышел. Каково же было ее изумление, когда вслед за ним в комнату вошел симпатичный молодой человек.
– Стивен! – слабо воскликнула она.
– Привет. Мне сказали, ты нездорова. – Его участие показалось ей не слишком искренним. – А я приехал повидаться с отцом. Выдалась пара свободных деньков. – Он присел рядом с ней на кровать. Открыв сумку, порылся в ней. – Какие лекарства ты принимала? У меня тут есть кое-что…
Глаза Триш сузились.
– Это не случайный визит, и нечего притворяться. Это ты позвал его, да? – крикнула она Адаму.
– Даже если так? Позволь Стивену оказать тебе помощь. У него есть успокоительное…
– Как ты смеешь! У него даже нет диплома! И ты прекрасно знаешь, что я…
– Я не знал, что делать… я же не представляю, что за средства ты принимаешь. Ты не хотела вызывать врача и говорить бабушке, так что мне было делать? Смотреть, как тебе с каждым днем становится все хуже?
– Мне уже лучше, – яростно бросила она.
– Да. Только вот ведешь себя как-то странно.
Оба они были на взводе. Глаза Адама метали молнии. Подумать только, он на нее злится! Да как он смеет!
– Совершенно ни к чему заставлять Стивена тащиться в такую даль!
– Я бы похитил самого премьер-министра, если бы это могло хоть как-то помочь тебе!
– Ты мне не надзиратель! – в ярости выкрикнула она. – Ты не имеешь права решать за меня! Я сама себе хозяйка, слышишь? Видеть тебя больше не желаю!
– И почему же?
Она метнула в его сторону презрительный взгляд.
– Сам догадайся!
– Прости, Стивен, – отрывисто проговорил Адам. – Зря я тебя позвал. Спасибо, что приехал. Большое спасибо.
– Можно тебя на пару слов? – холодно обратилась она к Адаму.
– Охотно, – мрачно ответил он. – Пойдем на улицу.
Дойдя до берега, они остановились, враждебно глядя друг на друга.
– Ну? – мрачно спросил Адам.
– Никаких «ну»! – крикнула она, воинственно вздернув подбородок. – Никогда больше не смей использовать мой дом или спальню для своих грязных делишек!
– И что же это за грязные делишки? – осведомился он.
– Ах, вот как! Теперь мы будем все отрицать. Я все видела.
– Черт возьми, о чем ты? – Глаза Адама потемнели от гнева.
– Я вас видела! Ты лжец!
– Наверное, ты меня с кем-то спутала! Триш ошеломленно уставилась на него.
Казалось, он был совершенно честен!
– Я видела, как вы с Люси занимались любовью…
– Ты хочешь порвать со мной?
– В этом нет необходимости. Ты уже сделал это за меня.
– Если ты решила разорвать отношения, – поразительно спокойно проговорил он, хотя было видно, что он весь дрожит от еле сдерживаемой ярости, – так и скажи. Не надо городить лживые небылицы и обвинять меня и других в аморальности…
– Я застала тебя с ней! В собственной спальне! Видела, как вы обнимались, как она говорила тебе, что все было чудесно, словно никогда и не заикалась!
– Черт возьми, Триш! – Он схватил ее за руку. – Значит, так ты мне доверяешь? Прекрати вырываться! Я не хочу сделать больно тебе или ребенку, но тебе придется пойти со мной!
– Куда?
– К Люси, – отрезал он. – Нам с ней нужно кое-что объяснить тебе.
Никогда еще Адам не был так зол. Грубо подтолкнув Триш, он усадил ее в кресло.
– Люси! – крикнул он.
Прибежала испуганная Люси с целой горой приготовленного для стирки белья. Адам нетерпеливо выхватил его у нее из рук.
– Ч-ч-что?
– Сейчас мы расскажем Триш, чем занимались последние несколько недель, – сказал Адам, ради Люси сдерживая гнев.
На ее лице засияла радостная улыбка. Подойдя к ней, он повернул ее боком к Триш. Положив ладони ей на грудную клетку, улыбнулся и тихо сказал:
– Скажи. Не бойся. Все получится.
– Папа! – изумленно воскликнул Стивен. Адам бросил на него предупреждающий взгляд.
Глаза Люси светились от счастья. Она сделала глубокий вдох, так что его пальцы раздвинулись, и, выдыхая, проговорила:
– Меня зовут Люси Уорд. – Снова счастливый взгляд и вдох. – Мы с братом живем на острове Брайхер.
С гордостью глядя на Люси, Адам поцеловал ее в обе щеки.
– Молодчина.
Затем он повернулся к Триш. По ее лицу текли слезы.
– Ты любишь ее, – всхлипывая, проговорила она. – Нет… Люси, все в порядке! Я не настолько глупа, чтобы преследовать человека, которому безразлична. Я рада за тебя…
