после смерти аббата Браммиса тихо закрыли).
Развитие катастрофы удалось остановить, но равновесие было шатким. С допельгангерами надо было кончать! Во имя этой цели Ребенген прервал текущую операцию в Каверри и прибыл в Академию, чтобы добиваться встречи с повелителем Шоканги. Лорд Бастиан знал о допельгангерах слишком много. Откуда, как? Все, кого пытались допросить Целители, умирали прежде, чем начинали говорить, причем, умирали, даже если их вообще никто не трогал. Нантрек был уверен, что Драконис знает ответ на эту загадку. Ребенген настоял только, чтобы разговор с Бастианом состоялся после встречи в Цветочном павильоне, а не перед ней: так прийти к согласию было сложнее, зато у повелителя Шоканги не возникало мысли, что его обманули. Теперь у Ребенгена появилась возможность выслушать все, что Великий Лорд думает о магах в целом и председателе Нантреке в частности.
Единственное, в чем чародей был не уверен: правильно ли он делает, что тащит с собой Першина. С другой стороны, если Ребенген не прочистит ему мозги, то кто? Пока боевой маг вел себя странно: выслушав историю обретения Разрушителя, он покивал и не задал никаких вопросов. Было такое впечатление, что Темный Адепт слишком резко менял представления Першина о действительности, и маг просто не в состоянии это принять, ему проще было предположить, что историю о Разрушителе выдумало ведомство Главы Целителей. Если Першин также не в состоянии принять существование повелителя Шоканги, то Ребенген заставит Совет отослать этого олуха туда, откуда он прибыл, и тем сэкономит на похоронах. Какой смысл в присутствии волшебника, не способного смотреть правде в глаза?
Новоявленный помощник Разрушителя пришел на встречу в парадной мантии, носившей следы множества неудачных стирок: белые атласные вставки слегка пожелтели, на груди и рукавах красовались какие-то сомнительные пятна, а последняя попытка чистки при помощи магии добавила на фиолетовую ткань лиловые разводы. На взгляд Ребенгена, Першину следовало сжечь эту дрянь немедленно и идти на встречу голышом: Лорд Бастиан умел морально изничтожить собеседника и за меньшие промахи.
Сам Першин никаких проблем в своей внешности не видел. Сейчас мага интересовала необычная проблема:
- Не будет ли мое присутствие на семейной встрече неуместным?
Интересная постановка вопроса. Ребенген поднял бровь:
- Я тоже не член семьи.
- Но вас пригласили!
- Скорее уж, я напросился, - Ребенген вздохнул. - Эта встреча не будет домашним чаепитием. Мне надо решить с Лордом Бастианом один очень серьезный вопрос, кроме того, нам надо понять, как он относится к вашему присутствию - Оперативный Совет может воображать о себе что угодно, но последнее слово все равно останется за повелителем Шоканги.
Першин нахмурился, честно пытаясь осмыслить такой поворот дел, а Ребенген, наконец, определился с характеристикой коллеги - солдафон. Даже среди магов такое бывает. Досадно, в бытовом плане, но, если Нантреку нужен был свидетель без фантазии, то это было самое то. У фонтанчика с фигурой грифона, установленного при входе в гостевые апартаменты, Ребенген задержался и еще раз, с сожалением оглядывая мантию коллеги.
- Есть один момент, мэтр Першин, о котором вас могли не проинформировать: Оперативный Совет утвердил в отношении Разрушителя политику максимальной открытости. Это означает, что вы не просто будете отвечать на все его вопросы, но также постоянно уточнять, насколько правильно он понимает происходящее. Я знаю, что для неподготовленного мага это нелегко. Наблюдайте за мной, коллега, и старайтесь подражать.
Пожалуй, не чуждый преподаванию Першин мог понять, что от него требуется.
- Мудро ли полагаться на здравомыслие такого молодого человека? - засомневался Першин.
- Причем тут возраст? - Ребенген попробовал объяснить еще раз: - Он - Разрушитель, адепт Тьмы, стихии рукотворного хаоса. Он способен к Конструктивному Предвидению, но не наделен Иным Зрением и всем, что с ним сопряжено, что значит: принимает решения, сообразуясь с доводами не интуиции, а рассудка. Итог таков, что чем больше он знает, тем меньше у нас проблем. Не надо добавлять хаоса туда, где его и так в достатке!
- Не понимаю, - признался Першин.
- Это потому, что у вас мысли заняты чем-то не тем, - потерял терпение Ребенген. - Не беда! Лорд Бастиан умеет завладеть вниманием собеседника.
И делает это практически мгновенно...
Двери гостевых апартаментов охраняли четверо Пограничных Стражей, присутствие которых в стенах Академии было категорически запрещено. Ради соблюдения приличий солдат переодели в форму гвардейцев Лорда, и вынужденный маскарад не добавил им благодушия. Незнакомый Ребенгену старшина раздраженно тискал рукоять непривычно легкого для себя меча, а его подчиненные рассматривали приближающихся магов неприятными, оценивающими взглядами. Чародей прошел мимо постовых с независимым видом, не представляясь и не затевая дискуссии (если Бастиан распорядился их пустить, они пройдут, если нет, то обсуждать что-либо бессмысленно), Першин наступал ему на пятки. Когда недовольно ворчащие Пограничные остались позади, Ребенген украдкой перевел дыхание.
- Как он их сюда протащил?! - шепотом возмутился Першин.
- А кто ему запретит? - хмыкнул Ребенген.
Действительно - кто? Кто готов вызвать на себя гнев единственного и горячо любимого родственника Разрушителя, непревзойденного охотника на допелгангеров, и вдобавок - правителя, имеющего полное право обвинять в покушении на свою семью даже Церковь? Желающих изображать мишень не находилось, Нантрек прямо заявлял, что не станет вмешиваться, пока количество жертв остается в пределах разумного. На их беду, изобретательность Дракониса была воистину безгранична и безо всякого членовредительства, Пограничные Стражи - это была еще не самая хамская выходка. Ребенген слышал мнение, что лучше бы уж Лорд кого-нибудь убил, и на этом успокоился.
Например, Першина.
Чопорный мажордом (единственный замеченный Ребенгеном слуга) проводил магов в небольшую, уютную гостиную, явно предназначенную для неформальных приемов. Вокруг низенького стола стояли четыре (!) кресла - предусмотрительность Бастиана иногда граничила с ясновидением. Два места были заняты: в кресле у окна развалился Гэбриэл Шоканги, похоже, воспринимавший неформальный характер встречи буквально. Начинающий кошмар всех магов Арконата то ли уже забыл о выходке Нантрека, то ли решил ее игнорировать, и выглядел вполне довольным жизнью. В кресле у камина замер его отец. Другого эпитета для позы повелителя Шоканги у Ребенгена не было, он вообще мог по пальцам пересчитать случаи, когда видел Бастиана расслабленным и умиротворенным. Сейчас, несмотря на желание Лорда выглядеть дружелюбно, его рука стискивала подлокотник кресла до белизны в костяшках.
- Привет! - улыбнулся Гэбриэл.
Ребенген коротко поклонился:
- Добрый день! Хочу представить вам моего коллегу. Милорды, это Абенадан Першин. Мэтр Першин - Великий Лорд Бастиан Шоканги, Великий Лорд Гэбриэл Шоканги. С Лордом Гэбриэлом вы сегодня уже виделись.
Представленный маг кивнул и начал краснеть, должно быть, свое полное имя он произносил вслух не часто. Повелитель Шоканги успел скользнуть взглядом по убогому одеянию Першина, сделал для себя какие-то выводы, но оглашать их пока не стал.
- Оставим формальности! - предложил Бастиан тем тоном, которым обычно сообщают: 'Спасаться поздно'. - Присаживайтесь, господа.
- Спасибо, - на всякий случай Ребенген выбрал место ближе к повелителю Шоканги. Нет, он был далек от мысли, что сможет остановить Лорда, но кресла стояли слишком уж тесно, а Першин и без того выглядел довольно... гм... взвинченным.
Мажордом наполнил чашки ароматным напитком и, не проронив ни слова, вышел. Гэбриэл немедленно завладел булочкой. Ребенген повозился, устраиваясь поудобней - на месте обнаружилась маленькая и почти безобидная подлость: все четыре кресла были одинаковыми, то есть, рассчитанными на человека с телосложением Великого Лорда. В качестве милости к креслу прилагалась скамеечка для ног и подушечка под спину, наверное, чтобы у гостей не оставалось сомнений - хозяин знал, что делал. С другой